Падение Света

— Не понимаю, — отозвался Калат Хастейн. — Что ты можешь сказать о Витре? Как остановить его продвижение?

«Он продвигается в вашем королевстве?»

— Да. Медленно, однако…

«Должно быть… протечка». Существо вдруг замерцало, воздух взвился воронкой, подняв снег с почвы.

Бурса прищурился, видя, как дракон теряет первоначальную форму. Вихрь снега улегся, на месте твари стояла нагая женщина.

Она пошла к Калату, Спинноку и Бекеру. Сказала обычным голосом: — Носите меха для тепла. Дайте и мне. И еще я голодна. Хочу пить. — Она указала на Бурсу. — Королева Снов смотрит на меня его глазами. Мне все равно. Жуткая женщина! Подлая Азатеная! Мы вышвырнули твою сестру. Моя подруга сожрала тебя — как жаль, что не сумела пережевать! — Тут она вернулась к Калату. — Веди меня внутрь. Эти штуки, — указала она на полную грудь, — превращаются в куски льда.

Как всегда галантный, Спиннок снял плащ и подскочил к ней. — Миледи, это сохранит вас в тепле, пока мы идем в большой дом.

Бурса заметил во взоре драконицы ту же приязнь, какую испытывали все сблизившиеся со Спинноком дамы.

— Мило, — ответила она, принимая одежду и накидывая на плечи. — И… мило.

Калат сказал: — Привет тебе. Я командующий Калат Хастейн из Хранителей Манящей Судьбы. Ау тебя есть имя?

— Конечно, у меня есть имя. У кого нет? — Она так и смотрела на Спиннока Дюрава. Улыбнулась и подошла еще ближе. — Мой род выражает любезность поцелуями, — сказала она.

— Неужели? — отвечал Спиннок. Бурса не видел лица, но хорошо представлял чарующую улыбку, которой славился Дюрав. — Рыло к рылу?

— Никогда. Ты верно догадался. Я только что придумала. Но порадуй меня.

— Хотя бы перед поцелуем скажи нам свое имя.

— Телораст.

Спиннок отступил и поклонился ей. — Спиннок Дюрав. Калата вы уже знаете, а наш спутник — ветеран Хранителей, Бекер Флатт. Там на стене — Бурса.

— Сладки ли твои сны, Бурса?

Он потряс головой.

«Похоже, драконы не так уж плохи. Однако владеют ужасной магией. Она сказала, что я одержим».

Она приняла поцелуй Спиннока, прижавшись телом.

Калат Хастейн стоял в стороне. Бурса наслаждался его дискомфортом. «Да, командир, он это сделал. Следовало бы лучше его понимать». Через миг, пока Телораст продолжала тереться о Спиннока — тогда как тот уже пытался оторвать чужие руки от шеи — Калат Хастейн повернулся и закричал: — Открыть ворота! Мы входим!

«Ты забыл добавить «Дракон присоединится к нам за ужином!» Командир, ты пожалеешь о своем жесте. Бежать ночью? Или остаться, удовлетворить любопытство? Надеюсь, она потеряет терпение и сожрет Дюрава в единый кус.

Финарра, бедный Спиннок Дюрав. История, которую я должен рассказать… вообразите весьма неприятную сцену…»

* * *

Ворота толкали, стряхивая ледяную корку, пока движение не заблокировали снежные наносы. Щель едва позволила закутанной в меха фигуре вылезти наружу, навстречу Кагемендре Туласу; прищурившись на господина, она сунула голову в ворота. — Траут! Неси лопату — нет, с ручкой, дурак. Поторопись! — Женщина снова обернулась к Кагемендре. Склонила голову: — Милорд, добро пожаловать домой.

— Брафен, ты?

— Да, милорд, я самая. Брафен, ныне кастелянша в Рыке. Милорд, вашего приезда не ожидали. Увы, гонец не доехал до нас, дабы возвестить ваше скорое прибытие. Должна сознаться в лени, большой дом не убран. Закрыт от снега, милорд. — Она снова опустила голову. — Подаю в отставку, милорд, ибо подвела вас.

— Брафен, — сказал Кагемендра, спешиваясь, — ты стала женщиной. Я слышал имя Траута? Значит, он тоже остался. Хорошо. Я не хочу твоей отставки. Гонца не было. Теперь ты кастелян? Вполне подходишь.

В это время Траут появился, держа видавшую виды лопату в закутанных руках. Ветеран кивнул Кагемендре, отвернул голову и сплюнул в снег. — Сир, — сказал он и занялся очисткой снега у ворот.

Кастелян Брафен встретила взгляд господина и кивнула. — Настаивал, чтобы его сделали капитаном, милорд, иначе уйдет. Как и Насарас, и Айгур Лот. Три капитана, милорд, командуют домовыми клинками.

— Так много? Отлично. Сколько же у меня клинков?

Брафен моргнула и вытерла рукавом сопливый нос. — Ну, столько же, милорд. Одни капитаны. Остальные ушли, когда появились сиротки. Наверное, на запад. Хотели найти дом-клинков леди Хиш Туллы, ведь она ваша родня и все такое.

— Хиш Тулла мне родня?

— А нет? Фамильные имена такие похожие, все думали… ладно.

Траут сумел открыть ворота, разбросал мокрый снег; Кагемендра провел коня внутрь. Животное заплясало под сводом, Кагемендре пришлось его удерживать.

— Бездна подлая, — шипел он, удивляясь внезапному страху зверя. — Что с тобой?

Брафен тоже постаралась успокоить животное. — Сиротки, милорд.

— Что за сиротки?

— Их подарили, отдали под вашу заботу, милорд. Лорд Сильхас Руин и капитан Скара Бандарис. В-общем, они заложники.

Кагемендра промолчал. Траут подошел и принял поводья, повел испуганного коня к стойлам.

— Знаю, милорд, — сказала Брафен, с трудом закрывая ворота. — Траут стал еще уродливее. Мы все согласны. Не могу сказать, когда и почему он изменился, но спорить готова: ваше потрясение вызвано видом его жалкой рожи. Увы, милорд, от лица избавиться непросто.

— Сильхас Руин, сказала ты. И Скара Бандарис? От кого эти заложники? Что важнее, заем вы дали имению новое название? И что это за название такое — Рык?

Брафен всматривалась в него, то и дело вытирая нос. — Вы вернулись не чтобы принять их, милорд?

— Нет. Ничего не знал о заложниках. Брафен, мое терпение… нет, веди внутрь. Хочу отобедать. Скажи же, что склады полны на всю зиму.

— О да, милорд. Полны. Мы построили новый ледник рядом со старой цистерной, он забит тушами.

— Около цистерны?

— Старой, я говорю, милорд. Ну, той, что мы нашли, когда начали копать. Когда Траут начал копать. Так что мы решили копать. То есть Траут решил. Новый погреб рядом, милорд, вырыт в чистой глине. Для туш. Большой ледяной погреб, сир. Пятьдесят туш трудно сложить в одно место.

— Пятьдесят туш?

Они шли к главному дому. Кагемендра смотрел на него с растущим беспокойством, словно боялся заметить призрак папаши — пятно на серых камнях. Здание казалось маленьким, не соответствуя воспоминаниям.

— В-основном для заложников.

— Прости, что для заложников?

— Мясо, милорд. Козы, бычки, бараны.

Они поднялись по заледеневшим ступеням. Брафен забежала вперед и открыла двери. — Милорд, рад, что вы вернулись.

В трех шагах у вешалки их ожидал мрачный ребенок. Он взирал на Кагемендру без всякого выражения. Одет был в рваную кожаную тунику, ноги голые, подошвы вымазаны сажей и салом.