От любви не убежишь

Стивен выезжал на арендованной машине из аэропорта по направлению к Корку, на запад.

– Я не верю ему ни на грош. Он вовсе не собирался нас встречать, все это было разыграно исключительно для телевизионщиков.

– Знаю, знаю, – успокаивала его Тесс. Ее надежды па доброе начало не оправдались. – Но ты мог бы уже и привыкнуть к нему.

Элли сзади склонилась на плечо Тесс.

– Разве не чудесно, то, что он сказал насчет «Ю-Ту»? Лил и Пен сдохнут от зависти.

– Остается только надеяться, что он выполнит то, что наобещал ради телевизионщиков, – ехидно заметил Стивен.

Тесс взглянула на него:

– Брось, Стивен, даже Джулиус не может так грубо поступить. – Она на минуту задумалась. – Так ведь?

Солнце медленно снижалось над бухтой, и на море золотилась дорожка света. С каждой милей приближаясь к Вест Корку, Тесс все сильнее ощущала неотразимое очарование здешних мест.

И тут он возник вдалеке, Килламалой-хаус – белое григорианское здание с лужайками, протянувшимися до самого берега. Григорианские дома стоили очень дешево в Ирландии, часто полуразрушенные, они продавались по бросовым ценам любому, у кого была наличность и терпение разогнать скотину, привыкшую пастись рядом с домом, и отремонтировать его. Именно таким домом и был Килламалой, когда тридцать лет назад Стелла заявила Джулиусу, что пора где-то обосноваться.

Пока картины Джулиуса не начали продаваться по-настоящему, они занимали одно крыло, без отопления, с каменными полами, продуваемое ветром с моря. Тогда это место никак нельзя было назвать райским. Стивен не мог забыть обжигающий холод этих камней даже летом, когда бегал босиком из кухни в сад. Стелла тогда только что прочитала книгу о художнице Ванессе Бэлл и художественной коммуне, которую та основала на ферме в Чарльстоне, в Сассексе, где ее дети росли, как цыганята, на свободе. Килламалой, считала Стелла, – может стать чем-то вроде ирландского Чарльстона.

Последние два десятка лет они обустраивали свой дом. Благодаря вкусу Стеллы им удалось избежать душного уюта деревенской гостиницы, и «Килламалой» сохранил свое григорианское очарование.

После сцены в аэропорту Тесс почти не надеялась, что здесь их кто-нибудь встретит, но когда они подъехали к дому, Стелла в серо-голубом величаво стояла на ступеньках между двумя огромными вазами и приветственно махала им.

– Куда подевался Джулиус? – спросила она, обнимая Тесс с удивительной теплотой. – Знаете, он разрешил им снимать торжество.

– Ну, это уж слишком для сугубо семейного события, – сказал Стивен, возмущенно вздернув брови.

Стелла взглянула на свою внучку. В Вест Корке стиль «грандж» был еще явно не популярен. Она с ужасом осматривала короткие волосы Элли, разорванное платьице под мешковатым мужским пиджаком и ботинки «Доктор Мартене».

– Милая моя, ты выглядишь как дочь жестянщика!

Тесс оставалось только порадоваться, что Элли смыла татуировку.

– Не волнуйся Стелла, – успокоила ее Тесс, – они все сейчас так ходят в Лондоне.

– В таком случае, какое счастье, что я сижу здесь безвыездно. – Стелла ввела их в гостиную и позвонила, чтобы принесли чай.

Глаза Элли лукаво заблестели, когда она уселась на краешек старинного дивана.

– Я не говорила тебе, что хочу стать Путешественником Новой Эпохи?

– Не верь ни слову, Стела. – Тесс строго взглянула на Элли. – Она усердно учится, получает только отличные оценки и собирается поступать в художественный колледж.

– Элли вскочила с дивана и обняла Стеллу за шею.

– Дед говорил что-то насчет группы «Ю-Ту».

Стелла улыбнулась.

– Да, мой приятель, сын Эллизабет, организует концерты в замке Слейн. В воскресенье состоится один из них.

Стивен и Тесс переглянулись с облегчением. По крайней мере, на этот раз Джулиус выполнит свое обещание.

Принесли чай. Люк и Элли набросились на него, как беженцы во временном лагере.

– Вы не поверите, – сказала Тесс, – они только что пили чай со сливками и сэндвичами в самолете.

Пока все пили чай, Тесс огляделась. Килламалой просто удивительное место. Благодаря не только своим совершенным пропорциям и волшебным видам на море, но и картинам Огастеса Джона, Джека Йейтса, Уистлера, даже Люсьена Фрейда и Френсиса Бэкона, других современных художников.

Она взяла свою чашку и подошла к картинам. Пустынный пейзаж художника, имени которого она не знала, привлек ее внимание. Внизу была подпись: «Джулиусу с благодарностью за Вашу помощь и терпение». Да, искусство всегда проявляло в Джулиусе его лучшие качества. Стелла быстро поднялась со своего места:

– Почему бы вам не отнести вещи в коттедж? Люк может пойти взглянуть на лошадей, а Элли поможет мне украшать столы для завтрашнего обеда.

Спустя пять минут Тесс и Стивен уже взгромоздили свои сумки на двуспальную кровать заманчивого вида и выглядывали из окна. Коттедж стоял всего в нескольких ярдах от берега.

– Если мы поторопимся, то еще успеем застать закат, – сказал Стивен, открывая дверь.

Они сбежали к морю, вдыхая колючий соленый воздух. Ветер сбивал волосы в соленые спутанные пряди. Они прошли к широкому изгибу пустынного берега. Под ногами хрустела сухая галька, море с шумом ворочало мириады крошечных камушков, с каждой волной отступало и набегало вновь.

Пока солнце пряталось за горизонт, они успели дойти до своего любимого места – маленькой бухты Каури Бич. Тесс нравилось, что при каждом шаге ноги по щиколотку погружались в ракушки: островерхие розовые, серебристые, красновато-коричневые – они всегда напоминали ей миниатюрные корнуэльские пирожки. Местные жители говорили, что они приносят удачу.

Тесс заглянула в глаза Стивена и увидела там красный отблеск заката и еще что-то: голодное, бесстыдное желание, от которого ее тело напряглось в ожидании. Он дотронулся до ее руки.

– Пойдем назад, в дом.

Тесс засмеялась безрассудно, не понимая, что на нее нашло, ее рыжие волосы развевал ветер.

– Я не могу ждать. – Глядя ей прямо в глаза, он скинул плащ и бросил его прямо на ракушки. Они лежали под темнеющим небом, а море уносило прочь все их сомнения... Дальше, дальше, совсем далеко...

Элли первой спустилась вниз, одетая для праздника. Она стояла перед камином в гостиной в ярко-бирюзовом коктейльном платье и в чудовищной шляпе того же цвета. Ансамбль довершали традиционные ботинки «Доктор Мартене». Стелла, прибывшая следом, застыла в ужасе.

– Элеонор, ты же не наденешь эти ботинки вечером? – воскликнула она.

– Но ботинки – это главное, – запротестовала Элли. – Они – антимодное заявление! – Она терпеливо смотрела на свою бабушку. – Без них люди могут подумать, что я серьезно отношусь к своей одежде.