Отклонения
Шрифт:
Я представляю себе эту сцену в мельчайших подробностях, пока не получаю удовлетворение – точно кто-то делает мне укол удовольствия прямо в мозг. Это приносит и успокоение тоже.
Следующим в комнату заходит сам Сэм, кивает мне и устраивается на единственном кресле в кругу диванов. Зразу же за ним появляется мужчина в синем свитере, джинсах и с небольшим пивным пузом. В отличие от руководителя нашей группы, он гладко выбрит и, возможно поэтому, кажется младше него. Мужчина садится рядом с читающей женщиной, которая ради него приподнимает-таки взгляд от страницы.
Я гляжу на часы с круглым циферблатом
Симпатичная мордашка. Девушка плюхается на диван напротив Сэма, а я замираю на месте. Мне хочется сесть рядом с ней, только как это будет выглядеть? С другой стороны, если сейчас еще кто-то войдет, то может занять это место, и я обломаюсь.
В итоге, про себя назвав себя болваном, сажусь не на тот же диван рядом с ней, а на другой диван рядом с ней. То есть на соседний диван, но с той его стороны, которая ближе к ней.
Последней в зал забегает пожилая женщина в клетчатой юбке. Ей, наверное, лет шестьдесят, а то и все семьдесят, но смотрится она подтянутой и спортивной. Я на ее фоне чувствую себя совсем одрыщавшим дрыщом. Она извиняется за опоздание, которое, по-моему, составило всего несколько секунд, и садится между мной и Сэмом.
– Раз все в сборе, можем начинать, – говорит наш руководитель или как он там называется. Сэм улыбается словно кот, добравшийся до сливок. До безграничного пожизненного количества сливок. Может, он просто пытается выглядеть дружелюбным, добросердечным и открытым, чтобы заставить открыться и нас, но, по-моему, он перегибает палку. – Предлагаю для начала каждому представиться и немного рассказать о себе, зачем вы здесь, чего ожидаете от наших встреч.
– А представляться теми именами, что вы нам дали в письме? – уточняет пожилая женщина.
– Да, я предлагаю вам ненадолго принять на себя роль другого человека, передав ему свои проблемы и переживания. Это поможет вам раскрепоститься и посмотреть на то, что вас гложет, со стороны. – Кивая, объясняет Сэм, по очереди глядя на нас.
– Может, и биографию можно изложить вымышленную? – оживляюсь я.
– Конечно, говорить правду я вас тут не заставлю, – ухмыляется Сэм, – но ваши проблемы постепенно вылезут сами, чтобы вы там не наплели вокруг них, – обещает он.
Круто, но можно было сказать все это заранее, чтобы можно было подготовиться. Мне кажется, другие тоже об этом подумали, застыв на своих местах.
– Начнем с меня, – весело говорит Сэм. – Хотя обо мне вы наверняка все уже прочли в интернете, прежде чем приехать сюда и довериться какому-то обросшему типу, – он оглаживает свою густую бороду, – с парочкой дипломов по психологии в заваленной снегом глуши.
Вот уж точно. Все, что он рассказывает о себе далее, я уже читал, так что пропускаю мимо ушей, где он учился, повышал квалификацию и работал, почему вообще пришел в психологию, чьи мысли запали ему в душу и на чем он основывает свой метод. А думаю
я о коленках девушки слева от меня, потому что могу их спокойно рассматривать, глядя вперед себя и в пол.– Ну, вот и все, – заканчивает Сэм свою небольшую речь. – Теперь вы, кто первый? – обводит он нас радостным взглядом. Все молчат, что, по-моему, совершенно естественно, и тут вдруг подает голос пожилая леди справа от меня. В первое мгновение у меня проскальзывает облегчение, что она первая вызовется, но во вторую уже понимаю, что она совсем не об этом.
– А давайте начнем с молодежи! – предлагает женщина, дьявольски мило улыбаясь уголками губ. – Молодой человек, давайте вы!
Должно быть, я краснею как вареный рак. Я так надеялся быть последним. Или чтоб обо мне вообще забыли.
– Напоминаю, мы все здесь на ты, – говорит Сэм, – так создается доверительная атмосфера.
– Да, конечно, простите, – просит прощения женщина.
– Ты готов? – добродушно спрашивает меня Сэм.
Нет – хочется отрезать мне и, выскочив из комнаты, вызвать такси. Только представляю, сколько оно будет сюда добираться – будет неловко ждать все это время где-нибудь на лестнице.
– Меня зовут Дэвид, – нехотя киваю я. – И, раз уж разрешается немного приврать, то я членистоногий паразит, прибывший на эту планету из системы Альфы Центавра.
– Прекрасно, Дэвид, – подбадривающим тоном говорит Сэм, потому что после этой выданной мной ахинеи, я замолкаю. – Тебе, должно быть, очень одиноко на нашей планете и сложно найти единомышленников?
– Типа того, – соглашаюсь я с удивлением.
– Вероятно, ты хотел бы разобраться в себе и понять какую роль, ты можешь играть в имеющихся условиях? В нашем обществе?
– Ну как бы, да, – снова максимально развернуто отвечаю на его предположение.
Я ожидаю, что он вдруг скажет, что так не пойдет, и начнет пытать меня до получения членораздельного ответа – кто я и что я тут делаю, но Сэм быстро оставляет меня в покое, словно бы вполне удовлетворенный моим кратким выступлением.
Очередь переходит к той пожилой женщине, что выставила меня вперед. Я недолго радуюсь, что Сэм так быстро перешел к следующему человеку, и злорадствую, что именно к той, что заставила меня говорить первым.
– Меня зовут Эмма, – говорит она, собравшись с мыслями, – и я всю жизнь преподавала музыку. Работала и в музыкальных школах, учила игре на фортепьяно, и частным образом. Теперь я окончательно ушла на пенсию. Моя проблема в том, что мой сын подсел на тяжелые наркотики, забрал у меня карточку, на которую перечисляют пенсию, и частенько избивает меня.
– Как же вы выживаете? – спрашивает Сэм участливо.
– Мне пришлось продать оставшуюся от мужа дачу, в которую он вложил много труда, и спрятать деньги у соседки, – признается Эмма бесцветным голосом.
– И вам больше некому помочь?
– Участковый не раз предлагал мне, как он выразился, уладить проблему, уговаривал написать на сына заявление, чтобы посадить его в тюрьму, но мне такая помощь не нужна! – раздраженно отзывается женщина. – Других родственников у меня не осталось, бывшие коллеги и друзья, наверное, тоже бывшие, практически не выходят на связь, так что вот так, – она поджимает губы и обреченно смотрит в пол.