Отголоски тишины

Я проигнорировала то, как после этого заявления Киллиан удивленно поднял брови.

— Более того, я не понимаю, как пятиминутный разговор может потребовать подобной реакции, и почему Зейн свернул наш шоппинг, а домой нас сопровождала целая колонна мотоциклов, — продолжила я, распаляясь все сильнее. — Оставим в стороне эту тайну, но тот факт, что я нахожусь в эпицентре всей этой кутерьмы, а мой парень говорит о знакомстве, которое, как я предполагаю, является эвфемизмом драки с взрослыми мужчинами, определенно означает, что у меня есть право голоса, — заявила я, сердито глядя на него.

Киллиан не вздрогнул перед лицом моего гнева. Не удивительно. Он только что объявлял войну целому мотоклубу. Гнев девочки-подростка не имел для него большого значения. Но я не ожидала его улыбки. Блеска в его глазах.

— Ты впервые назвала меня своим парнем, Веснушка. Мне это нравится.

Я вытаращилась на него.

— И из всего сказанного ты услышал только это? — спросила я недоверчиво.

Кипя от непривычного для меня гнева, я встала.

— Мне нужно уйти, прежде чем я попытаюсь утопить тебя в этом ведре с попкорном, — заявила я, указав головой вниз.

Килл схватил меня за руку прежде, чем я успела сделать хотя бы шаг. Он нежно притянул меня к себе.

— Я не позволю тебе уйти, — пробормотал он. — Какой бы милой ты ни была, когда злишься, не уверен, что мне нравится то, что ты пытаешься от меня сбежать.

— Ну, разгадка твоего сомнения проста. Не зли меня, — парировала я. — В гневе я тебе не понравлюсь.

Даже в серьезной ситуации, я не удержалась, процитировав Халка. В этом я винила маму. Когда она злилась, то цитировала Крестного отца.

Киллиан изо всех сил старался не ухмыльнуться, но мне пришлось отдать ему должное: его лицо оставалось серьезным.

— У меня такое чувство, что ты понравишься мне в любом виде, — ответил он. — Но все же приношу свои извинения. Я не имел в виду то, что сказал, так, как ты это поняла. Трудно объяснить принадлежность к клубу тому, кто не вырос с ним за спиной. Но когда ты член клуба и кто-то тебе угрожает, клуб наносит ответный удар. Как один коллективный кулак. И мы нанесем удар, Веснушка. Булл заявил права на твою маму. Я заявил права на тебя. Это значит, что вы — семья. Мы вас поддержим.

Он погладил меня по щеке.

— К тому же, те парни докучали вам из-за вашей связи с клубом, поэтому мы позаботимся о том, чтобы подобное больше не повторилось.

Я уставилась на него, и мой гнев улетучился так же быстро, как сдувается проколотый воздушный шарик.

— Клуб позаботится, — уточнила я.

Киллиан кивнул.

— Мужчины клуба. Не ты. Обещай мне. Я не хочу, чтобы ты пострадал, — взмолилась я.

Лицо Киллиана стало суровым.

— Детка, я могу о себе позаботиться.

Я кивнула.

— Я знаю. Но мне не смириться с мыслью, что ты пострадаешь из-за меня. Обещай мне.

Киллиан уставился на меня.

— Ты должна понять, Веснушка: как только мне исполнится восемнадцать, я стану проспектом Сынов. В подобных ситуациях я не могу сидеть, сложа руки. Не в будущем.

От этой мысли у меня свело желудок.

— В будущем, а не в настоящем.

Он покачал головой и поцеловал меня в нос.

— Моя неспособность отказать тебе не сулит мне ничего хорошего, — пробормотал он.

Я ухмыльнулась.

— Но это сулит хорошее мне, кузнечик.

Килл усмехнулся и потянулся за нашими забытыми закусками.

— Давай смотреть фильм, прежде чем ты убедишь меня сделать что-нибудь еще, — приказал он.

— Типа продать душу дьяволу? — поддразнила я.

— Ею уже владеют, Веснушка, но точно не дьявол, — пробормотал он, когда кинозал погрузился во тьму.

Поскольку фильм уже начинался, ответить я не успела. Но моя рука не переставала сжимать его руку.

Глава 15

— Знаешь, если ветер не переменится, твое лицо так и застынет, — заметила мама, стоя у двери.

Я оторвалась от домашнего задания.

— Я улыбаюсь. Что в этом плохого?

Она прошла в комнату и плюхнулась на мою кровать.

— Люди, которые все время улыбаются, жуткие. Как Тед Банди. Я не могу позволить, чтобы ты так ходила по дому. Мне придется спать с одним открытым глазом, на случай, если ты сорвешься.

Я развернула кресло лицом к ней.

— Как ходить? Будто я счастлива?

Она кивнула.

— Да. Это вредно для здоровья. Я волнуюсь за тебя. Ни один подросток не должен ходить постоянно счастливым. Разве тебе не суждено бродить задумчивой и сердитой на весь мир?

Я засмеялась, встала с кресла и легла рядом с мамой на кровать.

— Ты была бы счастлива, слушай я дэт-метал и часто хлопая дверями? — серьезно спросила я.

Мама задумалась.

— Да, было бы не плохо, — невозмутимо согласилась она.

Я засмеялась. Мама взяла меня за руку.

— Кроме шуток, куколка. Я рада, что ты счастлива. Это из-за мальчика? — тихо спросила она.

На мгновение я задумалась. После просмотра кино на выходных, у меня возникло такое ощущение, будто Киллиан проводил со мной каждую свободную минуту. Ежедневно после школы он работал, но потом всегда заходил к нам и чаще всего оставался на ужин. Мама легко приняла его, подкалывая, как и меня. Кажется, он не возражал. Хотя говорил он мало, но на его лице всегда была полуулыбка. Во время репетиции группы он либо катался на мотоцикле, либо валялся на диване в гараже, наблюдая за нами. Или, точнее, за мной.

— И да, и нет, — сказала я наконец. — С ним я счастлива. Но дело не только в нем. Есть еще мои мальчики. Они мне, как братья. И то, что я могу создавать с ними музыку. И есть Амбер. Этот маленький городок мне уже стал домом. А через три недели к нам в гости приедут Стив и Ава.

Я сжала мамину руку.

— И моя мама счастлива. У нее есть свой человек, — прошептала я, повернув голову, чтобы взглянуть на нее. — Когда Зейн вернется с пробега?

Меня немного раздосадовало, что ему пришлось уехать еще до того, как я увидела его и маму парой. «Пробег» по таинственным «делам клуба», как объяснил Киллиан, длился от нескольких дней до недель.