От Ханаана до Карфагена
Шрифт:
Важной целью Абдиаширты стал Цумур, бывший, как уже говорилось, непосредственным владением фараона в этом районе. И даже захватив этот город, Абдиаширта оправдывался тем, что он якобы освободил его от занявших его врагов (ЕА, 62, 9–38). После захвата Цумура Абдиаширта овладел и другими городами этого района. В результате владения Абдиаширты не только вышли к морю, но и включили в себя плодородную долину и один из наиболее удобных проходов от побережья во Внутреннюю Сирию.
Но на этом Абдиаширта не успокоился. Его целью стал Библ, основной пункт связи Передней Азии с Египтом (ЕА, 68, 10–14). Библский царь Рибадди пытался сопротивляться, но неудачно. Абдиаширта сумел поднять против него ряд городов, которые перешли на сторону Амурру (ЕА, 69, 16–27), так что под властью Рибадди остались только сам Библ и город Бируна, или Батруна (ЕА, 81, 8–10). Но и в последнем Рибадди не смог удержаться. Абдиаширта возбудил жителей Бируны против царя, и они присоединились к хапиру (ЕА, 89, 11–14). Библский царь попытался найти поддержку в Тире. Его расчет строился на том, что тирский царь был женат на его сестре. (Иногда предполагают, что Рибадди пошел на заключение этого брака именно в это время, дабы обеспечить свой тыл от нападений Абдиаширты, но это едва ли вероятно, так как есть упоминание о детях тирской царицы, следовательно, брак существовал относительно давно.) Но попытка тирского царя выступить против Абдиаширты стоила ему не только трона, но и
Чтобы обеспечить свой тыл, Абдиаширта пошел на союз с царями Митанни и Вавилона (ЕА, 76, 14–16). Рибадди в своем письме к фараону обвиняет Абдиаширту в том, что эти цари захватили египетские владения. Если это не преувеличение отчаявшегося библского царя, то можно сделать вывод, что Абдиаширта не только заключил союз с царями Митанни и Вавилона, но и признал их верховную власть. Возможно, именно это обстоятельство возмутило Египет, и то ли еще Аменхотеп III в свои последние годы, то ли уже Эхнатон в начале своего царствования направляют на побережье значительные силы, что решительно изменило положение. Египтяне отбили у Абдиаширты Цумур и другие города вблизи него.
Это, по-видимому, заставило и финикийские города, находившиеся в союзе с Абдиаширтой, вновь подчиниться Египту. При таких обстоятельствах и сам Абдиаширта сходит со сцены. К власти в Амурру пришли его сыновья (обо всех этих событиях см.: Дьяконов и др., 1988, 245–248; Knudtzon, 1907–1908, passim; Weber, 1908, 1128–1203; Helck, 1962, 174–178; Katzenstein, 1973, 28–32; Klengel, 1969, 247–258; Klengel, 1992, 160–161; Goetze, 1975, 10–11; Aldred, 1975, 83–84).
Скоро среди сыновей Абдиаширты выделился самый энергичный — Азиру. В начале его правления территория Амурру была, вероятно, сведена к тем размерам, какие она имела до начала завоеваний Абдиаширты. И Азиру поставил своей задачей восстановить прежнее могущество Амурру. К этому времени ситуация в Восточном Средиземноморье изменилась. Хетты перешли в наступление на Сирию и нанесли тяжелый удар митаннийцам. Митаннийское господство в Сирии было сломлено, и большинство местных царей предпочло подчиниться хеттскому царю Суппилулиумасу I. Хеттские владения распространились до Ливана, в результате чего под власть хеттского царя перешла и часть египетских владений (Дьяконов и др., 1988, 144–148). На средиземноморском побережье власть Суппилулиумаса I признал царь Угарита (Goetze, 1975, 15). Важно то, что сфера хеттского господства теперь стала непосредственно граничить с Амурру, и его правитель должен был учитывать это обстоятельство в своей политике. Враждебность хеттов по отношению к Египту позволяла ему использовать эти противоречия в свою пользу. Другое обстоятельство заключалось в том, что фараон Эхнатон, увлеченный своей религиозной реформой, мало обращал внимания на дела в Азии (Перепелкин, 1988, 515), и это резко расширяло возможности экспансии Амурру на финикийском побережье.
Азиру пошел по пути отца. Целью его экспансии в первую очередь стали те же города побережья, которые привлекали и внимание Абдиаширты. И он также развернул социальную демагогию, в результате чего произошли восстания в Иркате, Аммии, Ардате, жители которых убили своих царей и городскую верхушку (raba — «великих») и присоединились к Азиру (ЕА, 140, 10–14). Азиру овладел и некоторыми другими городами и развернул наступление на Цумур. Арвад, который уже до этого был, видимо, союзником Амурру, теперь стал активно помогать Азиру. Его флот осадил Цумур с моря, в то время как армия Амурру осаждала город с суши (ЕА, 105, 11–13). Понимая, что Азиру, как и его отец, не ограничится этим районом побережья, а начнет затем наступать к югу с целью сокрушить главный оплот египетского влияния — Библ, Рибадди послал часть своего флота на помощь осажденному Цумуру, но его корабли были перехвачены арвадскими судами. Неудачна была и вторая попытка библского царя помочь осажденному Цумуру. На этот раз посланная им помощь была перехвачена кораблями Тира, Берита и Сидона (ЕА, 114, 10–13). Цари этих городов, видя превосходство сил Амурру и, возможно, имея перед собой пример царей Иркаты, Аммии и Ардаты, предпочли присоединиться к Азиру (ЕА, 103, 17; 106, 18–20; 114, 14). Так что практически только один Библ остался верен фараону. Враждебные фараону силы после осады овладели Цумуром. Вероятно, город был взят после упорных боев, во время которых он был в значительной степени разрушен: недаром Эхнатон требовал от взявшего этот город Азиру восстановить его (ЕА, 160, 26–28). Видимо, в ходе боев погиб и египетский наместник, чьей резиденцией был Цумур (ЕА, 106, 22; 132, 45–46). Азиру фактически восстановил все владения своего отца.
Рибадди не ошибся: Азиру действительно не ограничился захватом Цумура и его окрестностей, а начал движение на юг. И, как во времена Абдиаширты, основной целью правителя Амурру стал Библ. Бороться с Азиру собственными силами библский царь не мог, а все отчаянные призывы к фараону были тщетны. Очень скоро Рибадди потерял все свои владения, и в его руках остался только сам город Библ (ЕА, 126, 37–38). Потеря этих владений привела к тому, что невозможно стало обрабатывать поля; и люди хупшу, о которых пойдет речь дальше, стали покидать царя. Имущество граждан, находившееся, вероятно, вне стен города, перешло в руки Азиру и его людей (ЕА, 138, 36–38), что вызвало всеобщее недовольство. В самом Библе возникла сильная группировка, прежде всего «люди Библа» (amelut alugublа), требовавшая от Рибадди заключить союз с Азиру, и к которой примкнули члены семьи самого царя, включая его жену (ЕА, 136, 8–13). Рибадди пытался силой подавить недовольство, что ему не удалось (ЕА, 138, 39–43). Неудачной осталась и еще одна попытка получить военную помощь от фараона, чем и воспользовался младший брат Рибадди. Он произвел переворот, в результате которого Рибадди был свергнут и бежал из Библа (ЕА, 137, 16–17) в Верит, где нашел временный приют у царя Хамунири.
Оказавшись в Берите, Рибадди не смирился с поражением. Он попытался заключить союз с беритским царем (ЕА, 138, 53) и получить все же помощь от. фараона, соблазняя его богатствами Библа (ЕА, 137, 59–82; 138, 133–134). Рибадди отправил в Египет сына с отчаянной просьбой прислать воинов, а не дождавшись его, послал туда же специального вестника. Но все было напрасно. Если Эхнатон и пытался как-то вмешаться в дела Сирии (ср.: ЕА, 162, 1–18), то это было, скорее, дипломатическое вмешательство, но никак не военное. Между тем в самом Библе положение было довольно сложным. Сам Рибадди утверждал, что большинство населения Библа поддерживает его и в случае прихода египетских войск возвратит ему трон (ЕА, 137, 46–51). В какой-то степени это утверждение подтверждается письмами, посланными
неким Илирабихом и гражданами Библа фараону (ЕА, 139; 140), в которых отправители, как и Рибадди, умоляют фараона прислать войска для спасения города от Азиру. Неизвестно, присоединился ли Библ после переворота к Амурру, но ясно, что опорой египетской власти на побережье он быть перестал. Что же касается Рибадди, то его надежды на союз с беритским царем Хамунири не оправдались. Хамунири не решился противопоставить с ебя Азиру, и свергнутый библский царь был вынужден перебраться из Берита в Сидон, откуда он пытался уехать в Египет, но вскоре погиб, возможно, в результате народного выступления, спровоцированного Азиру (ЕА, 162, 9–19).По-видимому, после этих событий Азиру принял титул царя. Еще в своих последних письмах Рибадди говорил о сыновьях Абдиаширты. В более же поздних речь идет уже только об одном Азиру, который теперь явно рассматривался как единственный правитель Амурру. Потомки именно Азиру, а не его отца, считали основателем царской династии (Klengel, 1992, 165). Самого Азиру фараон называет так же, как и царей подчиненных городов — «человек Амурру» (ЕА, 162, 1; ср. ЕА, 141, 4: царь Берита Хамунири — «человек Берита»), Это, по-видимому, свидетельствует о признании фараоном царского титула Азиру или его равного положения с другими подчиненными царями. Хотя Азиру довольно агрессивно действовал на территории, подконтрольной фараону, рвать с египетскими властями не хотел. В своих письмах фараону он представляет себя верным слугой египетского царя и начинает их (ЕА, 156–157, 159–161) со стандартных формул унижения перед властителем. Даже явную агрессию — захват Цумура, непосредственно подчиненного египетским властям, — Азиру пытается оправдать недоброжелательством «великих», возглавлявших город (ЕА, 157, 10–11).
Одновременно Азиру старался поддерживать хорошие отношения и с хеттским царем, выступавшим в то время главным врагом Египта в Азии и вытеснявшим египтян из их азиатских владений. Дело дошло до признания царем Амурру хеттского царя своим верховным господином (ANET, 529–530), так что теперь у Азиру оказалось сразу два господина, враждебных друг другу, между которыми он умело лавировал (Liverani, 1983, 93–121).
По-видимому, под непосредственной властью Азиру оказалась вся северная часть Финикии вплоть до Библа, кроме Арвада. Под его контролем находились важнейшие пути, связывающие побережье с Внутренней Сирией, а также плодородная долина Аккар. Это делало Амурру доминирующей силой региона. Столицей своего государства он сделал, вероятно, Цумур, до этого являвшийся центром египетской провинции Амурру (Stieglitz, 1991, 45–48). К югу от собственных владений Азиру в союз с ним вступил царь Сидона Зимридда. Между Амурру, Сидоном и Арвадом был заключен союз, направленный в первую очередь против Тира (ЕА, 149, 57–61). Возможно, что к этому союзу присоединился и царь Берита (ср.: ЕА, 155, 67–68). А это означало, что практически вся Финикия, кроме Тира, в той или иной форме подчинилась царю Амурру.
После свержения Рибадди, вероятно, Тир остался единственным финикийским городом, верным фараону. Неизвестно, что произошло в нем после переворота, приведшего к власти узурпатора. Абимилки, письма которого к фараону сохранились в амарнской переписке, был, по-видимому, членом прежней династии, вернувшейся на трон. В очень сложной обстановке, сложившейся на сиро-финикийском побережье, Эхнатон сделал, видимо, ставку на Тир, надеясь с помощью его царя укрепить там свою шатающуюся власть. Между Тиром и египетским двором сложились какие-то отношения, не похожие на отношения с другими городами. Так, фараон назначил Абимилки рабицу, чем раньше был наделен глава египетской «провинции», и поручил ему сообщать о всех делах в Ханаане и его окрестностях, что тирский царь с удовольствием и делал (ЕА, 148 и другие письма). Возможно, такое положение Тира не устраивало Азиру, но, не решаясь на этот раз по каким-то причинам открыто выступить против оплота египетской власти на побережье, он решил действовать руками своего союзника сидонского царя.
Сидон и Тир явно были соперниками, и теперь сидонский царь решил воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы нанести своему конкуренту решительный удар. Не имея египетской военной поддержки, Тир потерпел поражение. Правда, сам Тир сидоняне захватить не смогли, но они завладели материковым городом Ушу, что лишило Тир пресной воды, леса, игравшего важную роль в повседневной жизни тирийцев и в их экспорте, и даже земли для погребения, ибо малые размеры островков не позволяли тирийцам иметь на них некрополь. Все сохранившиеся письма Абимилки фараону — это отчаянная просьба о помощи, дабы вернуть Ушу Тиру (ЕА, 146–155). Отчаявшись иными способами добиться помощи от египетского правительства, Абимилки пошел на необычный шаг: он объявил свой город владением старшей дочери Эхнатона Меритатон и себя ее слугою (ЕА, 155; Albright, 1975, 102), надеясь, что это заставит фараона оказать ему помощь (ЕА, 155, 59–61). Вероятно, это было в последние годы правления Эхнатона, когда при египетском дворе усилилось влияние Меритатон, а ее муж Сменхкара был официально объявлен соправителем фараона (Кацнельсон, 1976, 14–15). Помогло ли это Абимилки, сказать трудно. Эхнатон якобы собирался послать армию и флот, чтобы восстановить или укрепить шатающуюся власть, и местные цари выражали, по крайней мере, на словах, свою готовность принять войска фараона. Об этом сообщали в своих письмах цари Берита и даже Сидона, который на деле уже предпочитал союз с Амурру (ЕА, 142, 25–30; 144, 18–21). Сидонский царь даже надеялся с египетской помощью вернуть себе потерянные в результате действий хапиру некоторые владения (ЕА, 144, 26–32). Но никаких следов военной помощи египтян не обнаружено.
Вместо военного похода Эхнатон предпринял дипломатические действия. Обеспокоенный действиями Азиру, который на словах выражал всяческое почтение, а на деле все меньше считался с фараоном и совершал все более самовольные действия, Эхнатон стал требовать его прибытия в Египет (ЕА, 162). Видимо, такое прибытие считалось знаком покорности. Азиру, опасаясь не только за свою власть, но и жизнь, в то же время не желая полностью рвать с Египтом, всячески отговаривался от этой поездки, ссылаясь на грозящую в таком случае войну с хеттами и другими соседями (ЕА, 162; 165, 16–22). Эхнатон, видимо, не хотел вступать в открытую конфронтацию с Азиру и пошел ему навстречу, разрешив отложить поездку на год (ЕА, 162, 46–47). Но и через год Азиру так и не прибыл к фараоновскому двору, и Эхнатон почти ультимативно потребовал приезда его или сына в Ахетатон (ЕА, 162, 48). Такое настойчивое стремление фараона добиться прибытия царя Амурру вызвало интриги при дворе последнего, и определенную роль в них играл сын Азиру. Именно его усилия привели в конечном итоге к поездке Азиру в Египет. Враги принца распространили слух, что тот за золото продал своего отца (ЕА, 169, 18–23): видимо, египетское золото действительно сыграло спою роль в решении этого вопроса. Сколько продолжалось пребывание Азиру в Египте, неизвестно, по ясно, что достаточно долго, и этим воспользовались его враги (ЕА, 169, 29–33). По-видимому, Азиру с умел убедить фараона, что сумеет удержать египетские владения, поэтому и был отпущен. И Амурру, и города побережья, находившиеся вне непосредственных владений Азиру, действительно официально оставались под египетским контролем, но реально власть фараона была там довольно слаба (об этих событиях см.: Дьяконов и др., 1988, 248–250; Knudtzon, 1907–1908, passim; Weber, 1908, 1203–1276; Helck, 1962, 178–183; Katzenstein, 1973, 32–44; Klengel, 1969, 264–286; Klengel, 1992, 107–110, 161–165; (loetze, 1975, 12–15; Aldred, 1975, 84).