Отшельник. Его девочка

Хотя, если честно, хочется просто дико попасть в ту комнату и увидеть все своими глазами.

Выбираю для себя белье и домашнее легкое платье. Быстро одеваюсь, но выйти из гардеробной решаюсь не сразу.

Осадок остался горький после этой утренней встречи.

Только через полчаса я спускаюсь на кухню. Завариваю себе черный кофе, в холодильнике нахожу круассан с ветчиной.

С подносом в руках выхожу из замка и направляюсь в сторону беседки. Это мое любимое место последнее время.

Сажусь за большой стол, рассматриваю блики солнца на темной деревянной поверхности. Они пробиваются сквозь лозу винограда и красиво рассеиваются внутри беседки.

Вдыхаю полной грудью свежий хвойный запах, настраиваясь на новый день. Проверяю свой телефон. Сегодня мне поступила очередная сумма на счет от Льва Сергеевича, и в этот раз она на двести тысяч больше, чем обычно.

Ошарашенно смотрю на нолики на счете. Выходит, я сегодня смогу погасить все долги моей мамы. И у нее больше не будет этого проклятого кредита, тянущего из нее все силы.

И она сможет уйти со своей второй работы, остаться только на основной.

Улыбаюсь невольно.

Я горжусь собой.

Да, я рассчитывала заработать деньги другим способом. Но теперь я даже рада, что Лев Сергеевич настоял на своем и все же взял меня в тот день. Это воля случая, не больше.

За две недели я закрыла миллионные долги мамы.

Не верится. Просто не верится…

Теперь смогу откладывать деньги для того, чтобы у моей семьи был запас на черный день.

Слышу шуршание колес по асфальту и осторожно выглядываю из беседки. Большой черный тонированный внедорожник подъезжает к замку.

Доберманы в вольере тут же подают признаки жизни и пространство наполняется неугомонным озлобленным лаем.

Я откусываю круассан, запиваю его горьковатым напитком и снова выглядываю.

Из внедорожника выходит Тигрицкий в черном костюме. Его начищенные туфли блестят на солнце.

— Тимур, — слышу голос Льва Сергеевича и прячусь.

Закрываю глаза. Кусок еды просто встает поперек горла, но я молчу.

Мужчины не знают, что я здесь.

— Лев, давай еще раз все обсудим. Я готов отказаться от процента Белова, чтобы ты…

— Не нужно было тебе приезжать, — перебивает Отшельник.

— Да блять, Лев, ну правда. Бизнес нужно делить от личной жизни! — негодующе сокрушается Тигрицкий.

Я перестаю дышать и напрягаю слух.

Беседка довольно далеко от замка, но в лесу стоит такая тишина, что каждый шорох слышно. И их разговор я тоже слышу отчетливо и ясно.

— Я давно поделил бизнес и личную жизнь. С Беловым я больше не сотрудничаю.

— Лев… — обреченно вздыхает Тимур.

— Не говори ничего! Даже слушать не стану!

— Так я предлагаю отказаться от его процента! Вложусь сам. И ты сможешь спокойно…

— Нет, — рычит Отшельник, и его повышенный голос гремит между соснами.

Я сильно жмурюсь.

Я не должна сейчас здесь быть и подслушивать.

Слишком много косяков с моей стороны. То из комнаты вышла, нарушив запрет, и застала Отшельника с красивой горячей проституткой, то пыталась открыть запертую дверь.

А теперь вот здесь сижу и подслушиваю. И каждый раз я делаю что-то не специально! Просто так само собой получается.

— Это выгодное предложение. Ты зря отказываешься, — дерзко произносит Тигрицкий.

— Тимур, ты знал, что я с Беловым работать не стану. И все равно позвал нас обоих.

— Потому что вы оба богатые и можете раскачать мой клуб просто люто! И ты ведь не сразу дал заднюю. Только после того, как он захотел твою девку. Кстати, ты ведь сказал, что она прислуга. Какого хера ты притащил ее с собой?

— Она больше не прислуга, — глухо отвечает Лев Сергеевич.

Я нервно кусаю губы и пальцы заламываю.

Главное теперь мне себя не выдать. Будет очень неловко, если Отшельник сейчас заметит меня.

— Значит, она не эскортница и не прислуга. Тогда что она делала на встрече? — в голосе Тигрицкого хищная насмешка.

— Она моя особая гостья.

— Вот как это теперь называется? — с вызовом. — Она тебе не безразлична. Все это вчера поняли.

Тишина.

Я сижу, словно на иголках. В мой утренний кофе красиво падает лучик света, на черной поверхности напитка неровный колеблющийся блик. И мое сердце точно также колеблется.

Я вчера тоже начала думать, что не безразлична Льву Сергеевичу. После того, как он позвал меня в свою спальню и поцеловал.

А еще гладил меня по спине ласково и очень осторожно, будто боялся сломать.

Я не понимаю Льва Сергеевича. Он то нежный, то дикий. Подпускает меня близко, а затем резко отталкивает.

Я зачем-то нужна ему в этом доме, хотя для секса у него есть десяток проституток. На любой вкус и цвет.

Но он занимается сексом только со мной. Уже третья неделя пошла, как я живу под его контролем.

— Лев, — устало вздыхает Тигрицкий. — Тебе нужно оставить прошлое.

— Это что? Дружеский совет?

— Да. Это дружеский совет. Ты уже пять лет сам не свой. Если эта девочка и правда стала тебе дорога, то…

Тимур многозначительно замолкает, оставляя фразу незаконченной.

У меня сердце поднимается в горло и бешено там стучит. Долбит так, будто сейчас выскочит. Между лопаток вибрирует.

Я поджимаю пальцы на ногах до ощутимой ломоты.

По всему телу нервная неприятная дрожь.

— Ладно, — сдавленно произносит Отшельник. — Про твой клуб я еще подумаю.

— Спасибо, дружище, — отзывается Тигрицкий.

Звуки смешиваются, а я дышать боюсь.

Вскоре машина Тигрицкого шуршит колесами, отдаляясь от замка.

Я хватаю чашку кофе и пью остывший напиток жадно. Во рту пересохло.

Надоедливые мысли вьются в голове.

Я хочу поговорить с Львом Сергеевичем. Пусть сам мне даст ответы на все вопросы. Он ведь может быть и добрым, и даже милым.

Я хочу узнать о нем еще больше.