Отзвуки ярости

– Не хами мне! Я тут сорок лет живу, пожалуюсь хозяевам, и вылетишь на улицу со своей трубой!

Нужно было сдержаться, но второй раз подряд я этого вынести не могла.

– Саксофон!
– мой голос эхом разнёсся по площадке.
– Совсем разные вещи!

Ключ наконец-то провернулся. Я нырнула за свою дверь.

Крок ждал меня на подоконнике. Солнечный свет прямоугольником падал на линолеум. Я могла бы сыграть его, светлый и невесомый, но тогда бабка бы точно взбесилась.

Я решила не связываться.

Снимая с плеч футляр, я поймала себя на мысли, что впервые хочу назад домой.

Весь вечер я нервно ходила по квартире в наушниках, ожидая страшного. Постоянной долбёжки в стену или по батареям, возвращения соседки, ссор, криков, но ничего не было. Я только зря нервничала.

Ничего не было и в следующие несколько дней. Я работала - ездила к нескольким ученикам для уроков игры на саксофоне, репетировала, слушала записи Лестера Янга. Ко мне даже разок приехали родители, чтобы ужаснуться, в насколько тесной квартирке я живу. И я всё ещё здоровалась с бабушками у подъезда, вежливо, как могла, улыбалась свой соседке. Всё могло бы наладиться. Но нет.

Я возвращалась с занятия на другом конце города. Футляр с саксофоном оттягивал плечи, пакеты с продуктами - руки. Ключи лежали в кармане чёрной кожанки, и мне пришлось поставить пакеты на пол у подъезда, чтобы достать их.

Бабушки зашептались за спиной. Связка зацепилась за подкладку, натруженные плечи и ладони болели. Я дёргала ключи, слепо уставившись в дверь, а бабки всё шептались, и шумели машины на проспекте, а снизу послышался тихий жалобный мяв.

Это было что-то новое.

Ещё раз дёрнув за ключи, я опустила глаза. Котик. Грязный рыжий котик с тонким белым хвостом. Он пищал на высокой ноте, жался к двери подъезда и смотрел на меня.

У меня никогда не было кота. Мамина аллергия не давала завести, но я всегда хотела рыжего и зеленоглазого, с большими ушками.

– Опять какая-то кошка принесла, зассыт тут всё, - выдала моя соседка.
– А ну, кыш отсюда!

Котик не слушал. Он смотрел на меня теми самыми зелёными глазами.

Это была судьба.

Ключи чуть не порвали подкладку кожанки. Нести оба пакета в одной руке было ещё тяжелее, но другой я прижимала к себе котёнка. Бабки даже не успели возмущённо охнуть, когда я с металлическим грохотом захлопнула дверь подъезда.

Оказавшись у меня на руках, котик перестал плакать. Мы ехали в лифте, а я думала, что если покупать меньше косметики и пирожных, смогу позволить себе кота. К тому же, я бы стала ещё более независимой.

А пока нужно было покормить котика и созвониться с знакомым ветеринаром. Кажется, у нашей второй скрипки жили три или четыре кота, и она могла поделиться номером.

Через пару часов я расчехлила саксофон. Пока безымянный котик лежал на подоконнике.

Я, не без пары царапин, вымыла его, осмотрела и напоила молоком. К ветеринару получилось записаться только на завтра, но котик и сейчас выглядел довольным жизнью.

Я открыла окно, впуская в комнату свежий воздух. Глубоко вдохнула, отыскивая внутри себя начало мелодии.

Котик открыл глаза и навострил уши. Кажется, у меня появился постоянный слушатель.

Снова раздался стук в стену, но я не обратила внимания.

– Они меня с ума сведут, - жаловалась я Нине через пару дней.

На её любимой чёрной рубашке разошёлся шов, и мы уже час ходили по магазинам, подбирая замену.

– Играю, им не нравится. Завожу котика, им не нравится.

– Играть имеешь полное право с девяти утра до десяти вечера, - протянула Нина, перебирая вешалки.

– Точно?

– Даже мой сын про это знает, - она критически осмотрела одну рубашку с кружевом на рукавах, и повесила назад.
– Как кота решила назвать?

Я пожала плечами.

– Никак не могу придумать. Пока он просто Котик.

– Ты - сама оригинальность.

Она сняла одну рубашку с вешалки и пощупала ткань.

– Как тебе?

– Вроде нормально...

– Вот и я не знаю, - Нина продолжила рыться в чёрных тряпках, а я опёрлась о ближайшую стену.

– Нина-а... А что если эта бабка дальше будет на меня орать?

– Господи, только не мямли, как сейчас!
– она взмахнула ладонью.
– Возьми себя в руки и дай ей отпор.

– Но я не умею.

– Так учись! В решающей ситуации тебе это пригодится, - она повернулась ко мне, повысив голос, звуча резко и грозно.
– Представь, что играешь что-то злое и быстрое. Постарайся, а то эти бабки тебя сожрут.

Я вздрогнула.

– Что, правда?

Нина усмехнулась.

– Нет. Хотя, кто их знает, - она вернулась к рубашкам.
– Эти старые, злобные ведьмы... Надеюсь, я никогда такой не стану.

Это звучало не слишком вдохновляюще, но я постаралась запомнить.

Ещё я старалась избегать свою соседку, но так как мы жили на одном этаже, получалось не очень. Иногда мне казалось, что она специально ждёт моего возвращения, чтобы выйти за почтой и поссориться.

Вот снова я пыталась открыть заедающий замок, а она стояла за спиной и визжала:

– Я скоро буду жаловаться! Невозможно жить под твои концерты, постоянно, каждый день, каждый час! Откуда ты взялась такая, ужас просто!..

Она всё повышала и повышала голос и наконец выкрикнула на самой высокой ноте:

– И кот твой провонял всю квартиру!

Как же она меня...

Достала!

– Мой кот не мог провонять всю квартиру, он ходит аккуратно и только в лоток!
– развернуться через плечо, повысить голос и говорить максимально громко, чтобы отдавалось эхом, чтобы краска отвалилась со стен подъезда.
– Играю я только когда закон разрешает. И не устраиваю пьянки, и никого к себе не вожу, а если вам что-то показалось, заткните свои грёбанные уши!

Воздух в лёгких закончился.

Бабка смотрела на меня, приоткрыв рот и противно сипло дыша. Кажется, второго акта не требовалось. Я развернулась и продолжила возиться с замком.