Отпуск с папой

У меня тоже появился вопрос:

– Он был один?

Гизберт пригладил волосы, прежде чем ответить:

– Конечно. Он заметил, что мы его обложили, и не рискует.

– То есть он с дамами не контактировал и вы его не изобличили?

– Ах, Кристина, – отеческим тоном сказал Гизберт, – он держал себя однозначно. Раскрой наконец глаза. Ты ошиблась в этом мужчине. Он преступник.

– Хватит! – Марлен хлопнула ладонью по соседнему столу.

– Точно. – Я была уже так сыта этим, что пошла прямиком к двери. – Я иду курить.

– Кристина…

– Что? – повернулась я к отцу.

– Ничего. Я подумал… если тебе нужно прикурить… у меня есть спички.

Он бросил мне коробок. Я начинала взрослеть.

За две выкуренные мной сигареты страсти в пивной улеглись. Калли и Хуберт протирали столы, Марлен с Доротеей расставляли в витринах бокалы, Онно с отцом смотрели, как рисуют двойняшки. Квартета детективов видно не было.

– И что? – придвинула я стул. – Подсадные утки снова в деле?

Папа показал на девочек, полностью сосредоточенных на своих рисунках.

– Не при детях. Они от этого плохо спят.

Эмили подняла голову.

– Это чайки, а никакие не утки. И мне еще рано в постель, еще светло.

– Точно. – Папа тронул рисунок. – Клюв должен быть длиннее. Знаешь, Кристина не так хорошо разбирается в чайках, как мы.

– Тогда тебе нужно спросить у Хуберта, – посоветовала мне Лена и показала на него пальцем. – Хуберт вообще-то Чаечный король. Потому что знает их всех – и обыкновенных чаек, и сизых, и серебристых, и…

От усиленных раздумий она наморщила лобик. К счастью, на помощь пришла сестра:

– И клуш. И нельзя собирать яйца все время. И папы чаечных яиц нападают на тех, кто собирает яйца. Только папы, мамы – никогда.

– Точно, Эмили! – гордо кивнул отец. – Всё как в жизни: отцы защищают своих детей, а мамы только высиживают.

– Ага, – согласилась я. – Если не опаздывают.

– Точно. – Лена закончила с клювом чайки. – Кристина…

– Да?

– Хуберт точь-в-точь как Лилль Пеер. Но это тайна.

Она закусила нижнюю губу и серьезно посмотрела на меня. Я выдержала ее взгляд.

– Да, он разбирается в чайках. Я это поняла.

– Нет, я имею в виду…

– Мама идет! – Эмили скатилась со стула и побежала навстречу Анне Берг. – Мама, мы были с Чаечным королем на пляже, и там…

– Минутку, Эмили, дай мне войти.

Она взяла дочь на руки и подошла к нам.

– Привет! У вас почти все готово, выглядит просто великолепно!

– Ну да. – Папа встал и огляделся. – Может, слишком много столов.

– Пусть они всегда будут заняты. С детьми все прошло хорошо?

– Конечно. Смотрели в четыре глаза. Вы же неплохо приглядывали за Хубертом и мной, правда? А как ваша яхта?

– Великолепно. Еще раз большое спасибо. Мы с мужем хотим вас отблагодарить. Как няня вы просто бесценны.

Папа польщенно отмахнулся:

– Ах, что вы, все в порядке. Да и свою дочь я уже могу оставить одну.

– Мы все равно что-нибудь придумаем. Ну, девочки, собирайтесь и скажите спасибо. Хорошо вам потрудиться и – до скорого!

Когда последний стул оказался на своем месте, когда был отдраен последний сантиметр и все в точности соответствовало эскизам Нильса, я вспомнила, что Марлен хотела мне о чем-то рассказать, и пошла в пансион, где она договаривалась по телефону с поставщиками цветов.

– Хорошо, значит, вы приедете в половине седьмого и у нас будет достаточно времени, чтобы все украсить. До завтра, спасибо.

Она положила трубку и глубоко вдохнула:

– Так. Мы все сделали. Геза поехала в фирму, которая будет завтра обслуживать гостей на открытии, передаст им окончательный список.

– Ты собиралась мне что-то сказать…

Марлен убедилась, что нас никто не слышит.

– Верно. Я просто не хотела, чтобы об этом узнали Хайнц или Гизберт, а то все точно пошло бы к чертям.

– Что именно?

– Здесь был Герд, полицейский.

– Брат Онно.

– Да, и вот что он мне отдал. – Она полезла под стойку, вытащила черный бумажник и протянула его мне. – Кто-то из приезжих нашел на пляже.

Я раскрыла бумажник и первым делом обнаружила визитную карточку: «Ваш дом на острове Нордерней – «Дом Теды».

– И?

– Ну, смотри дальше.

За визиткой оказалось удостоверение личности. Я его вытащила и уставилась на фотографию Йоханна! Я бы сказала, несказанно хорошую фотографию. Только под ней стояло имя: Йоханнес Зандер.

– Родился в Кёльне, рост метр восемьдесят шесть, глаза карие, – прочла я вполголоса. – Этого не может быть. Зандер? А почему он называет себя Тиссом?

Марлен посмотрела на меня через плечо:

– Читай дальше, там еще есть адрес, и он совпадает. Бремен.

– Но имя-то фальшивое. Что это значит? Разве он не показывал тебе документы?

– Ах, там была такая суматоха. И я смотрю документы не у каждого, кто у меня останавливается, теперь это необязательно. И вот тут был номер его мобильного, я оставила ему сообщение в голосовой почте, что нашлись его документы. Кстати, все карточки на месте – бумажник нашли честные люди. В общем, я ему сказала, чтобы завтра до открытия он зашел сюда и все забрал. О другой фамилии я, кстати, упоминать не стала.

– У меня тоже есть номер его мобильного.

– Да? Ну так позвони ему. Или предложи встретиться, тогда и отдашь.

Долго не думая, я набрала номер. Сердце выдавало четыре удара на один гудок.

«Добрый день. Это голосовая почта номера ноль один семь один…»

Я дала отбой. Возможно, позже. Но решение уже было принято. Я позвоню Йоханнесу Зандеру. Что бы из этого ни вышло.

Марлен предложила всем встретиться в пивной в восемь вечера.

– Я угощаю пивом под названием «Мы сделали это!», Хуберт поджарит колбаски на гриле.