Осыпь меня золотом

– Разумеется! – усмехнулась я. – Абсолютно безвредный препарат.

– А сегодня она пожаловалась Сереге на мать и сказала, что хочет оттянуться по-взрослому, – сказала Жанна.

– А он что?

– Он… Он пошел к Рейверу и что-то у него купил. Мы правда не знаем, что именно! – Жанна умоляюще заглядывала мне в глаза.

– Куда они поехали?

– Не знаем, они не сказали… Кажется, собирались к Ангелу.

– Где это? Только не врите, что ни разу там не были!

По тому, как переглянулись девчонки, я поняла, что, конечно же, были, и не один раз.

– У него квартира на Челюскинцев. Он один живет.

– А родители?

– Да он старый уже, ему уж лет двадцать восемь, – высказалась Наташа. – К нему часто все подряд ходят, двери не закрываются. Музыку там слушают, то-се…

– Адрес! – потребовала я. – Точный!

– Ой, мы точно не знаем, но третий дом от угла Горького, кажется… Там еще через арку нужно пройти, и сразу увидите. У него постоянно музыка орет, в любое время.

– А Антошин?

– Он живет возле детского парка, в девятиэтажке, где поликлиника, – тут же сказала Наташа.

– Только у него там родители, – вставила Жанна. – Они, наверное, к бабке его поехали! Антоха говорил, что она сейчас в больнице лежит, и у нее хата свободная.

– Так, а бабка где живет?

– На углу Рабочей и Чапаева, там такой длинный дом двухэтажный, с общим коридором, – сказала Жанна. – Квартира четырнадцать, на втором этаже. Угловой подъезд.

– Машина у него есть? Какая? – не отставала я.

– У него «Жигули» белые. «Семерка», по-моему…

– Значит, так! – скомандовала я. – Сейчас немедленно по домам и ложиться спать. Ваши адреса и паспортные данные внесены в нашу базу данных, так что, девочки, будьте готовы к тому, что вас в любой момент могут навестить и проверить, чем вы занимаетесь и в каком состоянии. Так что будьте умницами и покупайте конфеты в кондитерской. Чтобы не было вреда для здоровья. Усекли? А теперь пулей дуйте отсюда!

Перепуганных дурех не пришлось уговаривать: они быстро напялили короткие куртайки, похватав их со спинок стульев, и разом рванули к выходу. Я выждала пару минут и направилась следом за ними.

Первым делом я решила проверить адрес некоего Ангела. Почему-то меня терзали смутные сомнения, что личность эта мало похожа на доброго ангела-хранителя… Скорее всего, наркоман со стажем. И почему этих малолетних дураков так тянет нажраться всякого дерьма с юности?

Однако, отложив нравственно-философские размышления до лучших времен, я сосредоточилась на поисках. Точного адреса я не знала, и теперь следовало быть предельно внимательной.

Доехав до улицы Горького, я свернула на Челюскинцев и пошла по улице вниз. После третьего по счету дома и впрямь показалась арка, в которую я и направилась.

Двор состоял из нескольких домов, близко поставленных друг к другу. Только в одном горел свет, оттуда же доносились и звуки музыки.

«Похоже, я на верном пути», – подумала я и увереннее пошла к двери.

Дернув ее, я убедилась, что слова подруг Кристины о том, что двери в доме Ангела не закрываются, нужно понимать буквально. Дверь открылась беспрепятственно, что неудивительно: присмотревшись, я поняла, что раскуроченный замок давным-давно не действует. Видимо, по причине утери хозяином ключа он был просто взломан.

Протиснувшись через узкий коридор, я попала в комнату, предметы обстановки в которой едва просматривалось из-за повисшего вокруг, словно смог, сигаретного дыма. На стульях, деревянной кровати и прямо на полу сидели молодые люди обоего пола. В центре расположился парень с длинными, давно не мытыми и нечесаными волосами, стянутыми на лбу какой-то веревкой.

К моему удивлению, мой приход ни у кого не вызвал особого интереса. Все лишь оглянулись, бросили на меня равнодушные взгляды и снова отвернулись. Даже хозяин не удосужился спросить, кто я такая и с чем пришла. Возможно, он привык к тому, что в его доме может появиться кто угодно. К тому же свою роль явно сыграл созданный мною имидж.

Я прошла и, бросив сквозь зубы приветствие, присела на краю кровати. Полулежавшая на ней в обнимку парочка чуть подвинулась. Из старого магнитофона лилась какая-то зарубежная мелодия, которую один из парней пытался повторить на гитаре.

Я закурила свои сигареты, хотя в комнате, честно говоря, нечем было дышать, и осмотрелась. Ни Кристины, ни ее спутника по фамилии Антошин в комнате точно не было. Равно как и белых «Жигулей» во дворе.

Некоторое время посидев и послушав треньканье, я решилась обратиться к Ангелу. Склонившись к его макушке, тихонько спросила:

– Кристина появлялась?

Тот на пару секунд задумался, потом отрицательно покачал головой.

– А Серега?

Ангел отреагировал так же. Собственно, делать здесь было нечего. Наверное, парочка нашла себе другое место, вряд ли они где-то колесили просто так уже около часа.

Так же незаметно, как и вошла, я покинула пропитанный атмосферой толерантности дом. Теперь путь мой лежал по адресу бабушки Сергея Антошина. Добралась я туда довольно быстро. Старенький дом, половина квартир в котором были коммунальными, почти весь мирно спал. Только кое-где горел свет в окнах. К своей радости, я увидела во дворе припаркованные белые «Жигули» седьмой модели.

Я подняла голову ко второму этажу, пытаясь вычислить нужную мне квартиру. Потом подошла к старой деревянной двери, оснащенной, к моему изумлению, домофоном. Разумеется, звонить я не стала, просто открыла ее универсальным ключом и пробралась внутрь. В подъезде было темно, пахло кошками и чем-то затхлым, к тому же старые дощатые полы скрипели от малейшего движения.

Щелкнув зажигалкой, я добралась до лестницы и стала подниматься. Покосившиеся ступеньки, кое-где превратившиеся в труху, грозили рухнуть от каждого моего шага. Стараясь не думать о том, как жильцы ежедневно преодолевают это препятствие, я довольно благополучно взобралась на второй этаж и направилась по узкому длинному коридору, по бокам которого на весьма небольшом расстоянии друг от друга боли натыканы входные двери, обитые дерматином. Бабушка Сережи Антошина проживала явно не в элитных условиях. Я подумала, насколько существенно отличается этот дом от просторной, новой и отделанной в евростиле квартиры Темниковых, не уставая удивляться, что заставляет юную девушку предпочитать сие убожество тому комфорту, который ждет ее дома.

Наконец я добрела до двери с номером четырнадцать и приставила к ней ухо. За дверью была тишина. Достав небольшое акустическое приспособление для усиления слышимости, я приложила его к двери. Никаких дополнительных шумов я не услышала.

Сунув в замок, который можно было открыть любым гвоздем, отмычку, я тихонько повернула его и бесшумно скользнула внутрь. Поначалу мне показалось, что я приехала сюда напрасно и квартира пуста. Однако глаза, тренированные, чтобы видеть в темноте, заметили в углу комнаты диван, а на нем возвышающиеся бугорки. Подойдя ближе, я поняла, что это два тела, и тут же посветила фонариком. Луч его выдернул из темноты лицо Антошина с сомкнутыми глазами. Я посветила вниз. На полу валялись использованные шприцы и какие-то бумажки. Я посветила дальше. За Сергеем лежало еще одно тело, виднелось худенькое обнаженное плечо.

Я быстро подошла к выключателю и нажала его. Оба тела не пошевелились. Я вернулась к дивану и склонилась над Антошиным. Слабое дыхание свидетельствовало о том, что он жив. Что касается Кристины – а это была именно она, – то, когда я перевернула ее, на меня посмотрели абсолютно пустые, стеклянные глаза…

Я взяла безжизненно повисшую руку девушки. Пульса не ощущалось, зато чуть выше сгиба локтя я увидела следы от инъекций…

«Да, девочка, получила ты что хотела!» – подумала я с горькой досадой. Наверняка глупышка перестаралась с непривычки и получила передоз. Обычная участь наркоманов… И постигла она Кристину, когда она еще не успела до конца стать зависимой.