Острый осколок
Шрифт:
Алкайна Вайне
Последние десять рассветов были пыткой. Мы шли, останавливались, разводили костер, ели и ложились спать, даже не ставя палаток. Вставали, и все по новой. Было ощущение, что мы бесцельно бредем вперед просто для того, чтобы идти. Остановиться и сделать хоть что-нибудь с душой было равносильно смерти. Любой разговор жестоко душился на корню. Иногда, особенно темными ночами, Ласкан плакал. Нет, он не рыдал как девчонка. Он просто плакал. Я не слышал всхлипов, были только одинокие капли и глухой звук падения влаги на сухой песок. Я уверен, что Широ тоже слышал этот рвущий сердце звук, но никак не реагировал. Эльф вообще будто умер внутри, а рядом с нами бредет просто оболочка некогда вспыльчивого первородного.
Все изменилось неожиданно. На одиннадцатое утро с того рокового рассвета Ласкан вдруг вскочил ни свет ни заря и унесся на восток. Спустя ват он вернулся весь в пыли, задумчивый и все время бормотал что-то себе под нос. Одну фразу я случайно подслушал.
— Пространственная яма. Точно, это должна быть именно она.
Но даже это бессмысленное бормотание было лучше, чем полное безразличие и отчуждение от внешнего мира. Широ тоже стал настороженно поглядывать на феникса, но не мешал его шизофрении развиваться.
— Может, сегодня поставим палатки? Холодает, — ни с того, ни с сего предложил Ласкан.
Я шокировано уставился на него. Но когда Широ кивнул и пошел доставать ткань и палки из мешков, я был на седьмом небе. Неужели жизнь налаживается?
Дальше все было еще лучше. К вечеру двенадцатого рассвета мы уже вышли на горную тропу и, решив не останавливаться на ночлег, шли по ней всю ночь. Все это время Ласкан что-то щебетал о пространстве и времени и каких-то там спонтанных порталах. Я, если честно, не сильно вдумывался в то, что он говорил, лишь бы не замолкал, как раньше. Его местами экспрессивная речь лилась как бальзам на душу. Я даже не заметил, как начало светать, и наш путь подошел к своему концу.
— Здесь живет мой старый друг. Он пострадал в сражении пятьсот весен назад, поэтому не реагируйте сильно на его шрамы. Это моя личная просьба, — и Широ постучал в массивные деревянные двери прямо в скале.
— Он поэтому живет на отшибе? — вот же любопытный феникс.
— Да Ласкан. И ты особенно будь осторожен в выражениях.
Кажется, кто-то надулся. Прям калейдоскоп чувств по сравнению с прошлыми рассветами. Меня радуют улучшения, не передать, как радуют.
— Похоже, его нет, — спокойно оповестил нас эльф и двинулся в противоположную от дома сторону.
— Ты куда? — не прыгать же с уступа, право? А вдруг?
— Он часто засиживается на Лунном плато. Любит там встречать рассвет.
У каждого свои причуды. Мы поспешили догнать эльфа. Как оказалось, плато действительно не далеко находилось. Всего в пятнадцати варах ходьбы от дома отшельника.
Поравнявшись взглядом с поверхностью плато, я наткнулся на целое поле страстоцветов. Оно было даже больше, чем то, на которое мы наткнулись в лесу. Надеюсь, Ласкан не станет снова спорить о цвете страстоцветов. Меня это вывело из себя в прошлый раз, думаю, повторно я тоже не сдержусь. Но мысли о цвете или еще какой-либо ерунде выветрились в миг, когда я ступил на поверхность плоской горы. Сделать еще хоть шаг, означало развеять видение.
Посреди поля, устланного цветами, в лучах восходящего солнца стояло наше наваждение, что преследовало нас последнее время наяву и во снах. Девушка весело смеялась, заражая своей радостью всех вокруг, и смешно морщила нос, когда незнакомый мне дроу рассказывал что-то очень заумное. Она всегда так делала, когда о чем-то глубоко задумывалась. Делает. Она делает так всегда, когда о чем-то глубоко задумается. Она жива. Дана жива!
***
Ласкан зи Верт Нало
О светлые мечты! Неужели она жива! Посреди ночи меня разбудил рывок жизненной
нити. Со сна я не сразу понял, что это восстанавливалась связь с Данкой. Ее нить еще слабо, но уже ощутимо требовала к себе внимания. Отойдя на небольшое расстояние от внешних раздражителей, то бишь эльфа и оборотня, я смог убедиться, что банши здоровее некуда. Вот только не в том каньоне, где мы ее предположительно оставили, а где-то в горах. И как ее туда угораздило забраться? А вернее, когда? Здесь и нахлынули сомнения. А вдруг обманка? Нет, рассказывать о своем открытии я не стал. Лучше пусть будет сюрприз, чем разочарование. Особенно для эльфа. Широ вообще умер внутри. Его душа даже не тянет энергию жизни из природы. Такими темпами светлый умрет, не прожив и весны. Печальное зрелище — добровольно убивающий себя первородный. Он постареет через пол весны и иссохнет за остальные пол. Так уходят из жизни эльфы, что не в силах больше выносить свое бессмертие. Но в любом случае, за оставшиеся два рассвета он точно не помрет, а значит, потерпит.Когда поднимались в горы, у меня уже не осталось никаких сомнений, что Дана попала в пространственную яму. Этакий блуждающий портал — природное явление, что появляется в самых неожиданных местах, к примеру, каньон. Это хорошо, что ее выбросило не посередине моря, а то могло и в сотне тат над землей выплюнуть из подпространства. Интересно, что же она увидела в пространственном кармане?
Я был прав, она жива! Одно дело быть уверенным в своих чувствах, другое — видеть счастливую, ехидную Дану, когда она всего в нескольких тарах от тебя. Слезы сами выступили на глаза, но теперь я не дал им возможности сорваться вниз. Я плакал о ее смерти, но ни за что не стану плакать по ее жизни. Я буду смеяться!
О Всезнающие! Что же творилось с эльфом, когда он понял, кто стоит перед ним. Это была детская радость, всемирная злость и безграничная любовь. Все это каскадом эмоций скользило по его лицу, не давая остановиться на чем-то одном. А еще эльфа снедал страх. Он не мог поверить, что это именно Дана стоит перед ним. Что это та банши, которая обзывала его, дразнила и выводила из себя. Он так боялся довериться зрению и слуху, что застыл на месте. Ведь коснись он призрака, и все чувства окажутся ложными.
— Она жива, Широварт. Я не хотел обнадеживать вас раньше времени. Иди, она не растает словно дым.
И он пошел. Банши не сразу заметила приближающуюся фигуру первородного, но когда он привлек ее внимание, девушка замерла. Я не знаю, каким было выражение лица у светлого, но когда наш гордый, самоуверенный эльф упал на колени и обхватил Дану руками, я все-таки не удержал слезу.
***
[Широварт ла Эк]
Это иллюзия. Искусная иллюзия, что создал Шантель. Не знаю, как он узнал о Су, но это его садистская шутка. Ведь не может и вправду моя милая девочка сейчас весело болтать с дроу и так заразительно смеяться. Вот ворот рубашки слегка съехал, у нее всегда шнуровка ослабевает, уж не знаю, что она с ней делает. Легкое, такое привычное движение плечом и убежавший воротник вернулся на место. У меня перехватило дыхание. Обернись, мое наваждение! Я хочу видеть твое прекрасное лицо. Твои маленькие ямочки, когда ты искренне смеешься, твои золотые глаза, что дороже всех сокровищ мира. Обернись, melda!
Но она меня не слышит. Непослушный локон щекочет слегка вздернутый носик, от чего Су слегка двигает им. Я не знаю, что твориться сейчас перед моими глазами? Кто-то так жестоко шутит со мной, или это подарок богов? О Всечувствующие! Пусть это не будет лишь моим видением.
— Она жива, Широварт. Я не хотел обнадеживать вас раньше времени. Иди, она не растает словно дым.
Как я ждал этих слов. Как я надеялся, что не единственный в своем безумии. Вот она передо мной, протяни руку, но как же это тяжело сделать. Невидимая сила не спрашивала меня, она просто повела меня в сторону мечты, что преследует меня во снах и наяву. Она заметила меня. Солнечные глаза скользнули по мне и остановились на лице. Мелкая дрожь прострелила все тело. Как я жаждал этого взгляда и только Всевышние знают, что я готов за него отдать.