Отпуск с папой

– Ну, не так уж все плохо…

– Не нужно его защищать, дорогая. – Геза взяла свой рюкзак. – Хайнц симпатичный, но такого отца я бы себе не хотела. Ну, пойду, увидимся завтра, хорошего вам дня.

Марлен тихо вздохнула:

– Ох уж эта молодежь, говорят то, что думают. А мы, старые клюшки, вечно разводим дипломатию. Как-то несправедливо.

– Точно. Возможно, иногда нужно доверять своему мнению.

Тут мы услышали громкое урчание, по звуку поняли, что это мопед, и одновременно пригнулись.

– Ну, Кристина, вот твой шанс. Доверься себе – и вперед!

Я выглянула в окно, стараясь, чтобы он меня не заметил. Гизберт фон Майер, не снимая шлема, направился к дверям пансиона.

– Только посмотри на него, – сдавленно прошептала я. – Эти тонкие ручки, тощие ножки и огромный шлем. Если он его не снимет, я хлопнусь в обморок.

– Эй, есть кто-нибудь? – Голос звучал глухо, видимо, он даже не поднял щиток.

Марлен взяла себя в руки.

– В конце концов, это все-таки пресса.

Она набрала воздуха и громко крикнула:

– Мы на кухне, правая дверь!

Гизберт вздрогнул – держа шлем под мышкой, он уже стоял в дверях.

– Добрый день, дамы, надеюсь, я не помешал.

Я натянула дипломатическую улыбку:

– Разумеется, нет, здесь все равно нечем заняться. Мы просто стоим и пялимся в окно. Как дела?

Он просиял и пригладил тонкие рыжие волосы.

– Спасибо, превосходно. Я хотел пригласить тебя на небольшой экспресс-тур по острову, Кристина. И специально взял второй шлем.

Я перевела взгляд на мопед. На руле действительно болталось какое-то ярко-красное чудище. Марлен закашлялась, мне казалось, я слышу, о чем она думает. Гизберт сделал приглашающий жест.

– Прошу?…

– Нет, спасибо, – ответила я, не глядя на Марлен. – Мне очень жаль, но нам еще нужно кое-что сделать, подготовить и все такое, я действительно не могу уйти.

Он разочарованно повернулся к Марлен.

– Но ведь в пивной сегодня делают пол. И здесь уже все завершено. – Гизберт указал на прибранную кухню.

Марлен поймала мой отчаянный взгляд.

– Салфетки, – значительно произнесла она, – нам еще надо свернуть салфетки. Для открытия пивной.

– Ах… – Гизберт забарабанил тонкими пальчиками по шлему. – Но это не займет много времени.

Не придумав ничего лучшего, я сказала:

– Я жду звонка от своего друга.

Гизберт склонил голову набок и слабо улыбнулся:

– У тебя нет друга. Мне Хайнц говорил. Или… – Тут ему что-то пришло в голову, и стало видно, как заработала его мысль. Он выпрямился. – Отложить – не отменить. Значит, в другой раз. А где, собственно, Хайнц?

– Ушел. Они с Калли сегодня работают няньками.

Гизберт фон Майер вытер капельки пота с розового лба.

– Как с ним связаться в экстренном случае?

Марлен вытащила из кармана джинсов мобильный.

– Он забыл свой телефон вместе с кофейными чашками и колодой для ската во дворе. Так что Хайнц недоступен.

– А с Калли?

Я начала терять терпение.

– Гизберт фон Майер, нет никакого экстренного случая. И у Калли нет мобильного.

Я прошла мимо него, демонстративно держась на расстоянии. Из холла послышался его взволнованный фальцет:

– Марлен, не позволяй ей брать трубку, пожалуйста! Речь идет о жизни и смерти. Я отправляюсь на поиски Хайнца.

Его шествие по двору напомнило мне молодого Джона Уэйна.

Я дождалась урчания мопедного мотора и вернулась к Марлен. Она смотрела ему вслед, качая головой:

– А господин фон Майер с тараканами, правда?

– Не забывай, Марлен, он журналист.

– И поэтому теперь караулит брачного афериста?

– Видимо, так. Подобного репортажа у него еще не было. Нам действительно нужно сворачивать салфетки?

– Глупости, я просто хотела тебя спасти. Я иду к рабочим, а ты можешь съездить на пляж.

Перспектива провести несколько часов с книгой на пляже показалась мне превосходной.

– Отлично. Возьму твой велосипед. Увидимся вечером за ужином. Пока.

Навстречу солнцу и с попутным ветром я катила по променаду. Мысли вернулись к вчерашнему вечеру в «Акуле», к тому, о чем рассказал нам Гизберт. Я постаралась избавиться от смутных сомнений и стала думать о сообщении Йоханна: «…и мы увидимся». Он вернется, я не такая наивная, как официантка из Эмдена. В конце концов, мне сорок пять, у меня за плечами брак и любовные связи, и я кое-что понимаю в мужчинах. Во всяком случае, я на это надеялась, и надежда заставляла меня крутить педали еще быстрее.

После второго купания и сорока страниц детектива я вполне насытилась пляжной жизнью. Стряхнув песок с полотенец, я сложила вещи и решила купить себе в городе платье. Отстегивая велосипед, я услышала свист. Времена, когда я откликалась на подобный призыв, давно прошли, поэтому я не отреагировала. И тут прозвучала фраза, на которую не реагировать было нельзя:

– Кристина! Ты что, оглохла?

Сердце екнуло. Я резко развернулась. На Йоханне были джинсы, рубашка и блейзер, он шел ко мне, я видела его оленьи глаза и улыбку, нет, такой человек не может быть преступником. Когда он приблизился, я закрыла глаза… и он меня поцеловал.

– Вот и я. Раньше вернуться не получилось.

– Мы думали… я, конечно, не верила, но теперь это не важно, я… – От волнения я начала заикаться.

Он удивленно посмотрел на меня:

– Ты не перегрелась на солнце? Все в порядке?

Я отбросила непрошеные мысли.

– Да, все хорошо. Как ты узнал, что я здесь?

– Сначала поехал в пансион. И спросил у Марлен, где ты.

– А тебя еще кто-нибудь видел?

– Нет, а что?

Я закрепила сумку на багажнике, избегая его взгляда, чтобы скрыть облегчение.

– Да так просто. Какие у тебя планы?

– Не знаю. Хотел сначала встретиться с тобой. Можем поехать в город, выпить кофе или что-нибудь съесть. Или пройтись по магазинам. Да, кстати… – Он полез в карман блейзера и вытащил конверт. – Вот твои деньги. Большое спасибо, что выручила.

Я взяла конверт и сунула его в сумку. Внутренний голос, точь-в-точь похожий на отцовский, шепнул: «Пересчитай!» Я не послушалась.

– Ну что? – смотрел на меня Йоханн. – Что будем делать?

С ним я согласна была делать все, но едва представив, как мы с Йоханном, держась за руки, идем по городу и внезапно натыкаемся на папу, Калли и двух маленьких девочек в кепках, мне стало страшно. Риск был слишком большим.