Отпуск с папой

– Мне больше нравится играть на Зюльте. Там две площадки на восемнадцать лунок, здешние для меня малы. Тут ведь только на девять? Можно сразу отправляться в мини-гольф.

Супруги вежливо нам кивнули.

– Большое спасибо за информацию, – поблагодарила женщина. – Мы еще раз спокойно все взвесим, но, возможно, вы и правы. Хорошего вам дня и приятного аппетита.

Папа посмотрел сначала на меня, потом на тарелку.

– Вот это годится. Интересно только, почему они не могут приносить еду сами?

– Скажи, а о чем ты с ними говорил?

Он собрал с тарелки петрушку и листья салата и выбросил в пепельницу.

– Да ничего особенного. Просто спросил, зачем они сюда приехали.

Марлен наблюдала за его действиями по очистке тарелки.

– Полагаю, приехали в отпуск, как тысячи других.

– Неверно. – Он ткнул вилкой в направлении Марлен. – Они собирались поиграть здесь в гольф.

Так я и думала.

– И ты им рассказал, что на Зюльте играть лучше?

– Ну конечно. У нас три поля для гольфа и четвертое строится.

Доротея покачала головой:

– Разве хорошо сманивать клиентов?

– Почему нет? – простодушно посмотрел он на нее.

Марлен боролась со смехом.

– Это можно расценить как совет гольфиста гольфисту, никакого злого умысла.

– Папа ни разу в жизни не играл в гольф.

– Я это и не утверждал. Но наши поля хороши. Я часто хожу мимо. Там играет Уве Зеелер [1] .

Папа сунул вилку в рот и кивнул для убедительности.

Когда мы поели, Марлен достала из сумочки эскизы и фотографии.

1

Немецкий футболист, выступавший за «Гамбург». – Здесь и далее примеч. пер.

– Мы сумеем все осмотреть утром, сегодня не получится, там делают пол, и ходить по нему можно будет только завтра. Но выглядеть должно вот так.

Слово «пивная» к этому помещению не подходило вовсе. На эскизах оно скорее напоминало изысканный бар-гостиную. Марлен решила рядом с баром поставить кожаные диваны и кресла, в центре должен был появиться стеклянный со всех сторон камин, в смежном помещении – хромированные столы и ротанговые кресла, здесь она планировала подавать закуски. Мы с Доротеей были впечатлены. Хайнц не так сильно.

– И они будут есть гороховый суп и вытирать жирные пальцы об обивку, – сказал он.

– Хайнц, гарантирую, что горохового супа здесь не будет.

Доротея сосредоточенно изучала эскизы, и у нее тут же родились идеи. Она предложила Марлен разные сочетания цветов, разыскала в сумке карандаш и принялась записывать оттенки и делать пометки на полях. Папа недоуменно следил за ней.

– Да покрасьте все в белый цвет. Или латексной краской, стены даже можно будет протирать мокрой тряпкой.

– Папа!

– Хайнц!

– Я просто высказал свое мнение. И чем займусь я? Красить я не могу. Да и руки потом не отмоешь.

Доротея подняла голову.

– Думаю, я с удовольствием сделаю это сама. И мне кажется, морские мотивы местами будут смотреться очень красиво. Я их просто нарисую. Надеюсь, Марлен, ты мне доверяешь?

Марлен кивнула:

– Я потому и спрашивала твое мнение. Я нашла пару школьников, они смогут под твоим руководством красить большие поверхности, а у тебя останется время на тонкую работу.

– Прекрасно. Это то, что надо.

Марлен снова вернулась к чертежам.

– Короче, главная проблема – решить, кто, где и когда может быть полезным. У меня полный пансион народу, поэтому до десяти утра мне не вырваться. Моя помощница, которая должна была заниматься завтраком, повредила ногу и на три недели выбыла из строя. Это ты возьмешь на себя, правда, Кристина?

Я молча кивнула.

– В восемь утра в пивную приходят рабочие. Нужно еще положить плитку в туалеты и доделать электрику. Не знаю, во сколько ты, Доротея, хочешь начинать работать, но утром нужно, чтобы кто-то был здесь.

Доротея испугалась:

– В восемь утра? Ты серьезно? Я в это время еще невменяема.

Папа выпрямился.

– Следить за рабочими – мужское дело. В восемь утра буду на месте как штык. Никаких проблем.

Марлен улыбнулась ему:

– Я надеялась на тебя, Хайнц. Тебе не придется торчать здесь до обеда. Просто кто-то должен их впустить. Ну и разобраться, если возникнут проблемы.

– Эй, уж я знаю, как общаться с рабочими. Тут нужен авторитет, иначе они сядут на голову. Ты, конечно, слишком мила для этого, поэтому хорошо, что есть я.

Вид у него был очень довольный.

– А Калли я смогу навестить днем или вечером. Ремонт – в первую очередь.

На обратном пути папа гордо рассказывал, какой опыт приобрел со строителями. Я молчала. Большинство этих историй были мне известны от матери, но невежливо вносить поправки в версию такого авторитета. Перед «Домом Теды» мы попрощались с Марлен.

– До завтра. Приходите на завтрак в пансион, потом мы с Хайнцем и Доротеей сходим в пивную, и я покажу Кристине все остальное. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Теда, – ответил отец. – Ой, я имел в виду – Марлен. Спокойной ночи, Марлен.

– Кстати, о Теде. – Я сообразила, что мы вообще не поговорили о Теде и ее новом возлюбленном. – Хуберт и Теда не собираются приехать?

– Как же, собираются. Но сейчас они в Констанце на Боденском озере, и Теда находит тамошние цветы великолепными. Они приедут в будущие выходные. Так что наши голубочки пока порхают.

– Что ж, путешествия расширяют кругозор, говорю я всегда. – Хайнц со значением посмотрел на Марлен. – Ну, спокойной всем ночи.

Он развернулся и направился к нашей временной резиденции. Я чмокнула Марлен в щеку.

– Пойду догонять, он без ключа.

Доротея еще не успела попрощаться, а я уже услышала голос отца:

– Кристина! Дверь заперта!

В полночь я наконец уселась на ступенях, ведущих с террасы в сад, и закурила. Было очень тихо, ясное небо, я смотрела на звезды.

Пока я распаковывала чемодан, папа сидел на краю кровати и внимательно наблюдал за мной.

– Сложи вещи, которые подходят друг к другу, вместе. Тогда мне не придется все время спрашивать. А мы всегда должны будем уходить из дома вдвоем?