От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое

На стадионе Пхеньяна 14 октября 1945 года состоялся митинг в честь Советской Армии. На нем командующий 25-й армией генерал-полковник Иван Михайлович Чистяков представил Ким Ир Сена как «национального героя» и «знаменитого партизанского вождя». После этого Ким произнес речь в честь РККА.

В декабре 1946 года Кима назначат председателем Северокорейского оргбюро Компартии Кореи, а потом – председателем Временного народного комитета Северной Кореи.

В ходе переговоров между верховными командными структурами СССР и США еще до вступления Советского Союза в войну с Японией была определена условная линия разграничения боевых операций двух держав. Американцы изначально заявили претензии на стратегически важные районы юга – от Пусана до Инчхона. Затем уже 15 августа Трумэн направил Сталину на согласование проект приказа, по которому американцы принимают капитуляцию японских войск к югу от 38-й параллели, а советские – к северу.

Президент Трумэн в мемуарах писал: «38-я параллель как разделительная линия в Корее никогда не была предметом международных дискуссий. Это было предложено нами как практически осуществимое решение, когда внезапный крах японской военной машины создал вакуум в Корее. Там у нас не было ни войск, ни возможностей для высадки сухопутных подразделений, кроме как в нескольких местах на юге полуострова. Госдепартамент настаивал на том, что во всей Корее капитуляция японских войск должна быть принята американцами, но не было никакой возможности ввести наши войска в северную часть страны быстро и безопасно с учетом наших высадок в Японии. Принимая во внимание тот факт, что Сталин согласился с идеей совместного попечительства, мы ожидали, что разделение страны будет происходить исключительно с целью принятия японской капитуляции, а затем совместный контроль распространится на весь полуостров.

Однако русские сразу же стали относиться к 38-й параллели как к постоянной разделительной линии. Они не разрешали никакого перемещения через линию, кроме как с их прямого разрешения в каждом конкретном случае».

Разделяющая Корею примерно пополам 38-я параллель, стала линией разграничения советских и англо-американских (по факту – только американских) войск.

Ставка Верховного 20 сентября выпустила директиву с определением целей и задач Советской армии в Корее: «Разъяснять местному населению:

а) что Красная армия вступила в Северную Корею с целью разгрома японских захватчиков и не преследует целей введения советских порядков в Корее и приобретения корейской территории;

б) что частная и общественная собственность граждан Северной Кореи находится под защитой советских военных властей…

Войскам, находящимся в Северной Корее, дать указания строго соблюдать дисциплину, население не обижать и вести себя корректно. Исполнению религиозных обрядов и церемоний не препятствовать, храмов и других религиозных учреждений не трогать… На территории Северной Кореи советов и других органов советской власти не создавать и советских порядков не вводить. Содействовать установлению в Северной Корее буржуазно-демократической власти на базе широкого блока всех антияпонских демократических партий и организаций. Руководство делами гражданской администрации осуществляет ПримВО».

Под руководством советских военных властей в Северной Корее был оперативно ликвидирован японский колониальный аппарат и стали создаваться органы местного самоуправления.

Меж тем Макартура и Белый дом развитие событий в Корее беспокоило все больше. «Сообщения, которые я получал из этой страны, были обескураживающими, – писал Трумэн. – 38-я параллель, первоначально установленная для простого удобства при решении вопроса о том, кто должен принять японскую капитуляцию в данной местности, стала жесткой границей, причем русские на севере не позволяли никому из наших людей наблюдать за происходящим в их зоне. Вместо того чтобы помочь Корее стать свободной и независимой нацией, они шли по пути ее разделения. Кроме того, поступали сообщения, что и в Корее, и в Маньчжурии русские демонтировали заводы и отправляли оборудование в Россию. Поэтому я послал за Эдом Поули, чтобы он изучил вопрос о репарациях на Дальнем Востоке. Я попросил его на месте выяснить, верны ли сообщения, полученные нами из Кореи и Маньчжурии».

Бирнс поднимет вопрос о Корее на первом же заседании Московской конференции министров иностранных дел.

Китай: истоки гражданской войны

Китай, по разным данным, потерял во время войны, начавшейся для него в 1931 году, от 20 до 50 миллионов человек. Поэтому искреннюю радость в Китае от освобождения и прекращения войны можно понять.

Китай после войны оказался на вершине мировой политики, располагая статусом страны-победительницы, постоянного члена Совета Безопасности ООН и участника Совета министров иностранных дел великих держав.

На Лондонской конференции СМИД Китай дебютировал в этом новом качестве. Впрочем, западные союзники воспротивились включению дальневосточных дел в повестку дня.

Молотов 15 сентября провел переговоры с Ван Шицзэ, который поставил вопрос о репарациях со стороны Японии.

– Китайское правительство предлагает, чтобы вся японская собственность, находящаяся на территории Китая, как частная, так и государственная – в особенности промышленные предприятия, шахты, железные дороги – должна быть передана Китаю в счет репараций Японии для Китая. Китайское правительство претендует на значительную долю и приоритет при распределении того имуществ в Японии, которое будет изъято в счет репараций для союзников.

– Советское правительство целиком сочувствует претензиям Китая, – подтвердил Молотов. – Но вопрос о Дальнем Востоке снят с повестки дня, так как Бирнс и Бевин заявили, что они не подготовлены к нему. Как идут переговоры с Мао Цзэдуном?

– Я беседовал с Мао Цзэдуном до своего отъезда в Лондон. Но не могу сейчас сказать, разрешены ли уже все вопросы. Но я склонен думать, что все будет улажено.

– Мне кажется, китайцы договорятся между собой.

– Да, – согласился Ван Шицзэ. – Это будет на благо не только Китая, но всех союзников.

Быстро решился вопрос с референдумом о независимости Монголии и ее официальном признании. Чойбалсан 17 сентября информировал, что «правительством МНР будет проведен плебисцит в период с 10 по 20 октября 1945 года путем открытого опроса населения, имеющего согласно конституции МНР право подачи голоса, то есть в возрасте от 18 лет и старше». Результаты референдума были предсказуемыми, и их никто уже не оспаривал.

Но что представлял тогда собой Китай? Хороший ответ дал Трумэн: «Мы в Америке всегда думаем о Китае как о нации. Но правда заключалась в том, что в 1945 году Китай представлял собой всего лишь географическое обозначение. С тех пор как в 1911 году распались Маньчжурская империя, в Китае не существовало центрального правительства, обладавшего властью на всей территории. Таково было положение Китая, когда наступил день победы над Японией. Власть Чан Кайши ограничивалась юго-западным углом, а остальная часть Южного и Восточного Китая была оккупирована японцами. Северный Китай контролировался коммунистами, а Маньчжурия русскими. К северу от реки Янцзы влияние Центрального китайского правительства не простиралось».

С американской точки зрения ситуация выглядела одновременно и предельно простой, и предельно сложной. Простой, потому что Вашингтон делал ставку на Чан Кайши. Сложной, потому что Национально-освободительная армия Китая (НОАК), руководимая Компартией, представляла реальную силу, за которой – пока неофициально – стоял победоносный Советский Союз. А армии Чан Кайши без американской помощи, даже имея большое численное превосходство перед НОАК, не обладали способностью теснить коммунистов.

«Чан Кайши не мог оккупировать Северо-Восточный Китай и юг Центрального Китая, когда коммунисты контролировали территорию между линиями железных дорог, – писал Трумэн. – Нам было совершенно ясно, что если мы прикажем японцам немедленно сложить оружие и двинуться к побережью, то вся страна будет захвачена коммунистами. Поэтому нам пришлось использовать противника в качестве гарнизона до тех пор, пока мы не сможем перебросить по воздуху китайские национальные вооруженные силы в Южный Китай и послать морскую пехоту для охраны морских портов. Поэтому японцам было приказано оставаться на своих местах и поддерживать порядок. При появлении китайских войск под командованием Чан Кайши японцам следовало капитулировать и отправиться маршем к морским портам, откуда мы отправили бы их обратно в Японию. Эта операция по использованию японцев для сдерживания коммунистов была совместным решением государственного и военных департаментов, которое я одобрил…

Наше положение в Китае не оставляло нам большого выбора».

Мао Цзэдуна капитуляция Японии застала, как мы помним, в Чунцине, где он по настоянию Сталина и западных союзников вел многодневные переговоры с формальным руководством Китая.

Чан Кайши делал упор на необходимость административно-территориального и военного объединения Китая как условие его дальнейшей демократизации. Мао настаивал на учете интересов КПК и равном положении всех политических организаций. Чан готов был проявить гибкость в вопросах организации политической власти, но жестко требовал полного объединения армий. Однако как раз на слияние войск компартии с гоминдановской армией, как и на передачу власти в освобожденных коммунистами районах правительству Чан Кайши, ни Мао, ни другие лидеры коммунистов идти не желали. Они отказывались даже обсуждать сокращение численности своих войск. Более того, Мао Цзэдун требовал передать под контроль компартии помимо Особого района Шэнси – Ганьсу – Нинся еще пять провинций Северного Китая. И при этом неизменно твердил о необходимости демократизации, освобождения всех политических заключенных, проведения всеобщих выборов и образования коалиционного правительства. По словам Мао Цзэдуна, «между сторонами обнаружилась дистанция огромного масштаба».