Отрок (XXI-XII)
Шрифт:
– Ага, понял. Долго еще ждать-то?
– Все уже, вон - встречают. Трогай потихоньку.
На дороге появилась знакомая фигурка Красавы.
– Мишаня! Мишаня!
Разглядев в санях незнакомое лицо, Красава резко остановилась и настороженно уставилась на Роську.
"М- да, не любят здесь чужих"
– Не бойся, Красава! Это - мой… названный брат Ростислав. Иди сюда, садись в сани.
Красава нерешительно потопталась на месте, но потом, все-таки, забралась в сани.
– Мишаня, а ты подарки привез?
– Привез, Красавушка, привез.
– А сказку расскажешь?
–
– Ага! Слушай: шмель жужжит в камышах!
– Красава явно гордилась своим достижением.
– Бабуля научила!
– "Она еще и логопед! Ну, дает, бабка. Одно слово - волхва!"
Нинея встречала гостей на крыльце.
– Здрава будь, Нинея Всеславна!
– Мишка обнажил голову и поклонился, насколько позволили костыли. А это - мой названный брат Ростислав.
– Здрава будь, Нинея Всеславна!
– Роська поклонился "большим чином" дотронувшись шапкой, зажатой в вытянутой руке, до земли.
– Здравствуй Мишаня, здравствуй Славушка. Мишаня, а что с ногой-то?
– Подстрелили немножко, баба Нинея, ничего страшного.
– Ну, у тебя лекарка изрядная рядом, поправишься. Заходите в дом ребятушки.
Подражая Мишке, Роська поклонился очагу, потом принялся пристраивать на лавке перенесенные из саней подарки. Нервничал он, все-таки здорово - мешки никак не хотели вставать, все валилось из рук. Нинея понимающе улыбаясь, помогла ему.
– Ты из каких же будешь, Славушка?
– Не знаю, Нинея Всеславна, я еще в детстве в рабство попал…
Роська смущенно зыркнул глазами в Мишкину сторону.
– …Михайла меня выкупил и крести… Ой.
Мишкин крестник прервался на полуслове и густо покраснел.
– Ничего, Славушка, все хорошо. Мишаня молодец, что крестника названным братом величает. Так и надо, так на самом деле и есть. Не смущайся, Славушка, раздевайся, да садись-ка вот здесь, поговорим. Нехорошо, когда человек своих корней не помнит.
– Баба Нинея, я тут вам из Турова… - начал было Мишка, но Нинея перебила:
– Погоди, Мишаня, я должна знать: кто ко мне в дом пришел. Славушка, рассказывай.
"Знакомое мероприятие, сейчас Роська выложит всю подноготную, даже то, о чем давно забыл. Сильна боярыня Гредислава, сильна, ничего не скажешь".
Мишка уселся на край лавки у торца стола, пристроил рядом костыли и стал слушать. Рассказ свой Роська начал с уже знакомой истории о захвате Никифором польской ладьи. Нинея некоторое время послушала, потом прервала Роську.
– А раньше? До того?
Роська молчал. Нинея повела перед собой рукой, Роська закрыл глаза, расслабился и вдруг… заговорил на каком-то незнакомом языке. Язык был явно не славянским. В XII веке русские еще могли общаться с чехами, поляками, болгарами и другими славянами без переводчика, различия в языках еще не стали столь существенными, как несколькими веками позже.
В том, что произносил Роська, тоже попадались, хоть и искаженные, но знакомые слова и обороты, но большинство слов были непонятны. Нинея задала какой-то наводящий вопрос на том же языке. Роська вдруг судорожно втянул в себя воздух и попытался встать. Нинея ласковым голосом с хорошо знакомыми Мишке расслабляющими интонациями успокоила парня. Тот пробормотал еще несколько слов и умолк.
– Ятвяг твой крестник, Мишаня.
"Ятвяг? Ятвяги, ятвяги… Что-то такое я знаю. Пруссы, летты, литвины… Или литвины - это уже позже? И где-то там же ятвяги. Летто-литовское (или летто-славянское?) племя. А летто-славяне, вообще, были? Ну ни хрена не знаю! Говорила мама: "Учи историю".
– Ятвяги, это - на запад от кривичей?
– Да, они западные соседи полочан. Имя его - Енас, или Йонаш, или Янис. В тех местах такие имена есть. Мать его звала Еша. Отец-то его точно ятвяг, а мать - не знаю. Еша совсем мальцом был, не помнит почти ничего. Только мать и имя, да еще огонь, крики и какие-то бородатые хари в ладье, но хари, вроде бы, не нурманские. Потом он жил где-то у воды. То ли река большая, то ли озеро, а может быть и море. Еще помнит город. Не весь город, а только каменную стену. А потом опять ладью и…
Взгляд Нинеи метнулся за спину Мишке.
– Стой!!!
Мишка, как только мог быстро, обернулся. В паре шагов позади него, держа в опущенной руке топор, стоял куньевский волхв. Мишка сразу же понял, что Нинея остановила волхва не только голосом - тому явно было не по себе.
– Н-н-н… Н-нинея, н-не мешай…
– Стой!
– Властно повторила волхва.
Мужик не послушался, качнулся вперед, сделал маленький шажок к Мишке. Мишка откинулся назад, уперся спиной в стол, одновременно хватаясь за рукоять кинжала на поясе… И тут Нинея ударила. Даже не ударила, а… Мишка почувствовал, что в какую-то долю мгновения через него, от затылка к лицу, от спины к груди, прошло то самое ощущение, которое охватило его, когда он встрял в схватку между отцом Михаилом и Нинеей.
Волхв запрокинул голову назад и упал. Тело его выгибалось дугой, билось в конвульсиях, затылок стучал в пол, на губах выступила пена. Длилось это недолго - всего несколько секунд, потом волхв расслабился, распластался на полу, как тряпичная кукла.
"Вот он, боевой навык ведуньи! Классический эпилептический припадок. На кой ей охрана, она кого хочешь завалит!".
Мишка обернулся к хозяйке дома и успел уловить на ее лице, какое-то… охотничье, что ли, выражение. Да, именно таким бывает лицо у охотника, сразу после выстрела, причем выстрела неудачного - смесь хищности и досады. Но Нинея-то попала!
– Я же специально на околице ждал, чтобы он уйти мог.
– Пробормотал, словно оправдываясь за какой-то проступок, Мишка.
– Нож-то убери, не с кем воевать.
Мишка, только сейчас поняв, что успел-таки извлечь оружие, сунул кинжал обратно в ножны. Волхв слегка пошевелился и слабо застонал.
– Вставай!
Голос Нинеи ударил по нервам, как электрический разряд. Мишка сам чуть не вскочил с лавки, такому голосу было невозможно не подчиниться.
– Красава, принеси его одежду, и собери еды в дорогу!
– Распорядилась Нинея.
Девчонка забежала за занавеску, из-за которой вышел волхв и деятельно там чем-то зашуршала.
– Вставай!
Волхв со стоном перевернулся на живот, поднялся на четвереньки. Его шатало из стороны в сторону, как пьяного. С четвертой попытки мужику все же удалось подняться на ноги. На Нинею он не смотрел, тупо уставившись на входную дверь.
Подскочила Красава, сунула волхву в руки котомку, шапку и тулуп. Тот одеваться не стал, держал свои вещи в охапке и слегка покачивался на нетвердых ногах, продолжая пялиться на дверь.