Отклонения

Делаю шаг в сторону с лыжни, собираясь обойти Артура и догнать Сэма, которого я, к сожалению, не вижу уже. Вместо этого неловко запутываюсь в лыжах и падаю на колени в снег! Везению моему нет никакого предела, хоть плач!

В конце концов, мне удается обогнуть Артура и даже догнать Лидию, но только потому, что вся группа остановилась. Добравшись до них, узнаю, что впереди просто крутой спуск.

– Смелее, считайте, что это часть терапии! – подбадривает всех Сэм и первым лихо съезжает с горки.

Отлично! Это мой шанс оказаться рядом с ним и отпроситься обратно в дом! Я поспешно встаю следующим и начинаю съезжать вниз. Начало, правда, не очень удачное…

– Не спеши! Осторожно! – комментирует Сэм, но я уже не могу остановиться. Причем левая лыжа едет куда надо, а вот правая, по ходу, собирается объехать стоящую на пути березу с другой стороны. И я ничего не могу уже исправить. Обреченно я смотрю вперед, пока не целую дерево всем лицом. Я слышу отчетливый хруст, то ли моих костей, то ли ствола. Такое впечатление, что дерево от удара покосилось, и я дальше поеду вниз на санках.

Нет, все-таки мне это только показалось, и мы, крепко обнявшись с деревом, уверенно продолжаем стоять на склоне.

– Помочь? – сочувственно спрашивает Сэм снизу.

– Нет, я справлюсь, – кряхчу я, пытаясь стряхнуть осыпавшийся на голову и за шиворот снег. Все это несущественные мелочи, – напоминаю себе.

Кое-как перетащив ногу с лыжей на другую сторону березы, я неуверенно сползаю по склону к Сэму.

– Сэм, – начинаю я, – ничего, если я уже поеду назад, голова раскалывается.

– Еще бы, вступить в такие близкие отношения с деревом – не каждый выдержит, – шутит тот. – От вас такие искры посыпались, что хоть костер разжигай! – Я инстинктивно дотрагиваюсь до лица, которое только сейчас заныло, а Сэм дружески хлопает меня по плечу. – Крепись, мы уже едем обратно.

Ну, блин! А когда мне скрывать свое преступление?!

Кроме меня все справляются со спуском без происшествий, и только береза все еще колышет на ветру веточками, точно не может прийти в себя после столкновения со мной. Мы снова становимся друг за другом, и вскоре лыжня приводит нас на берег пруда, позади которого хорошо видно здание гостиницы.

– Медленно, не спеша, – подчеркивает последнее слово Сэм, – съезжаем на лед и прямой наводкой в дом. Дорис будет ждать нас там с горячим завтраком.

– Да вы что, хотите ехать прямо по льду?! Это же смертельно опасно! – внезапно начинает возмущаться Эмма.

– Дорогая, – обращается к ней Сэм, – я намного крупнее тебя и поеду впереди. Вот увидишь, все будет хорошо. Лед хороший, толстый и легко выдержит нас всех.

– Нет, я не поеду, не поеду! – повторяет Эмма, которую, кажется, накрыла паника. – У меня так сын умер! – Выдает она неожиданное откровение.

– Твой второй сын? – деликатно уточняет Сэм.

– Мой младший. Сгинул подо льдом, не выплыл! – женщина, отвернувшись от пруда, трясется и тяжело дышит. Сэм пытается ее успокоить, остальные застыли в сочувственном молчании.

– Извините, – пробурчав это, я съезжаю на лед. Конечно, это очень нехорошо с моей стороны, но это мой единственный шанс! В одиночку я добираюсь до дома, скидываю лыжи и ботинки и прямо в носках бегу в пристройку. Времени катастрофически мало и я вряд ли успею сделать достаточно, но я обязан попытаться!

Врываюсь на кухню, готовый увидеть жуткое кровавое месиво и… не вижу ничего. Отсутствие того, что я был уверен, там должно быть, ослепляет меня, как отражающиеся от снега солнечные лучи! Бред какой-то! Я падаю на табуретку, потому что у меня ноги подкосились от внезапного, негаданного облегчения.

Я никого не убивал!

Только откуда тогда кровь на моей пижаме и те отрывочные воспоминания? Я качаю головой. Это слишком сложно. Параноидальная мысль, что кто-то играет со мной, возникает и отбрасывается, как маловероятная. Кому бы это могло понадобиться? И как бы он это мог провернуть? Нет, скорее это дурацкий сон, а кровь…ну, надо еще раз проверить, есть ли она там вообще. Может это тоже бред моего воспаленного сознания.

А пока что убираюсь с кухни подобру-поздорову. Иду, ставлю нормально лыжи, скрепив их между собой. А вот и остальные подтягиваются. Да, я бы точно ничего не успел. Все, кроме Сэма и самой Эммы, поглядывают на меня с укоризной, но ничего не говорят.

– Собираемся в зале на завтрак, – говорит Сэм, – если надо, сначала переодеваемся, моем руки. – Он уже не такой безоговорочно радостный, как в первый день, а сосредоточенный и, возможно, даже немного усталый.

Забежав в свою комнату, я стаскиваю с себя толстовку и бросаю ее на кровать, туда же летит промокшая от пота футболка. Мне все еще жарко, меня полностью захватил пыл от эмоций, но мне уже как-то не так противно. В углу шкафа нахожу свою скомканную пижаму и тщательно осматриваю ее в свете из окна. К сожалению, нахожу и то пятно на рукаве, что уже видел, и еще одно поменьше на животе. Почти уверен, что это кровь, и она мне не мерещится.

Не знаю, что теперь думать. Хотя, погодите-ка, если б я кого-то зарезал ножом, не было бы тогда на мне гораздо больше крови, а не две жалкие капли?! Я что, в бессознательном состоянии на себя фартук надел?!

Но самое важное, куда бы тогда делся труп? Спрятать окровавленное тело во сне, да еще и отдраить дочиста всю кухню я б точно не смог! Кто-то это сделал за меня? – вообще невероятно!

Все это дико и непонятно и наверняка имеет самое простое объяснение.

Надеваю одну из уродских рубашек, которые положила мне в чемодан мать, и нехотя выхожу обратно в люди. Сэм собирает нас в коридоре, ловя прямо на выходе из комнат.

– У меня плохие новости, – оповещает он нас, держа в ладони свой смартфон, на который я не могу смотреть без сожаления. Мобильная связь, интернет, книги, карта, музыка – все в такой маленькой и недоступной коробочке. Сэм продолжает: – Дорис написала мне, что ночью была вынуждена уехать, что-то плохое случилось с ее престарелыми родителями. Так что, ребят, мы пока что сами по себе.

Голоса людей слились для меня в один бессмысленный гул, и кровь застучала в ушах. Совпадение? Наверняка, совпадение!

– Нам придется пока готовить себе самим, но все продукты закуплены и смиренно ждут в холодильнике, – слышу сквозь гул уверенный голос Сэма.

– Но мы заплатили за обслуживание, – ворчит Эмма.

– Я оформлю всем соответствующую скидку.

Сэм дружною толпой ведет нас в пристройку, в которой я недавно был, но все равно я вхожу туда с замиранием сердца.

– Сегодня по плану у нас сырники! Давайте распределим, кто чем займется, и превратим готовку в еще один способ сплотить коллектив, – он снова превращается в себя прежнего, безосновательно оптимистичного и благожелательного.