Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены)

И Александр Исаевич использует этот материал. В "Августе" появится Таня, которая пошла в сестры милосердия после измены возлюбленного, чтобы, видя страдания других, заглушить собственные. И ему это было легко понять. И даже то, что собственная боль полностью не уходила. Со временем читатели прочтут: "И даже видя и облегчая страдания раненых вокруг, она собственную душевную боль ни разу не поставила меньше их ран: их все страдания были от стихии, на которую нельзя обижаться, ее - от несправедливости, от подлости, от измены"1.

1 Солженицын А. Август четырнадцатого. Гл. 55.

Из-за сильных морозов начались сложности с отоплением. В ночь с 30 на 31 января Александр Исаевич проснулся, потому что стало холодно голове. Попробовал батареи. Холодные! Оделся и пошел в котельную. Газ почему-то не горел. Пытался зажечь - тухнет! Пришлось будить Мильевну и вызывать по телефону дежурного газовщика. Тот пришел и все наладил. Но это еще может сказаться. Ведь на дворе - 26°! Наружные батареи могли замерзнуть и дать трещину.

И действительно, через день к нам пришла страшно перепуганная Мильевна: из одной батареи ключом бьет горячая вода! Александр Исаевич побежал в котельную. Гаечные ключи не подходят. Полностью перекрыть водопровод не удалось. Вода из отопительных труб вышла. Пришлось потушить газ. Снова - телефонные звонки. Газовщики. Мастер из Москвы.

Пришлось лопнувшую батарею отключить. После этого все удалось наладить, и мы остались жить в тепле и уюте.

Что касается западных радиопередач, то дело не ограничивалось систематическим чтением по Би-би-си "Круга первого".

27 января Би-би-си дало остроумнейшую передачу: "Тот самый журнал". В числе других заголовков того, что было напечатано в журнале, был и такой: "Солженицын: хождение по мукам или советский писатель в круге первом". По тому же Би-би-си во время одной из религиозных передач пастор, даже не называя фамилии автора, сослался на "Раковый корпус" и рассказал о макаке-резусе, которой злой человек насыпал песок в глаза просто так. Этот пример был приведен для иллюстрации положения, что самое главное в человеке - совесть, понятие о добре...

3 февраля "Голос Америки", рассказав о съемках фильма по "Одному дню Ивана Денисовича", сообщил сенсационную весть: английские и норвежские писатели предлагают выдвинуть Солженицына на Нобелевскую премию!

5 февраля, будучи в Москве, я виделась с Анной Самойловной Берзер. Она сказала мне, что в редакции "Нового мира" все очень плохо. И больше всего из-за того, что в "Посеве" оказалась напечатанной поэма "По праву памяти" Твардовского, напечатанью которой в "Новом мире" воспротивилась цензура.

На следующий день Александр Исаевич - в Москве. Подтвердилось: ситуация весьма печаль-ная, "Новый мир" накануне конца. Все должно решиться на ближайшем пленуме секретариата СП.

Следующий раз Александр Исаевич поехал в Москву 10 февраля. Он был в "Новом мире", говорил с Александром Трифоновичем. Секретариат СП постановил: вывести из состава редакции "Нового мира" четверых: В. Лакшина, А. Кондратовича, И. Виноградова и И. Саца. Их заменят другие.

Не помогло и то, что 4 февраля Твардовский передал в "Литературную газету" свой протест в связи с напечатанием его поэмы "Посевом".

"На днях мне стало известно, что моя еще не опубликованная поэма "По праву памяти" абсолютно неизвестными мне путями и, разумеется, помимо моей воли, проникла за рубеж и напечатана в ряде западноевропейских изданий ("Экспрессе", "Зюддойче цайтунг", "Фигаро литерари" и эмигрантском журнальчике "Посев") в неполном или искаженном виде.

Наглость этой акции, имеющей целью опорочить мое произведение, равна беспардонной лживости, с какой поэма снабжена провокационным заглавием "Над прахом Сталина" и широковещательным уведомлением о том, что она будто бы "запрещена в Советском Союзе".

Мера унижения главного редактора "Нового мира", через голову которого менялся состав редак-ции, была перейдена. 11 февраля Александр Трифонович подал в отставку. (Во всей этой истории немалую роль сыграло, конечно, также и то, что именно Твардовский "открыл" Солженицына, что он его защищал, что он его выдвигал, что он за него боролся!..)

А 7 февраля после длительной заграничной поездки вернулся в "Сеславино" другой покровитель Солженицына - Ростропович. Снова возгласы, как он любит моего мужа. А со мной в тот день Мстислав Леопольдович выпил на брудершафт:

– Наташа, ведь это на всю жизнь!..

Это означало, что мы на всю жизнь теперь связаны, что его дом всегда останется и нашим с Александром Исаевичем домом...

Ростропович рассказал, что в какой-то парижской лавке он обнаружил старинные фонари, под которыми ходили Пушкин и Достоевский!.. Он заказал несколько таких фонарей. Скоро прибудут сюда багажом. И тогда под такими же фонарями, под которыми ходили Пушкин и Достоевский, будет гулять Солженицын!

Александр Исаевич не мог отрезвить своего восторженного друга и поклонника, но остался недоволен. Фонари! Это уже чересчур! Он предпочитал гулять под звездным небом!..

У нас с мужем появилось одно интересное общее занятие. Он жалеет, что не привлек меня к нему раньше. Это - отбор и переписывание из многочисленных блокнотиков пословиц, начинаю-щихся на одну и ту же букву. Он сам дошел уже до буквы "И". 5 февраля мы занялись вместе пословицами на эту букву. Ушло у нас на это два с половиной часа. Оказалось, что при занятиях вдвоем экономится время и голова, потому что ему приходилось все пословицы на данную букву держать в голове по нескольку дней.

В связи с этим занятием у меня родилась счастливая мысль: привлечь Лильку к печатанию пословиц. Тогда ее работа, ее печатанье на машинке уже станет приносить дяде Сане настоящую пользу, станет осмысленным! Муж мой эту мою идею одобрил, ибо его не оставляет мечта иметь чашу с напечатанными на отдельных твердых полосках бумаги пословицами, чтобы можно было их перебирать, вынимая вслепую, почитывать...

Придавая всегда очень большое значение языку, Александр Исаевич сказал мне как-то в те дни: