Падение Империи. Часть первая

В третий раз цветы опять были другими.

«Надо бы попросить их сюда не ставить», — задумался капитан.

— У меня отличная новость, — начал прямо с порога бодрый до отвращения доктор. — И не одна. Для начала, вам можно пить.

Мужчина протянул Корсакову пластиковый стакан воды с трубочкой, и держал в районе головы капитана, пока тот наслаждался жидкостью. Стакан очень быстро закончился, и Леонид вопросительно посмотрел на врача.

— Пока что хватит, — правильно истолковал тот его жадный взгляд. — У вас слишком много повреждений было, не будем рисковать.

— Что… — прошептал Корсаков. На этот раз голос был больше похож на его собственный, да и говорить стало полегче.

— Секунду, — врач взял в руки его историю. — Переломы… много переломов. Руки… обе… колени, голени, ребра… компрессионный перелом седьмого позвонка… трещина в челюсти… Это все ерунда…

Корсаков перечисленное ерундой не считал. Особенно, когда это касалось его. Но он уловил самый главный посыл врача: «если все перечисленное всего лишь ерунда, то есть травмы и тяжелее».

— … вот с грудной клеткой все вышло хуже, да и легкое вы себе проткнули ребром. Многочисленные внутренние кровотечения… чудо, не иначе.

— Сейчас…

Говорить было все еще тяжело. Леонид мог и полностью выдавить из себя вопрос, но врач должен был и так его понять. Как и случилось.

— О, не переживайте. Елена Михайловна взяла оплату нашей клиники на себя, а мы лучшие в стране. Одни из. Если вы оказались у нас живым, то уже не умрете, это я вам гарантирую.

Корсаков продолжал смотреть на врача.

— С грудной клеткой поработали, все в порядке. Легкое залечили. Переломы рук и ног заживают. С позвоночником все тоже не так страшно. Далеко не всегда его перелом заканчивается инвалидностью. Вам придется полежать месяц или два, пока все окончательно заживет, затем походите в корсете… не в том, который женский, нет…

Доктор явно веселился.

— Сколько…

На этот вопрос врач отвечать не стал.

— Сейчас время обеда, и вас, извините конечно, будут кормить с ложки жидким питанием. Другого вам пока нельзя.

Корсакова этот ответ не устроил.

— Сколько дней я…

— Ни слова больше, — прервал его врач. — Вам нельзя напрягаться.

Веселый доктор сбежал, а на его место пришла суровая медсестра, под взглядом которой Корсаков сначала съел свою кашу без всяких споров и пререканий, и под взглядом которой он также молча избавился от этой каши в утку. Или не каши.

Несколько раз по долгу службы он посещал такие лечебные учреждения. Частные клиники, принадлежащие крупным родам, в которых могут вылечить все, что угодно. В такие места сложно попасть, но если попал — облизывать будут с ног до головы, а медсестры будут исключительно модельной внешности.

Последняя медсестра была явно выше, и, скорее всего, сильнее его. Если она и была моделью, то в далекой юности, после которой скорее всего увлеклась борьбой, метанием ядра и поднятием штанги. Корсаков весело хмыкнул. В груди заболело, и улыбаться он перестал. В конце концов, ему нужно, чтобы его лечили, и делали это качественно, а не отвлекали демонстрациями прелестей. Руки ему привязывать не стали, и он сумел поднять их на уровень глаз. Виднеющиеся кончики пальцев однозначно принадлежали ему. Все остальное было в гипсе. На левой руке и пальцы были в гипсе. Он многообещающе посмотрел на документы у себя в ногах. Сил подняться и прочитать о всех своих травмах у него сейчас не было. Но он обязательно изучит весь список.

Следующим утром доктор был еще более веселым, что переломанного Корсакова начинало раздражать.

— Как ваше самочувствие? — спросили у него, и тут же подал стакан воды с трубочкой. За эти капли, которые высохли у него во рту не дойдя до горла, он был готов простить врачу и веселый тон, и бодрость, и все то, в чем врач был не виновен.

— Лучше, — соврал капитан. Доктор подозрительно прищурился.

— Странно… так быстро улучшений не должно было быть… ну что же, любезный, надо это проверить. Я назначу вам несколько процедур и пару… пару-тройку анализов.

Корсаков не хотел знать, что в понимании врача «пара-тройка» анализов. И процедуры он не хотел. Но пришлось узнать, после чего, в очередной раз делая свои дела в утку под суровым взглядом медсестры, он решил никогда не обманывать врачей, и подходить к лечению как можно серьезней.

— Телефон… можно?

— Нет, как лечащий врач я запретил вам использовать телефон и принимать посетителей. Ваш начальник и еще несколько человек уже пытались пробиться к вам, используя как свое служебное положение, так и взятки. Если вам интересно, все полученные деньги больница отправляет на благотворительность.

Врач улыбнулся. Это была идея владельца клиники — принимать все предложенные деньги, но действовать все равно по правилам.

— Разве что исключение было сделано для Елены Михайловны, она оплачивает ваше лечение, и она же имеет доступ в мой кабинет.

— Я… сам оплачу.

Врач посмотрел на Корсакова.

— Только скажите… сколько…

Он сказал. Корсаков в лице даже не поменялся, но приборы возле кровати начали возмущенно пищать.

— Оплачу, — решительно сказал капитан.

— Это вы не со мной должны решать, — успокоил его врач. А чтобы больной успокоился наверняка, он взял шприц и ввел лекарство в капельницу. — Мы работаем исключительно по стопроцентной предоплате. Если вы хотите вернуть деньги, то разбирайтесь с Еленой Михайловной самостоятельно. Но мой вам совет — не надо.

Капитан угрюмо промолчал, мысленно подсчитывая имеющиеся денежные запасы и имущество. Его начало клонить в сон. Противоестественно сильно. Он удивленно посмотрел на врача.

— До завтра, — широко улыбнулся тот и помахал ему рукой.

На следующий день кроме очередных новых цветов в палате обнаружилась и гостья. Елена Михайловна сидела на кресле неподалеку от кровати, и что-то изучала в телефоне, терпеливо ожидая пробуждения Корсакова. Леонид кашлянул, привлекая ее внимание.

— Доброе утро, улыбнулась девушка.

Капитан посмотрел на столик, там обнаружился очередной букет цветов. Опять новый.

— Цветы… — прохрипел он.

— Да… — смутилась девушка. — Я поговорила с вашим другом-криминалистом, он рассказал, что вы любите цветы. Я решила вас порадовать и заказывала свежие каждый день.