Отпуск с папой

Онно, Карстен и я вернулись после обеда в пивную. Ни папа, ни Калли до сих пор не появились. Марлен пошла в свой кабинет, чтобы организовать доставку мебели на завтра. Онно включил радио, а Карстен под аккомпанемент Гитте Хеннинг, мечтавшей о ковбое, установил лестницу. Я решила, что в ближайшие два года не стану слушать немецкие шлягеры, и вдруг соскучилась по Йоханну. Повернувшись спиной к мужчинам, я написала сообщение: «Ты где? Тоскую. Целую. К.».

В ожидании ответа я начала мыть окна. После третьего услышала, как во двор въехала машина, захлопали двери и раздался смех моего отца. Так смеяться умел только он, этот смех проникал прямо в уши. И все же я почувствовала облегчение.

Дверь открылась, и вслед за папой и Калли в пивную вошел высокий мужчина.

– Вот и мы. – Папа остановился у стойки. – Онно, слезай с лестницы, Карстен, Кристина, позвольте представить вам пятого члена нашей команды. Это Хуберт, отличный парень, кстати, орнитолог-любитель. А еще он умеет работать руками и пьет пшеничное пиво. Хуберт, это Карстен, отец нашего дизайнера. А это моя дочь Кристина, обычно она выглядит лучше, сегодня у нее что-то с глазами.

Хуберт подошел ко мне, протягивая руку.

– Очень приятно, Кристина. У вас и сегодня красивые глаза.

Из-за «ну-ну», произнесенного отцом, моя радостная улыбка сошла на нет. Хуберт показался мне очень обаятельным человеком и вполне мог бы составить конкуренцию теперешним королям острова. Интересно, что скажут о нем наши предпринимательницы из Мюнстер-Хилтрупа? Хуберт поздоровался с Карстеном и Онно и огляделся.

– Да у вас уже все готово.

В его голосе послышалось разочарование.

– А что же мне делать?

– Отдыхать, – ответила появившаяся Марлен, ставя на стол корзинку с термосом и чашками. – Привет, Хуберт, хорошо, что ты приехал.

Она обняла возлюбленного своей тетушки и отступила на шаг назад.

– А ты все молодеешь, Теда и долгое путешествие пошли тебе на пользу.

Польщенный Хуберт пригладил волосы и смущенно улыбнулся:

– Стараемся по мере сил. Но, послушай, тут же совсем нечего делать. А я пообещал Теде, что буду тебе помогать.

– Мы еще не закончили. Нужно еще все вымыть, и розеток нет…

– Электрику делаю я, – отстоял Онно свой участок работ. – Это чтобы было ясно.

Хуберт поднял руки, успокаивая его.

– Я ничего не понимаю в электрике. А что это у вас за эскизы на стене?

Папа на пару сантиметров приподнял листы.

– Они защищают настенную роспись Доротеи, – гордо пояснил он. – Это произведения искусства, их нужно уберегать.

– Оберегать, – машинально поправила я и тут же поймала осуждающий взгляд.

– Учитывая, как ты обращаешься с краской, – уберегать.

Карстен покачался на носках и сказал:

– Художница – подружка моего сына.

– Перестань. – Папа опустил листы. – Это мы ее привезли. Так что еще посмотрим, выйдет у них что-нибудь с Нильсом или нет.

Хуберт непонимающе переводил взгляд с одного на другого, и Марлен подтолкнула его к столу.

– Не важно, с Доротеей и Нильсом познакомишься позже. Давайте выпьем кофе, и я расскажу тебе, что еще осталось сделать.

– Для Хуберта работы немного, – заметил папа, ища кофе без кофеина. – Ты же не заставишь бывшего фабриканта мыть полы.

– Почему бы и нет? – возразил Онно, освобождая от бумаги кухонный поднос. – Это ведь все равно предстоит. У меня нет времени, полно работы с электрикой.

Папа положил мне на тарелку кусок вишневого пирога, моего любимого, а такой кусок был один, так что я была папе очень благодарна.

– Мыть может Кристина. Маленьким женским ручкам удобнее драить углы.

И всего лишь за жалкий кусочек пирога. Я оглядела огромный запыленный зал.

– И как я все это успею до завтра? А где Геза?

– Занимается спортом. – Марлен налила мне кофе. – Но она придет. И вчера вечером звонила Доротея, сегодня в четыре она будет здесь. Итак, что еще мы должны рассказать Хуберту?

– Ничего, – ответил Калли, энергично размешивая в чашке молоко. – Мы все рассказали за обедом. Хайнц даже набросал план, как мы завтра поставим мебель и все такое.

– Марлен, можешь вообще ни о чем не волноваться. – Папа подтянул выпечку к себе поближе. – Можно, я возьму этот сдобный пирог? Я объясню Нильсу, почему мы кое-что меняем.

Взгляд у Марлен остановился. Я пихнула ее под столом. Она глубоко вдохнула:

– Ах, Хуберт, после кофе пойдем со мной в кабинет, надо кое-что обсудить. Хайнц, Калли и Карстен доделают то, что нужно.

– Но я хотел…

Марлен встала и пресекла его протест:

– Хуберт, возьми свой кофе, и переговорим сразу. Мне еще предстоит съездить в город.

Папа утешительно похлопал его по плечу.

– Иди спокойно, здесь все равно не будет ничего интересного. Но сегодня вечером обсудим, ты знаешь что…

Он с заговорщицким видом посмотрел на нового приятеля и резанул рукой по горлу. Мы с Марлен застонали.

– Только не эти фантазии про брачного афериста. Не впутывайте туда Хуберта.

Я пустила в ход свой самый лучший дочерний взгляд, но это, к сожалению, не помогло.

– Что значит фантазии? Мы говорим только о голых фактах. К тому же у нас есть для вас кое-какая информация от Гизберта, мы, к счастью, встретили его в городе. Он прав, вас следует держать от этого подальше. В любом случае, Хуберт, в восемь у плетеного кресла.

Я решила выкурить тайком сигарету и позвонить маме.

«Любовная тоска того не стоит»

С. Мальмквист

Мама взяла трубку после второго гудка.

– Ну? Как там у вас дела?

– Сегодня заканчиваем. Нужно доделать еще кое-что по мелочи, и можно начинать уборку. Как твое колено?

Мама вздохнула:

– Лучше не спрашивай. Болит. Я думала, все будет намного легче. Но что делать, я выполняю все требования врачей и физиотерапевтов и жду не дождусь, когда снова окажусь дома. Ну довольно жалоб. Что у вас нового?

– Сегодня приехал Хуберт, ну, знаешь, возлюбленный тети Марлен. Теда приезжает завтра, она заехала к подруге, а Хуберта послала вперед.