Отдых особого назначения, или я (не) буду твоей, босс

— Что?! — я вскакиваю с кресла. Моей ярости нет предела. — Как он посмел? И вообще, что ему здесь нужно?

— Ром, я все понимаю. Но ему нужна помощь.

— Опять? — жестко произношу я. — Он опять куда-то вляпался?

— Он хочет помириться с тобой.

— Этого не будет никогда. И ты это прекрасно знаешь!

— Рома, но прошло уже столько лет. Пора забыть и отпустить.

Я не верю своим ушам! Как можно такое произносить? Как можно вообще забыть то, что совершил этот придурок недоразвитый! И еще они хотят, чтобы я простил и помог ему.

Никогда. Этого не будет никогда.

Даже если он будет корчиться от боли, я никогда не протяну ему руку помощи.

— Ему больше не к кому обратиться, — произносит мать.

— Он тогда сделал все, чтобы навсегда лишиться брата.

— Ему угрожают. Он должен крупную сумму денег. У меня столько нет.

— Тебе не кажется, что он взрослый мужик, и должен сам решать свои проблемы? А не бежать под юбку к любящей мамочке и тянуть с нее деньги!

— Ты к нему очень жесток!

— Леша это заслужил. Все, я больше не хочу об этом говорить. Мою позицию ты знаешь. Можешь так и передать: я никогда его не прощу — чеканю я каждое слово.

Мать меняется в лице. До этого в ней еще теплилась надежда, что может с годами я многое переосмыслил и простил брата. Но сейчас она снова убедилась в том, что буду стоять на своем.

И мне плевать, что она обо мне будет думать. Мне в принципе плевать на мнения окружающих.

Но места для Леши никогда не будет в моем пространстве.

— Рома, а если его убьют? Он же твой брат!

Ярость еще больше поглощает меня. Чувствую, как глаза наливаются кровью. Еще одно слово и я просто взорвусь. Вена на виске пульсирует как сумасшедшая. Мать видимо замечает все это, берет свою сумку и печально произносит:

— Я поняла. Просто надеялась, что эти годы сгладили твою боль. Похоже, я ошибалась.

Она закрывает за собой дверь. Я выдыхаю. Но гнев мой еще настолько ярок, что я готов рвать и сметать все на своем пути.

Подхожу к окну и смотрю, как она выходит из больницы. Всю жизнь она защищает своего Лешеньку. Всю жизнь она ищет оправдания его действиям. И даже тогда, когда он совершил свое преступление — они сделали все чтобы его отмазать.

А теперь пусть сам выпутывается из своего дерьма.

Черт! Там же Алина!

Совсем забыл про нее. А ведь она слышала весь разговор. Интересно, почему она не выходит? Неужели, боится?

Я подхожу к двери, открываю ее. Она стоит, облокотившись на стену, и с ужасом смотрит на меня. Она восприняла этот разговор совсем не так. Теперь она будет думать, что я зверь: жестокий и беспощадный.

Хотя, она вроде всегда так считала.

— Алин, можешь выходить.

Она смотрит на меня и медлит. В ее взгляде читается страх, смешанный с сочувствием. Но только этого мне не хватает.

Алина медленно проходит мимо меня. Ее волосы нежно задевают мою щеку. Что-то щелкает у меня внутри, и я понимаю, что не могу ее сейчас отпустить. Я преграждаю ей путь рукой.

— Останься, — произношу ей в ухо.

— Я не предполагала, что ты настолько жесток, — очень тихо говорит она. Я пропускаю ее вперед. Алина делает пару шагов по палате и останавливается. Я же снова подхожу к окну.

— Ты действительно допустишь, чтобы твой родной брат пострадал? — спрашивает она. И я впервые в жизни не знаю, что ответить. Сказать правду — она уйдет навсегда. Это девушка с характером. Не заставлять же силой — я ведь не Леша. Не сказать — она все равно уйдет.

Она подходит ко мне. Я чувствую ее дыхание. Ее рука опускается мне на плечо.

— Рома, — тихо начинает она, — просто ответь мне на один вопрос.

Я поворачиваю к ней голову. Наши взгляды встречаются, и я больше не вижу в ее глазах страха.

— Скажи мне, что совершил твой брат?

Первый раз я оказываюсь в тупике. Ведь об этом никто не знает. Кроме нашей семьи. Никто и не должен был знать. Но если я сейчас промолчу — она уйдет.

И снова причиной разрыва будет Леша. Да будь ты проклят, урод. Чувствую, как во мне закипает негодование. От одной только мысли, что он опять окажется виноват мне хочется разнести все вокруг.

— Пожалуйста, скажи мне правду.

Еще несколько минут мы проводим в молчании. И наконец, я произношу то, о чем мы никогда не говорили с тех самых пор. Пятнадцать лет молчания закончились.

Глава 47

Алина

Я смотрю на него и жду. Готовлюсь услышать ответ, который мне не понравится. Но зато это прольет свет на его поведение и характер.

Зрачки его сужаются, он прищуриваться и произносит:

— Он изнасиловал мою невесту незадолго до нашей свадьбы.

— Что?! — я была готова услышать все, что угодно, только не такое. От неожиданности я просто теряюсь. Не знаю, что сказать. Но понимаю, что сказать что-то надо. — Твой родной брат? — только и могу произнести. Сердце тут же оказывается в пятках.

— Именно мой родной братик Лешенька, которого так бесконечно всегда любили родители.

В каждом его слове я чувствую боль и ненависть к брату. Даже не представляю, какие чувства он испытывал тогда и как вообще не прибил этого Лёшу.

Его руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Напряжение нарастает. Надо срочно что-то делать. И я просто беру его руку в свою.

— Они его спрятали, — он словно отвечает на мой вопрос. Специально, подальше от меня. Лишь бы с ним ничего не случилось. Я убью его.

— Рома, это не выход.

— Ей было двадцать два года. Мы только закончили институты. И должны были пожениться. Но Леша решил, что она должна быть с ним, а не со мной. Он обманом затащил ее к нам домой и… Она не выдержала такого позора и через неделю выбросилась с десятого этажа.

Господи! Какой кошмар он пережил в юности. Я даже представить не могла, что у Романа такое прошлое.

— Ты же понимаешь, что убийство брата ее не воскресит, — пытаюсь хоть как-то разрядить напряжение.

Солнце продолжает палить в окно, освещая мрачный взгляд Романа. И только желваки играют на лице.

— Мне станет легче.

— Не станет, — уверяю я. — Это только так кажется, что месть обидчику облегчает жизнь. Но все не так. Убить человека непросто, даже испытывая к нему лютую ненависть. И уж тем более счастье ты не почувствуешь.

Я понимаю, что оставлять его сейчас никак нельзя. Кулак его расслабляется.