Отпуск с папой

– И что теперь?

Йоханн дрожащими пальцами прикурил сигарету.

– Теперь мне надо заблокировать кредитки. У меня осталось десять евро в кармане, но это все.

– Ты же банкир. И без карты можно снять деньги со счета.

– Точно. – Он посмотрел на меня так, словно я ненормальная. – Но только с удостоверением личности, а документы тоже были в бумажнике.

– Хочешь, я тебе одолжу?

– А ты можешь это сделать? Тогда я прямо сейчас поехал бы домой, там меня хотя бы знают в банке. Ну и паспорт, наверное, тоже понадобится. И тогда я верну тебе деньги. Это было бы здорово, спасибо.

Он улыбнулся.

– Никаких проблем. – Я выудила из сумочки кошелек и раскрыла его. – Сколько тебе нужно?

– Пятьсот или восемьсот.

– Так много?

– Ну да, мне стало плохо на пароме, и обратно я решил лететь. Надеюсь, смогу сегодня попасть на самолет. Кроме того, я должен заплатить за две ночи в пансионе, иначе госпожа де Фриз подумает, что я аферист. Нужно оплатить гараж в Нордайхе и заправиться, вот так и набегает. Я начинаю нервничать, когда у меня мало наличных и при этом нет карточек.

Я в общем-то тоже. Он был таким несчастным, мне так хотелось его спасти.

– Тогда схожу к банкомату, столько у меня с собой нет. Сейчас вернусь.

К своим тремстам евро я сняла еще пятьсот. Он же мне их отдаст, когда вернется. К тому же я чувствовала себя слегка виноватой, в конце концов, это за меня он платил, когда потерял бумажник. Мне было приятно помочь этому человеку.

Мы выпили вместе кофе, Йоханн настоял на том, что заплатит, и выложил последние десять евро, которые нашлись у него в карманах. Исполненная нежности, я ехала на велосипеде обратно и надеялась, что Йоханн быстро приведет в порядок свои денежные дела и мышка не работает в банке.

Только во дворе пансиона я вспомнила, что так и не купила местную газету. Интересно, с чего вдруг отец решил ее читать, ведь нельзя же менять привычки только потому, что познакомился с этим писакой. Как бы то ни было, я уже собралась ехать за газетой, но увидела, что Марлен с непроницаемым, отнюдь не радостным лицом штурмует двери пивной, сжимая ее в руке.

– Стой, Марлен! Подожди.

Она оглянулась, и я пошла к ней, катя велосипед рядом.

– Ты не дашь мне газету? Тогда мне не придется… – Тут я замолкла, увидев ее хмурое лицо. – Что случилось?

Марлен помахала газетой.

– Что случилось? Пойдем со мной в пивную, узнаешь! А то я просто прикончу этого величайшего знатока островов и рыжего хорька-альбиноса, конечно, как только его поймаю.

Я поставила велосипед и поспешила за ней, боясь пропустить начало.

Она распахнула двери пивной, ворвалась в зал, развернула газету и расправила ее на столе. Потом огляделась:

– Эй, люди, хочу вам кое-что прочесть. Можете минуту послушать?

Онно, Калли, Доротея и Нильс присоединились к нам, а я посмотрела на отца, с довольной улыбкой устроившегося на стуле. Марлен бросила на него взгляд, истолковать который было трудно, и начала читать:

– «ЗНАМЕНИТЫЙ ЭКСКУРСОВОД С ОСТРОВА ЗЮЛЬТ ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ НОРДЕРНЕЮ.

Нордерней. Местные жители и отдыхающие, разумеется, уже задались вопросом, что, собственно, делают неутомимые строители и подсобные рабочие в бывшем заведении «Вид на море»? Редакция сумела приоткрыть завесу над этой так хорошо скрываемой тайной. Нашему сотруднику ГфМ вчера удалось познакомиться с Хайнцем Шмидтом, одним из известнейших, если не самым известным знатоком острова Зюльт. «Конечно, я знаю Зюльт как свои пять пальцев, – объясняет нам Хайнц с лукавой улыбкой, – а кто знает один остров, понимает все и про остальные. Поэтому мне сразу стало ясно, чего не хватает Нордернею». Загорелый моложавый мужчина чуть за семьдесят показывает нашему редактору ГфМ чертежи.

«Я руковожу здесь работами по переустройству, захудалая забегаловка превратится в бар, который удовлетворил бы вкусам даже жителей Зюльта». На эскизах изображены элегантные столовые группы, призванные заменить замызганную стойку. Там, где раньше громоздились выщербленные столы, для клиентов поставят мебель из стекла и хрома, вместо обоев с цветочками со стен на них будут смотреть картины с видами моря, волн и дюн в жизнерадостных красках радуги. «Да, – говорит обитатель Зюльта, и его глаза цвета голубой стали блестят, – настенной росписью для нас займется знаменитая гамбургская художница Доротея Б., ведь домохозяйками, державшими в руках лишь кисточки для туши, тут не обойдешься».

На смену дешевому линолеуму придет паркетная доска, искусственные цветы уступят на столах место пышным букетам. Вопрос о стоимости переустройства заставляет этого симпатичного мужчину скромно потупиться. «О деньгах говорить не принято, и на Зюльте тоже». Он улыбается подкупающей, обаятельной улыбкой и приглашает редакцию на открытие заведения в ближайшие выходные.

Остается лишь спросить о названии. Хайнц Шмидт долго не раздумывает. «Нет, «Вид на море», разумеется, не годится. Лично мне нравится «Сердцевидка», но об этом мы еще подискутируем в узком кругу», – говорит он и подмигивает своей красавице дочери Кристине, усердно помогающей своему очаровательному отцу. Редакция желает им успеха в их начинаниях и радуется, что на нашем прекрасном острове скоро появится еще одна достопримечательность. ГфМ».

Марлен хлопнула газетой о стол и стукнула по ней ладонью. Как раз по тому месту, где был портрет отца, жизнерадостно улыбающегося читателям. Марлен испепелила взглядом знаменитого знатока островов, с довольным видом развалившегося на стуле.

– Замызганные стойки? Обои с цветочками? Выщербленные столы? И кто здесь руководит работами? И вдобавок ко всему еще и «Сердцевидка»? Ты что, вчера был пьян?

Папа улыбнулся:

– А как оно будет называться?

Марлен набрала в легкие воздух и едва не зарычала:

– Как будет называться? Разумеется, «Де Фриз»! Потому что это мое заведение, о чем ты, к сожалению, забыл упомянуть.

Папа задумался.

– Да, «Де Фриз» звучит элегантно. Это хорошо. А почему ты кричишь? Радио ведь выключено.

Калли еще раз прочел статью.

– Хорошая фотография, Хайнц. Когда он успел тебя снять своим маленьким фотоаппаратом? Ты посмотри…

– Кого это он имеет в виду под подсобными рабочими? – обиженно уточнил Онно.

Оторопев, я все еще таращилась на статью, особенно на то место, где говорилось, как моложавый мужчина на восьмом десятке подмигивает своей красавице дочери.

– Скажи, сколько ты заплатил Майеру, чтобы он напечатал этот бред?

– Что значит «бред»? – возмутился отец. – Это великолепная реклама, и к тому же задаром. Я полночи давал интервью, чтобы протащить Марлен в газету, а вы привередничаете. В следующий раз делайте все сами.

– Хайнц! – Марлен разволновалась, шея у нее пошла красными пятнами. – Это никакая не реклама, а полный абсурд. «Вид на море» вовсе не был захудалой забегаловкой, название бара совершенно не подходит, моего имени в статье вообще нет и… А почему, собственно, его нет?