Отпуск бойцовской курицы

«Ну, здравствуй, Хобот!» — мысленно поздоровалась я, засовывая снимок в шортики.

— Везет тебе, юнга! — обратилась я к негритенку, который во время экскурсии по спальне дипломатично остался за дверью. — Каждый день в море, места разные! Не знаешь, куда завтра поплывешь! Романтика!

— Как раз знаю! — важно надул губы негритенок. — Сегодня мы в Ялте ночуем, а завтра в шесть утра снимаемся с якоря и в Новый Свет пойдем. Там и заночуем.

— Ой, пора мне! — заторопилась я, взглянув на часы. — Спасибо за экскурсию. Видать, не судьба мне на вашей яхте покататься!

— Ты не огорчайся! Женись на миллионере, зафрахтуйте другую яхту и в путь!

— Сам-то откуда? — улыбнулась я парнишке.

— Из Судака. Там живу, там и яхт-клуб наш. А то приходи, может, возьмут тебя моим помощником. Я бате давно говорю, что несподручно одному-то…

— Нет, спасибо! У меня морская болезнь. Пока, юнга. — Я махнула пареньку рукой и сбежала по трапу.

До отплытия кораблика в Судак оставалось пять минут, поэтому я сразу взяла довольно интенсивный темп.

«Хороши бы мы были с Дуськой, — думала я, активно работая руками и ногами, — если б остались следить за Хоботом здесь! А эти-то два придурка, Петюня с Денисом… ха-ха-ха! Помчались! Тетка, видишь ли, прокаженная! Умора! А все-таки интересно, почему это дядю Геру Хоботом прозвали?»

Размышляя таким образом, я едва не опоздала на родной «Крым 58»: матросики уже убирали сходни, когда я подлетела к теплоходу.

— Ой, а чего это вы раньше времени на целую минуту отчаливаете? Ну-ка, перекиньте даме трап! — приказала я ребятам.

— А у дамы есть билетик? — весело подмигнул конопатый матросик.

Вот тебе раз! Билеты-то у Дуськи! Я набрала побольше воздуха в грудь и заорала во всю силу легких:

— Дуська, выходи! Меня не хотят брать на борт!

Пассажиры на теплоходе с интересом наблюдали, как я пытаюсь перекрыть мощный теплоходный гудок. За их спинами я разглядела лицо сестрицы. Она пробиралась к выходу, подняв вверх руку с какими-то бумажками. Я догадалась, что это наши билеты.

— Пропустите девушку! Она со мной! Вот наши билеты! — надрывалась Евдокия. В общем, сцена напоминала мне погрузку Кисы Воробьянинова на теплоход «Скрябин». «Бред!» — решила я и благополучно миновала веселых матросов.

— Я уж собралась за борт прыгать, смотрю — ты несешься как угорелая. Фу, чем это от тебя воняет? Ну, рассказывай! — велела Дуська.

— Ага, сейчас. И вовсе не воняет от меня, а пахнет обалденно дорогими духами «Джой». Ты, Дусь, поесть бы чего принесла. А то у меня, кроме твоего дусьбургера и мартини во рту ничего не было!

— Чего врешь-то? А шашлык? — почему-то обиделась сестра.

— Да ну, какой это шашлык? Его даже собака есть не стала. А помнишь, Дусь, Ромка с Венькой шашлык делали? Вот это был шашлык! — Я даже зажмурилась, вспоминая сочные куски хорошо прожаренной нежнейшей свининки, замаринованной особым способом, с лучком и помидорчиками. Перед мысленным взором один за другим проплывали шампуры с шипящим мясом. Чуть позже к ним присоединился и кетчуп с бутылкой красного вина. Подумав, вино я отвергла. Вместо него я представила ароматную зелень, свежие пупырчатые огурчики и хлебный квас. Застонав, я открыла глаза. Передо мной, источая умопомрачительный запах, стоял глиняный горшочек с тушеным мясом. Сверху, в бульоне, плавала петрушка с укропом, морковкой и картошечкой. Рядом стоял запотевший стакан с холодным пивом. Точно такой же набор устроился возле Дуськи.

— Евочка, солнышко ты мое крымское, как же я тебя люблю! — пробормотала я, и некоторое время была недоступна для окружающей действительности.

Насытившись, я отхлебнула пивка, икнула и уставилась на Евдокию слегка осоловевшими глазами:

— Так о чем это мы?

— Мы о моем женихе, о Хоботе. Удалось что узнать, Жень? — закидывая горсть фисташек в рот, напомнила Дуська.

— Ха! Или ты меня плохо знаешь? — Я принялась копаться в шортиках в поисках фотографии. — Черт! Да где же она? Неужели потеряла?!

Евдокия с интересом наблюдала за моими манипуляциями.

— Интересно, чего это ты в штанах могла потерять? — хрюкнула она. — Может, во время бега по причалу выпала? Ищи лучше, а то, не ровен час, теплоход придется вертать взад. Без этой детальки разве ж жизнь?

— Ха-ха! — передразнила я сестру. — Вот она, нашла!

— Ну, слава тебе господи! — с облегчением вздохнула вредина и даже перекрестилась.

Бросив парочку молний в сторону ехидной Дуськи, я все же протянула ей фотографию, похищенную на яхте.

— Это Хобот? — спросила она, вглядываясь в снимок. — Господи, опять этот запах!

Дуська поднесла фотографию к носу и поморщилась:

— На «Красную Москву» похоже. Сколько, говоришь, духи эти стоят?

— Баксов четыреста, — я пожала плечами.

— Я б такие и за рубль не купила. Слушай, а Хобот-то ничего себе дядька. Мой любимый размерчик! Смотри: плешивенький, невысокий, животик… Прямо специально под меня! А симпатичный-то, а, Жень? Все, я согласна! — шмякнула по столу рукой Дуська.

— А? — подпрыгнула я от неожиданности. — На что ты согласна, Дусь?

— Замуж за Хобота!

— Вот и славно! Осталось только его уговорить!

— Ерунда, — махнула рукой сестрица, — он просто не догадывается, сколько счастья ему привалит вместе со мной.

Честно говоря, я сильно сомневалась в этом, зная нрав сестрички, но спорить не решилась: привалит так привалит, ему же хуже!

— Между прочим, его Гера зовут. Он за-фрах-то-вал, — я по слогам произнесла умное слово, чтобы Дуська его хорошенько запомнила, — яхту на десять дней. Сегодня ночуют в Ялте, а завтра рано утром отправляются в Новый Свет.

— И все это ты узнала за какие-то пятнадцать-двадцать минут? — подозрительно покосилась на меня Евдокия. — Не иначе, капитана совратила.

— Не было там капитана. Вся команда в городе! — Я обиженно насупилась. — Я с негром говорила. Он мне все и доложил.

— Негр, говоришь? И что, симпатичный?

— Ой, Дуська, ты все-таки озабоченная. Тебе точно замуж пора! — подвела я итог и направилась на корму. Во-первых, интересно наблюдать за бурунчиками, а во-вторых, если и случится приступ морской болезни, чтоб не испачкать палубу. В скором времени Евдокия присоединилась ко мне, и мы, весело болтая ни о чем, благополучно прибыли в Судак уже под покровом ночи.

Ах, эти южные ночи! Как же они волнуют молодую кровь! Так или примерно так воскликнул бы какой-нибудь классик вроде Гоголя. Темнота, россыпь звезд на черном небе, нежный шелест волн и стрекот цикад. Даже воздух напитан ароматом романтической любви! Я хоть и замужняя дама, но и мне было как-то неспокойно: хотелось большого и чистого чувства, благородного рыцаря и чего-нибудь еще не менее романтичного. Хорошо бы здесь Ромка оказался! Вспомнив про мужа, я засуетилась:

— Дусь, а Дусь, мне же сегодня звонить надо было! Почему ты не напомнила?