Овладей мной

Она проводит кончиком пальца по пулевому ранению на моем плече.

— Откуда у тебя этот шрам?

Я усмехаюсь и, все еще не в силах солгать ей, признаюсь:

— Виктор стрелял в меня.

Ее глаза расширяются, и она ахает.

— Что? Почему?

— Миша, Армани и я ослушались прямого приказа. Он мог убить одного из нас, но вместо этого просто выстрелил мне в плечо в качестве наказания.

— Это просто безумие. — На ее лбу появляется мрачная морщинка. — Теперь он нравится мне еще меньше, и он мне не нравился с самого начала.

Блять.

Пытаясь вырулить ситуацию, я говорю:

— Так устроены вещи в нашем мире. Виктор — хороший человек. Если он не будет следить за соблюдением закона, начнется настоящий ад.

Эверли продолжает хмуро смотреть на меня.

— Я облажался и должен был заплатить за это. Не держи зла на Виктора.

Она обращает свое внимание на шрам у меня на боку.

— Откуда у тебя этот? Он выглядит новым.

— На нас напали пару недель назад. Пуля лишь задела меня.

Ее глаза прищуриваются, когда она смотрит на меня.

— Ты слышишь, как это звучит?

— Как что звучит?

Она хлопает меня по плечу.

— Как я должна жить, зная, что тебя могут ранить или убить в любую секунду?

Блять.

— Я буду более осторожен на работе.

— Тебе лучше выполнить это обещание! — фыркает она. — Я отказываюсь тратить каждый день на беспокойство о тебе. Я хочу знать, что ты вернешься домой, к нам.

Ухмыляясь как идиот, я спрашиваю:

— Домой? Значит ли это, что ты не против того, чтобы мы жили вместе?

Она делает вдох, выглядя немного испуганной.

— Нет, я не это сказала.

— Да, именно это.

Эверли удивляет меня, схватив мой член и, расположив его у своего входа, опускается на меня.

— Это… не то, что… я сказала, — стонет она.

— Угу, — бормочу я, слишком сосредоточившись на ощущении ее объятий вокруг меня.

Я приподнимаюсь и, взявшись за ее задницу, продолжаю удерживать ее, когда выхожу, а затем глубоко вхожу в нее.

Я сохраняю медленный темп, и, когда наши глаза встречаются, она обхватывает меня за шею.

— Ты чувствуешься так хорошо, — стону я.

— По-русски, — выдыхает она.

— Лучше держись крепче, потому что я собираюсь жестко тебя трахнуть.

— Боже, — стонет она, ее внутренние стенки сжимаются вокруг меня, как тиски. — Еще.

— Ты моя, Эверли. — Наши лица в дюйме друг от друга, и ничего другого в этот момент не существует. — Ты моя. Навсегда и навечно.

Черты ее лица напрягаются, и я вижу, что она уже близко.

— Что это значит?

Я продолжаю наполнять ее жесткими толчками, мой собственный оргазм угрожает прорваться сквозь меня.

— Лучше держись крепче, потому что я собираюсь жестко тебя трахнуть тебя. — Я переворачиваю ее на спину и, схватив за бедра, становлюсь на колени между ее ног и снова врезаюсь в нее. — Ты моя. Навсегда и навечно.

Эверли взрывается, и я чувствую, как ее настигает оргазм.

Я двигаюсь быстрее, трахая ее изо всех сил. Она прикрывает рот руками, заглушая свой крик, когда я жестко трахаю ее.

Оргазм проносится по моему телу, но я не в силах остановиться. Между нами такое сильное трение, что я сжимаю челюсти, и через несколько секунд Эверли накрывает новая волна удовольствия.

Она начинает плакать от экстаза, и я никогда не видел ничего прекраснее ее.

Мое тело прижимается к ее телу, и, затаив дыхание, мы наслаждаемся последним из наших оргазмов.

Подняв голову, я целую ее в губы, а затем говорю:

— Значит, вы переезжаете ко мне?

Эверли смеется и качает головой.

— Нет. Еще слишком рано.

— Мамочка, — зовет Винсент.

Я в мгновение ока вскакиваю и бросаюсь в ванную.

— Мамочка идет, — отвечает Эверли. — Черт.

Мгновение спустя я слышу, как открывается и закрывается дверь, и облегченно выдыхаю. Я не хочу оставить шрам у своего сына на всю жизнь.

Посмеиваясь, я возвращаюсь в комнату и надеваю боксеры.

Когда я смотрю на время, то замечаю, что сейчас только три часа ночи.

Я открываю дверь и иду в комнату Винсента, где Эверли снимает простыни.

— Он намочил постель?

— Прости, — шмыгает носом Винсент, и я бросаю взгляд на своего мальчика, который занят надеванием чистых пижамных шортиков.

— Эй, нет, несчастные случаи случаются. — Я подхожу ближе и, взяв его на руки, вытираю слезы с его лица.

— Это потому, что он заснул в машине. Он не сходил в туалет, когда мы приехали домой, — объясняет Эверли.

Только тогда Винсент понимает, что сейчас середина ночи, а я все еще здесь.

— Ты не ушел! Я хочу спать рядом с тобой.

Я бросаю взгляд на Эверли.

— Это будет тесновато. — На ее лице застыло выражение ужаса. — На кровати. Мы все трое на кровати.

Рассмеявшись, я несу Винсента в комнату Эверли.

Я кладу Винсента на середину кровати и ложусь рядом с ним.

Его взгляд скользит по моей груди, затем он касается шрама на моем плече.

— Болит?

— Нет. Не болит.

— Потому что ты сильный?

Когда я киваю, он прижимается к моей груди.

— Спокойной ночи, папочка.

Мой мальчик выключается к тому времени, как Эверли заходит в спальню. Она выключает свет и забирается в кровать по другую сторону от Винсента.

Я наклоняюсь над нашим сыном и кладу руку ей на бедро.

— Я буду как зомби на работе, — шепчет она.

— Возьми выходной.

Она тихонько хихикает.

— Ты плохо на меня влияешь.

— Ты все еще любишь меня, — поддразниваю я ее.

— Да, люблю.

— Поспи немного, моя маленькая любовь.

Так же быстро, как Винсент, Эверли засыпает. Я лежу без сна, прислушиваясь к их тихому дыханию, и спокойствие, которого я никогда раньше не чувствовал, поселяется в моем сердце.