Отступники

Но забыть не получалось. Шли часы, он лежал, смежив веки, но уснуть не мог. Вызывало вопросы буквально всё: зачем Гилина вышла из дома ночью? Куда она направилась? Почему шла такой странной, медленной походкой, будто её кто-то заворожил? А если её и правда заворожили, чему Джон бы ни капли не удивился…

Он вдруг вскочил, резко сев в постели.

За окном уже начал загораться рассвет; сквозь тонкие шторы было видно, как светлело и розовело ночное небо, как гасли звёзды и становилась прозрачнее луна. Джон взглянул на Кару — та ещё спала, и пришлось потрясти её за плечо.

— Ещё рано, — пробормотала девушка.

— Мне кажется, вампир — это Гилина, — безо всяких предисловий начал Джон, не прекращая трясти Кару до тех пор, пока она не открыла глаза. — Вампирша, точнее. Ночью я видел, как она куда-то ушла.

— А ты-то что ночью…

— Выходил отлить, — прервал её он. — Я видел, как она вышла на улицу и медленными шагами куда-то направилась. И догонять её у меня желания не возникло, потому что от неё исходила какая-то… какая-то тёмная энергия, что ли… она меня оттолкнула, не в прямом смысле, конечно, и даже, можно сказать… — он нервно сглотнул, не желая этого признавать, но всё же признал: — Испугала.

Кара закатила глаза, зевнула и, поведя плечом, чтобы сбросить ладонь Джона, привстала.

— Если тебе это не приснилось и ты не врёшь, то налицо проклятие, — сказала она. — И тогда, в принципе, всё сходится.

— Что сходится?

Оцепенение, вызванное ночным приключением, ещё не прошло — его по-прежнему чуть трясло, да и страх перед Гилиной, засевший в душе, никуда не делся. При мысли о том, что он увидит её сегодня за завтраком или просто случайно столкнётся с ней в доме, становилось неуютно — мягко говоря.

— Сходятся твои предположения насчёт того, что она вампирша, — Кара откинула одеяло и села, свесив ноги, — и твои, опять же, описания своих ощущений. Она проклята — поэтому так и действовала на тебя.

— Разве вампиризм — это проклятие, а не что-то вроде заразной болезни, передающейся через укус? — усмехнулся Джон.

— Ну, это распространённое заблуждение. Равно как и то, что вампира остановит чеснок или осина.

Опустив босые ступни на пол, Кара уселась поудобнее и взглянула на Джона очень внимательно, будто заподозрила во лжи. Впрочем, он сам ещё не был ни в чём уверен, в том числе и в вампиризме Гилины. Может, она просто шла на тайное свидание с Валомиром? А это страх, эта оторопь… наверное, просто возникли по привычке, оказались навеяны воспоминаниями о том, что происходило с Джоном год назад.

— Вампиризм — это проклятие, — начала Кара, не сводя с него этого своего взгляда. — Им нельзя заразиться, но его можно получить, если его кто-то сотворит… Проклятие накладывается с помощью магии, заклинаний и рун. Я помню, мы изучали это в Шабаше… не на практике, конечно, — рассмеялась она, заметив, как Джон округлил глаза. — Вампирская сущность проявляется в человеке по ночам, ближе к полуночи, и он, повинуясь зову проклятия, должен выпить крови, чтобы днём прийти в себя. Одной жертвы бывает достаточно.

— А если не выпьет?

— Рано или поздно жажда возьмёт верх и вампиру придётся убить человека, неважно, днём или ночью. Но изначально проклятье работает так, что вампиризм проявляется только в полночь. Так охотиться легче и безопаснее.

Она замолчала, и Джон пока не стал просить её продолжить. На самом деле описание поведения голодного вампира напомнило ему столь знакомую жажду алкоголя… Он невесело ухмыльнулся и задумался. В целом всё выглядело вполне логично: и странная походка Гилины, и то, что она вышла ночью, и эта жуть, охватившая его при виде девушки… И всё же ему до последнего не хотелось верить, что вампирша — это она. Что она, пусть и вынужденно, убивала людей. Ну не могла такая милая, скромная, невинная девушка делать столь ужасные вещи…

— И если вампир укусит человека, он не обратит его… своим ядом? — поинтересовался Джон.

— Да нет у вампиров никакого яда, — закатила глаза Кара, коротко рассмеявшись. Он даже чуть обиделся: ну откуда ему, самому обычному человеку, знакомому с магией крайне поверхностно, знать все подробности? — Если вампир укусит человека, то просто выпьет всю его кровь, вот и всё. — Она пожала плечами, будто говорила о каких-то элементарных вещах, например, как пожарить картошку на костре.

— Но мы можем как-то понять, что Гилина проклята, прямо сейчас, днём?

— Да, обычно проклятие оставляет какой-то след, — задумалась девушка, скрестив руки на груди. — Может, глаза разного цвета… хотя мы бы заметили это сразу… или какой-нибудь знак на теле… Слушай, ты же пялился на неё вчера весь вечер, может, заметил что-нибудь подозрительное?

— Во-первых, я не пялился, — вспылил Джон, чувствуя, что краснеет. Вообще-то он всё-таки пялился, но совсем чуть-чуть. Красивая девушка ведь, просто радость для глаз. — А во-вторых, нет, не заметил.

— Да, по-моему, на той части её сисек, что не прикрыта платьем, действительно не было ничего, — хмыкнула Кара и встала. — Что ж, у нас есть ещё день, чтобы убедиться в правдивости твоих предположений. И, будем надеяться, наша дорогая вампирша осталась довольна ночной охотой…

***

«Кара. Меня зовут Кара», — твердила она себе, мысленно пробуя на вкус это имя.

Немного странно было воспринимать себя так, но она постепенно привыкала.

Каре не очень хотелось задерживаться в этой деревне, она желала как можно быстрее преодолеть этот нелёгкий путь от Резерфорда до Конвея и поскорее сделать то, что нужно было сделать. Однако она понимала, что обязана удержать Джона во что бы то ни стало. И если он просил её помочь разобраться с вампиршей, то она должна помочь. Его доверие многое значило для Кары. Так что придётся сейчас искать Гилину и расспрашивать её, а заодно попытаться разглядеть на её теле какие-то знаки, говорящие о проклятии. В конце концов, не существует такого проклятия, которое не оставляло бы какого-либо отпечатка.

Она встретила девушку на первом этаже: видимо, Гилина встала уже давно, потому что заспанной или растрёпанной вовсе не выглядела, волосы её были осторожно уложены в косу, а карие с зелёными крапинками глаза весело светились. Если она и ходила куда-то ночью, то это вряд ли сильно на ней сказалось. Однако Кара помнила все последствия проклятия вампиризма, в том числе и полные провалы в памяти в дневное время суток.

Гилина несла в руках большое ведро, наполненное водой, от которой шёл едва заметный пар.

— Доброе утро, госпожа, — улыбнулась девушка, когда Кара приблизилась к ней.

— Лина… можно же тебя так называть? — Получив в ответ кивок, она продолжила: — Слушай, нужно поговорить… это касается вампира, который не даёт вам спокойно жить.

— Простите, я хотела сейчас немного ополоснуться, — Гилина кивнула на ведро, — но потом я с радостью выслушаю вас, ваше благородие.

— О, нет, не называй меня так, — рассмеялась Кара. — Вступив в сестринство Шабаша, я отказалась от всех титулов, так что прибереги их для Джона. А я для тебя — просто Кара. И, кстати, с купанием я тоже могу тебе помочь.