Отдых с замурчательными осложнениями

«Где бы притаиться?» — повертела головой. Как назло, в проходе раздались шаги, голоса.

Я поспешила скрыться в глубине холла. Хорошо, что теперь хотя бы видела очертания стен, разделяющие помещение на небольшие зоны.

Но, пройдя немного вглубь, зацепилась плавником за что-то. А голоса приближались. И, кажется, один принадлежал гадкому помощнику капитана!

Нервничая, я сильнее тянула плавник. Он, наконец, поддался, и я, обрадовавшись, рванула вперед. Да только отпружинив, плавник громко шлепнул по чему-то. Или… кому-то!

Загорелся небольшой светильник, и я увидела, что стою не абы перед кем, а посетителем!

— О-очень много вам… п-процветания! — пролепетала, оцепенев от ужаса. — И… — Икнула. — Плодородия!

Когда меня пронзил колючий взгляд черных глаз — едва не упала, потому что это вериец!

— О процветании поговорим позже, — проскрипел сквозь зубы серокожий, маня к себе пальцем с коротким, острым когтем.

Мой косяк привлек всеобщее внимание. На нас устремились десятки глаз, поблескивающие в полумраке.

На ватных ногах я медленно подошла.

Участницы шоу злорадно ухмылялись, ожидая, что сейчас я, выскочка, получу по заслугам. Я тоже подумала, что получу сполна, однако, когда приблизилась, вериец неспешно провел рукой вдоль моей фигуры. Счетчик, спрятанный в костюме, четырежды громко щелкнул, сняв со счета серокожего приличную сумму — и по холлу разнеслись завистливые вздохи соперниц.

— Вижу, тебе нездоровится, — фер Диа-ар оглядел меня с ног до головы.

Под плотоядным взглядом я вовсе растерялась и залепетала извинения, еще надеясь сгладить ситуацию:

— П-ростите! Я… я здорова!

— Разве? — вериец откровенно намекал, что лучше не спорить и не выводить его из себя. Белые плавники, служащие ему шевелюрой, шевелились. — Обязательно следует взять анализы и перепроверить.

«Разъярился! Мне конец!» — широко раскрытыми глазами я наблюдала, как они угрожающе встопорщились…

= 9 =

Залпом выпив напиток, вериец поставил крученый бокал на столик, встал и… покинул заведение. А я все еще дрожала, не веря, что избежала скандала. Ну, почти избежала, если не считать, что он заподозрил меня в немощи.

«Ладно, — выдохнула облегченно, — как-нибудь перетерплю касание черного языка».

От гнетущих мыслей отвлекли дела: после внимания верийца ко мне подтянулись другие клиенты, и теперь я только и успевала повторять:

— Процветания! Процветания и плодородия! — стараясь не кривиться: слишком уж интимны касания чужих рук к моему телу, защищенному лишь тонкой тканью. Зато счетчик исправно щелкал и служил небольшим утешением за унижение.

Из-за тяжелых плавников уже скоро заболели плечи, ноги загудели от долгого стояния, и когда смена закончилась, я чувствовала себя совершенно измотанной.

Подождав, пока последний клиент покинет зал, сонапарницы стайкой устремились в комнату персонала. Я осторожно двинулась следом и удивилась, застав их столпившимися перед большим экраном с какими-то знаками. Жаль, нанолингво не позволяет читать.

— Она на первом месте! — услышала злобное бульканье. — Быть не может! — Коназки обернулись на меня.

Мое сердце екнуло. Теперь-то чего?

— Как она, вообще, пролезла сюда? — возмутился кто-то.

— Через мусорку, — ответили в толпе, и все коназки задергались, довольные «остроумной» шуткой.

От одного их вида меня уже подташнивало, однако отдыхать предстоит в общей каюте, поэтому ничего не оставалось, как стиснуть зубы и пойти за ними.

Общую комнату я представляла по-разному, но не как тесное помещение неправильной формы, заставленное многоярусными ячейками.

Заметив мою оторопь, одна из коназок съязвила:

— «Райский уголок» для клиентов, — толкнула меня и зашагала к своей постели.

Я выждала, когда все займут свои места, закроются в ячейках, и только потом подошла к свободной лежанке у самого входа.

Тяжело быть единственным человеком среди косможителей. Даже посоветоваться не с кем: как снять костюм, прилипший к коже; куда положить?

Так и не сообразив, бочком, чтобы не сломать плавники, прикорнула на край постели и услышала:

— Примитивная, костюм сними, иначе останешься с вживленными нервами. А выдирать их о-очень больно! — хмыкнула соседка, приоткрыв створку своей ячейки.

— Не могу снять!

— Нажми сюда, — показала она на запястье и спряталась.

Я недоверчиво нажала на левое свое запястье — ничего, на правое… — костюм слетел, оставив меня обнаженной посреди комнаты.

— На, — пренебрежительно бросила лоскут ткани другая соседка. — И будь добра спрятаться в ячейке и не отсвечивать до начала смены. Твой убогий вид всем нам портит настроение.

У меня от обиды горело в груди. Язык чесался возразить, что мне на них тоже смотреть не по душе, но нельзя. Подхватив кусок ткани, я быстренько забралась на свое место. С одного края выдвинулась полукруглая белая створка и отделила меня от остального мира.

Только прилегла — сразу же отключилась, позабыв о голоде. Но сквозь сон сверлом пробился скрипучий, неприятный голос верийца: «Я жду!»

Я подскочила, отодвинула створку, выглянула — никого.

«Дожилась до галлюцинаций», — подумала, и снова отчетливо услышала:

«Головизер передает импульс сразу в мозг. Не заставляй меня ждать!»

Идти к верийцу не хотелось. Но деваться некуда.

Стараясь не шуметь, я встала. Прихватила костюм, который не решилась оставить без присмотра, и осторожно пошла к выходу.

В коридоре получила новые указания:

«Следуй прямо, поверни налево, пройди…»

Согласно указаниям я подошла к выделенной цветом круглой зоне, остановилась. Сверху опустилась труба и втянула меня в свое темное нутро…

Мои вопли слышал каждый этаж, который я пролетала. От испуга я так орала, что когда приземлилась на ноги посреди уже знакомой лаборатории, перед верийцем, вальяжно раскинувшемся в кресле, застала его массировавшим виски.

Хотела извиниться — не успела: сверху упал костюм, сбив меня с ног.

— Неуклюжесть и глупость — природная черта терузян? — поморщился он.

«Вот же гад серомордый! — разозлилась я. Пусть он не дал меня заморозить, но вряд ли от великодушия. Уверена, это понятие ему незнакомо.