Отголоски тишины

— Ты милая, когда сердишься, Веснушка.

Я закатила глаза.

— Займись уже делом, — приказала я, махнув на него руками. — Нам нужно быстрее попасть в клуб. Я не могу быть в плохом настроении из-за упрямства моего парня. Мне нужно обладать достаточным добросердечием, чтобы разрешить любые споры, которые, несомненно, возникнут между Уайаттом и Сэмом.

Я повернулась к нему спиной и услышала смешок, но проигнорировала его. Мой взгляд остановился на стене напротив комода. На ней висели плакаты с Rolling Stone и Grateful Dead, но мое внимание было приковано к рамке между ними и к тому, что было в ней — куску потертой, обветренной и выцветшей кожи со знакомой нашивкой. МК Сыны Тамплиеров. Клуб, который был его семьей. Скорее всего, это и послужило причиной того, что Килл стал тем, кем он являлся сегодня. Мальчиком, которого я любила. И я любила клуб только за это. А также за то, что они приняли нас с мамой как родных. За то, что Зейн был частью их. И Килл тоже однажды станет. Эта мысль наполнила меня теплом. Затем кое-что еще, что-то более холодное, поселилось внизу моего живота.

«Место Килла всегда будет в клубе, — сказал мне голос. — Что это будет значить для вас и твоей мечты исследовать мир?»

Отогнав неприятную мысль, я быстро обернулась. Любая попытка избавиться от подобных мыслей блекла по сравнению с тем, что лишило мой мозг связного потока сознания.

Киллиан с обнаженным торсом.

Он приехал домой переодеться перед вечеринкой, и я застала его прямо посреди процесса. Его широкая спина была мускулистой, с упругими и ярко выраженными мышцами. Он повернулся ко мне с футболкой в руке и замер, увидев мой взгляд.

Я сглотнула, когда воздух, казалось, стал достаточно густым, чтобы его можно было жевать. Киллиан и я. В его спальне. За закрытой дверью. С кроватью. Голый по пояс Киллиан смотрел на меня так, словно я — ужин, а он не ел несколько недель.

Я снова с трудом сглотнула. Мы никогда не заходили дальше поцелуев. По большей части это были очень интенсивные поцелуи, но только поцелуи. Он даже не пытался перейти на вторую базу. Казалось, чувствовал мое сопротивление, мою потребность действовать медленно. Меня раздирали противоречия. Я хотела большего. Жаждала этого. Мне даже снились сны об этом, и я просыпалась с грохочущим сердцебиением и вся в поту. Но я не была готова. Не к этому. Мне было страшно, даже в ужасе, что ему надоест ждать. Кто-то вроде Килла... со всем его опытом. Ему надоест ждать.

Но была и обратная сторона медали. Что, если я поддаюсь страхам? Не лучше ли победить страх и идти дальше? Но что, если после этого он действительно уйдет? Логическая часть меня понимала, что Килл так не поступит. Я знала, как много для него значу, даже если он не ответил на мои три коротких слова. Я знала. Но это была не логика. Это был чистый ужас. Потому что я была уверена, уверена больше, чем когда-либо в своей жизни, что если он уйдет, то оставит меня разбитой на мелкие осколки.

Все это время Киллиан наблюдал за мной. В его глазах все еще виднелся тот голод, но его брови нахмурились в замешательстве, словно он пытался прочитать мои мысли. Выйдя из ступора, он натянул через голову белую футболку и направился ко мне. Будучи теперь надежно скрыт за одеждой, он притянул меня к себе и, удерживая палец под моим подбородком, приподнял мою голову вверх.

— Выглядишь напуганной, Веснушка, — пробормотал он, глядя мне в глаза.

— Да, — призналась я. Врать я ему не могла. Не здесь, не в окружении его воспоминаний.

— Я никогда не сделаю тебе больно, Лекси. Ты ведь это знаешь, да? — тихо спросил он. — Это невозможно. Причинить тебе боль — значит покончить с собой.

Он обхватил мою щеку.

— Это значит, что я никогда не буду на тебя давить. Ты никогда не почувствуешь этого со мной. Я буду ждать столько, сколько ты захочешь. Вечность, если понадобится. — Он улыбнулся у моих губ. — Хотя мне не нравится думать, в каком состоянии я окажусь в конце вечности. — Он сделал паузу. — Со мной все будет в порядке, пока ты рядом.

Глядя на него, я нервно облизнула губы.

— Ты не… ты не хочешь… большего? — прохрипела я. — Тебе не надоест обходиться… меньшим?

Руки Килла сжали мою шею.

— Ты не меньшее, — заявил он резко, впиваясь взглядом в мои глаза. — Я никогда не захочу большего, потому что у меня есть большее. Ясно?

Я посмотрела на него, ища признаки лжи в его глазах. И не смогла найти ни одного.

— Ясно, — прошептала я.

Килл поцеловал меня в голову.

— Хорошо. А теперь давай уйдем отсюда, прежде чем моя мать выйдет из ступора, — сказал он, и его лицо снова стало отчужденным.

Я взяла его за руку.

— Ты ведь понимаешь, что мне придется когда-нибудь с ней встретиться, да?

Он посмотрел на меня.

— Когда-нибудь, — согласился он. — И это «когда-нибудь» я планирую сделать далеким будущим, — заявил он, открывая дверь.

Мы миновали дверь откуда грохотала музыка; теперь она была приоткрыта.

Впереди послышалось проклятие Килла. Когда мы достигли гостиной, все его тело напряглось. Его рука сжала мою так сильно, что стало больно. Я ничего не сказала, главным образом потому, что смотрела на женщину, покачивающуюся посреди комнаты.

Она пару раз моргнула, глядя на нас.

— Киллиан, — почти выплюнула она.

Килл притянул меня к себе, слегка закрывая собой, будто защищая от этой женщины-скелета.

— Лиз, — выдавил он.

Женщина перед нами совсем не походила на ту, что была на фотографии в комнате Килла. Это была ее тень. Ее живой труп. Я могла узнать ее только по глазам. Глаза Киллиана смотрели на него, хотя они были затуманены и полны презрения. Женщина на фотографии выглядела суровой, это точно, но она была привлекательной. Эту женщину так не назовешь. Она была... Я даже не могла подобрать слово. Прямые желтые волосы нуждались в тщательном мытье. Они свисали жирными колтунами вокруг ее лица. Черные корни отросли почти по всей голове. Ее глаза были наспех накрашены. Из намазанного помадой рта свисала зажженная сигарета. Она была одета в некогда белую, но теперь всю в пятнах кофточку, отделанную кружевом, обнажавшую костлявые руки с красными пятнами повсюду. Серые спортивные штаны свисали с костлявых бедер.

— Кто твоя подружка? — спросила она между затяжками. Ее глаза пробежались по мне. — Какая красотка, — добавила она. Это не прозвучало как комплимент, а, скорее, как обвинение.

Килл держал меня так крепко, что я боялась, он сломает мне пальцы. К счастью, он резко вздохнул, и давление немного ослабло.

— Лиз, это моя девушка, Лекси. Лекси, это Лиз, — выдавил он.

Она шагнула вперед, роняя пепел на пол. Она этого даже не заметила. По мере ее приближения, Килл напрягался все сильнее.

— Лиз? — выплюнула она, наконец. — Ты даже не представишь меня как свою мать?

Килл посмотрел на нее полным ненависти взглядом, и я почти не узнала его.

— Нет, не представлю, потому что ты мне не мать. Не была ею уже много лет, — прорычал он. — Нам пора уходить.

Он потащил меня к двери.

Лиз шагнула перед нами, обняв одной рукой себя за талию, а другую поднеся ко рту и небрежно затягиваясь сигаретой.

— Уйди с дороги, Лиз, — приказал Килл, трясясь от ярости.

— Тебе стыдно за меня? Да? Не хочешь, чтобы я проводила время с твоей хорошенькой подружкой? — горько спросила она.

— Да, — ответил Килл. — Все верно.

Хотя ее глаза сузились, мне показалось, что в их глубине я увидела боль. Но она быстро исчезла. Женщина покачала головой.

— Ты считаешь себя кем-то, — прошипела она. — Потому что торчишь в том... клубе, — выплюнула она это слово, — который убил твоего отца. Позволь мне сказать тебе кое-что: они просто кучка неудачников. Ты тоже такой, раз проводишь с ними время.