Овладей мной

Что мне делать, если он попытается забрать у меня Винсента?

Я вытаскиваю Винсента из машины и, посадив его к себе на бедро, закрываю дверь.

Алек идет по дорожке, а Алексей, прислонившись к G-Wagon, наблюдает за нами.

Под пристальным взглядом Алека я направляюсь к входной двери и отпираю ее.

Я смотрю на него и говорю:

— Я просто хочу, чтобы Винсент успокоился.

Он кивает и следует за мной в дом. Я иду в гостиную и сажаю Винсента на диван.

— Что хочешь посмотреть, малыш?

— Шрека, — сонно бормочет он.

Пока я включаю телевизор, он ложится и устраивается поудобнее.

Начинается мультфильм, и я целую его в пухлую щеку, а затем иду к ожидающему Алеку.

Его взгляд ни разу не оторвался от нас.

— Давай поговорим на кухне, — шепчу я.

Войдя на кухню, я включаю кофеварку и готовлю две чашки.

Я поворачиваюсь и, прижавшись спиной к стойке, встречаюсь взглядом с Алеком.

— Ты успокоился? — спрашиваю я.

Он кивает и осторожно делает шаг ближе.

— До меня начинает доходить, что ты действительно здесь. — Он снова придвигается на пару дюймов ближе. — Прости, что напугал тебя.

Мне нужно разобраться в том, что он сделал в коттедже, и я говорю:

— Никогда больше не запирай меня в комнате.

Он кивает.

— Не запру. Я отчаянно хотел удержать тебя рядом.

Мое сердце смягчается, и пока мы смотрим друг на друга, я спрашиваю:

— Что с тобой случилось после той ночи? Пошел ли ты на тренировки, о которых упоминал?

Он снова кивает.

— Я думал, ты умерла, Эверли. Я отправил Мишу на поле, но твоего тела там не было. Была только кровь. Это свело меня с ума.

— Прости, — шепчу я. — Если это тебя хоть немного утешит, у меня не было намерения оставлять тебя, пока твой отец не выстрелил в меня. Это все изменило, и мне пришлось уехать из России после того, как я очнулась в больнице.

Он снова подходит ближе, и на его лице появляется умоляющее выражение. Я подаюсь вперед и, обхватив его руками за талию, прижимаюсь лицом к его груди.

Его руки обхватывают меня, и он почти выжимает из меня жизнь.

— Это было так чертовски тяжело, Эверли, — бормочет он, его голос наполнен болью. — Я сошел с ума, и сейчас я впервые снова чувствую себя целым.

Я провожу рукой по его спине, чтобы успокоить, и вспоминаю, как они сдирали с него кожу кнутом.

Боже, это единственный человек, который понимает, через что я прошла.

Он единственный мужчина, которого я когда-либо могла полюбить, и ощущение его объятий переносит меня в темную комнату, где мы прижимались друг к другу.

— Я так сильно скучала по тебе, — выдыхаю я, не в силах остановить бурлящую любовь к нему. — Я не перестала любить тебя.

Он слегка отталкивает меня, чтобы видеть мое лицо.

— Но?

Я качаю головой, из меня вырываются рыдания.

— Но сейчас я должна думать о Винсенте. Ты все еще с Братвой, и я не могу допустить, чтобы они были рядом с моим сыном.

— Нашим сыном, — поправляет он меня. Он наклоняет голову и, подняв руку, проводит по моей щеке. — Алексей вбил мне в голову немного здравого смысла по дороге сюда, и я понимаю, что тебе нужно время.

На этот раз моя очередь спрашивать:

— Но?

— Я ни за что не отпущу тебя, Эверли. Особенно теперь, когда я знаю, что у нас есть ребенок.

Мои плечи опускаются, и я закрываю глаза.

— Не делай этого со мной. Пожалуйста. — Я снова открываю глаза. — Твой мир пытал и почти убил меня. Я не переживу этого во второй раз.

— Второго раза не будет.

Я делаю шаг назад, мой голос повышается, когда я говорю:

— Ты этого не знаешь, Алек.

Черты его лица становятся жестче, а в тоне появляется уверенность.

— Поместье — самое безопасное место для тебя и Винсента. — Когда он произносит имя нашего сына, в его глазах мелькает печаль. — Я завершил свое обучение и надрывал задницу, чтобы стать одним из лучших. Со мной ты будешь в безопасности. Я могу защитить тебя.

Я качаю головой.

— Я не могу рисковать.

Гнев закрадывается в его глаза, заставляя сиять золотистые искорки.

— Чего ты от меня ожидаешь?

— Я не говорю, что ты должен забыть о нас. — Он уже начинает качать головой. — Алек, ты можешь время от времени навещать Винсента. Я не буду мешать тебе строить с ним отношения, но между нами не может быть ничего романтического.

Он поднимает руку к своим волосам и хватает в пригоршню длинные пряди.

— Нет. — Он продолжает качать головой. — Нет.

— Перестань говорить "нет" и поставь себя на мое место, — кричу я.

Он недоверчиво смотрит на меня.

— Неужели я единственный, кто помнит, что мы делили в той комнате? Почему тебе было так чертовски легко забыть меня?

— Я не забыла! — Я подхожу ближе и хватаю его за рубашку. — Я никогда не смогу забыть, Алек, но я должна была двигаться дальше ради нашего сына. — Я судорожно втягиваю воздух. — В идеальном мире я бы бросилась в твои объятия и никогда не отпускала. У меня были бы ты и Винсент. Но мы оба знаем, что этот мир далек от совершенства, и Винсент всегда будет на первом месте. Перед тобой и передо мной.

Руки Алека дрожат, когда он поднимает их к моему лицу. Он откидывает ладонями мои волосы, его глаза с отчаянием смотрят на меня.

— Я люблю тебя, Эверли. Не говори мне, что я могу видеться с нашим сыном лишь изредка и что я должен держаться от тебя на расстоянии. Я многое могу вынести и пережить, но жить без тебя — не вариант.

— Ты так усложняешь все для меня, — хнычу я.

Как мы обычно делали в темной комнате, он прижимается своим лбом к моему.

— Я дам тебе время. Я постараюсь быть терпеливым, но ты хотя бы попытаешься бороться за нас?

Я могу послать любого другого мужчину к черту, и я всегда использовала свою любовь к Алеку как оправдание. Но, стоя перед мужчиной, которого я люблю, трудно оттолкнуть его.

— Я не могу бороться за нас, пока ты в Братве.

В его глазах снова вспыхивает гнев.

— Единственный выход из Братвы — смерть. Потерять тебя — значит умереть.

— Ты не потеряешь меня. У нас просто не будет романтических отношений.

— Это, блять, одно и то же, Эверли, — огрызается он.

Я делаю глубокий вдох.