От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое

Как считают эксперты, Мао Цзэдун много политически выиграл в Чунцине. «Он разговаривал с Чаном на равных… Иностранные послы приглашали его на приемы не как мятежника, но как государственного деятеля; и он играл свою роль, проявляя дипломатические таланты… Даже во время острой стычки с командующим американскими войсками в Китае Альбертом Ведемейером, когда тот обвинил председателя в убийстве после пыток американского офицера по имени Джон Бёрч, Мао сумел не потерять присутствие духа. Более того, он остался совершенно хладнокровным, когда Ведемейер сказал ему, не скрывая угрозы, что США планируют доставить в Китай атомное оружие и ввести в страну экспедиционный корпус численностью полмиллиона человек. Выказывая мирные намерения, Мао сумел одержать пропагандистскую победу…

Но все это было не более, чем театральное представление. Мао не уставал восклицать „Да здравствует генералиссимус Чан!“ и говорить, что он всем сердцем поддерживает Чана, признавая в нем единственного лидера Китая. Но все это ровным счетом ничего не значило… Чан тоже понимал, что война неизбежна, но ему нужно было мирное соглашение, чтобы угодить американцам. Хотя у него не было никакого намерения соблюдать такое соглашение, он поддержал его, когда оно было наконец подписано».

Это произошло 8 октября. В соглашении говорилось о недопустимости гражданской войны. Чан Кайши обещал предоставить народу демократические свободы, созвать многопартийную Политическую консультативную конференцию (ПКК) для широкого обсуждения вопроса о Национальном собрании.

Трумэн был доволен: «В соглашении содержался призыв к конституционному соглашению, национальному съезду для написания новой конституции и содержались положения, разрешавшие участие в нем всех политических партий. Чан Кайши, по-видимому, имел бы самый сильный голос на этом съезде, поскольку его последователей на нем оказалось бы больше, чем коммунистов.

Временный совет из сорока человек, назначенный Чан Кайши, но не более чем наполовину состоявший из представителей его партии, руководил бы делами до тех пор, пока новая конституция не вступит в силу. Чан Кайши имел бы право вето на любое из решений совета, хотя три пятых членов совета могли бы отменить такое вето.

Это было хорошее соглашение, и я поздравил Хёрли с прекрасной работой, которая сделала его возможным».

Ван Шицзэ 9 октября пригласил советского постпреда Аполлона Александровича Петрова, чтобы прояснить, почему Москва сопротивлялась высадке гоминдановских войск в Дайрене, направленных туда «для поддержания порядка и подавления всевозможных эксцессов со стороны остатков вражеских элементов».

– Советское правительство решительно возражает против чьих-либо войск в Дайрене и считает, что высадка войск в этом торговом порту, предназначенном для перевозки товаров, было бы нарушением советско-китайского договора, – отвечал постпред.

– Китайские войска должны как можно скорее попасть в Маньчжурию, чтобы обеспечить своевременное принятие территории от союзных советских войск.

Петров обещал доложить в Москву. И тогда же беседовал с Мао Цзэдуном, который был весьма словоохотлив, отвечая на вопрос о своих переговорах с Чан Кайши:

– Нельзя сказать, чтобы эти результаты были отличными, нельзя сказать, что они были хорошими, но нельзя сказать и того, чтобы они были совершенно плохими. Результаты немного лучше по сравнению с Лондонским совещанием министров. Переговоры прошли два этапа. На первом этапе они шли в основном нормально и уже было решено опубликовать совместное коммюнике, но в этот момент в переговоры вмешался посол Хёрли, и опубликование коммюнике было сорвано. С этого момента начинается второй этап. Он характерен тем, что переговоры пошли медленно, тяжело и напряженно.

Видя такое положение, коммунисты, занимавшие на первом этапе сдержанную позицию по отношению к Гоминьдану, перешли в наступление как по линии политической, так и военной. В политическом отношении Яньань начал резкую критику ГМД. В военном отношении КПК прибегла к серьезной военной операции, в результате которой были разгромлены семь дивизий генерала Ян Сишаня. Цель указанных мероприятий заключалась в том, чтобы оказать давление на ГМД и заставить его быть более уступчивым в переговорах, что и было достигнуто… Переговоры будут продолжаться после моего отъезда в Яньань. Для продолжения переговоров от КПК в Чунцине остается Чжоу Эньлай.

Чан Кайши заявил, что было бы лучше, если бы КПК не имела своих вооруженных сил. В дальнейшем она могла бы завоевать даже политическую власть в стране, используя только политические средства. Мы согласились сократить число дивизий до двадцати, но это не значит, что мы сократим число дивизий до двадцати, это не значит, что мы ослабим свои вооруженные силы; ни в одном документе и нигде в разговорах мы не указывали, по каким штатам и какой численности должна быть наша дивизия. Поэтому мы можем сформировать дивизию любого состава.

В беседе, происходившей с глазу на глаз, Чан Кайши заявил, что «судьба страны находится в наших руках» и если мы не сумеем между собой договориться, то «совершим преступление перед будущими поколениями».

– Чан Кайши сам не знает, по какому идти пути – диктатуры или по пути демократизации страны. Во внешней политике Чан Кайши не знает на кого ориентироваться: на США или на СССР. Ориентироваться целиком на США он не решается в силу международного влияния СССР. Ориентироваться целиком на СССР он тем более не может. Политика Чан Кайши будет носить двойственный характер: с одной стороны, он внешне будет стремиться к компромиссу, а с другой стороны – будет продолжать подготовку к военному наступлению против коммунистов.

Гоминьдановских войск Мао не опасался, его больше волновала опасность участия в операциях против КПК американских войск. Петров не исключал такой возможности и посоветовал:

– В этих случаях нужно пытаться урегулировать положение мирным путем и всячески избегать вооруженных столкновений с американцами.

После подписания договора Чан предложил Мао задержаться еще на одну ночь. Тот согласился. Утром был дан завтрак в его честь, и Мао отбыл в Яньань.

После этого Чан Кайши мог дать волю своим чувствам. Он выплеснул их в короткой записи в дневнике: «Коммунисты вероломны, низки. Они хуже зверей».

Ну а Мао Цзэдун немедленно по возвращении начал военную операцию по вытеснению армии Чана из Маньчжурии. 129-я дивизия, накануне переименованная в полевую армию военного района Шаньси – Хэбэй – Шаньдун – Хэнань, провела успешную операцию против гоминдановских войск, продвигавшихся на север для принятия японской капитуляции. Эта операция, по сути, и стала началом гражданской войны. Спустя много лет принимавший в ней участие Дэн Сяопин с гордостью вспоминал: «У нас было всего тридцать с небольшим тысяч войска, а если говорить о личном составе, то мы не имели укомплектованных полков. Вооружение – плохое, снарядов – мало. Можно сказать, что соединение было партизанское… Было нелегко полностью уничтожить врага».

Учитывая численное превосходство гоминдановцев, пишет востоковед Тавровский, «руководство КПК и её вооруженных сил использовало единственно верную стратегию. Избегая столкновений „лоб в лоб“, НОА применяла маневренные военные действия, нацеленные не столько на удержание территории, сколько на сохранение живой силы и нанесение потерь противнику».

Победа над гоминдановцами в октябре 1945-го имела для Мао Цзэдуна большое значение.

– Мы давно установили курс – действовать острием против острия, бороться за каждую пядь земли. На этот раз мы и действовали, и боролись, причем отлично действовали и отлично боролись, – радовался Мао.