Падение во грех

Мои слова вызывают у Айона лишь усмешку. Он смотрит на меня со снисхождением, словно на маленькую, глупую девочку.

– Но Система не может убить, пока мы ей сопротивляемся, – медленно говорит Грешник. – Калечит, подавляет, но у неё нет власти над смертью. Или ты падёшь настолько, что умрёшь ради неё? – он скептически ухмыляется.

Но мне трудно поверить в его слова… мне трудно вернуть веру в себя, которую топчет весь мир и которую поддерживает только этот гордый демон, проклятый всеми остальными… как и я….

– Не может убить? – сдавленно шепчу я. – Разве? Возможно Система ещё пытается подавить меня, поточу что думает, что я могу подчиниться ей, сломаться… а если поймёт, что не могу, то уничтожит… я больше так не могу жить… – и я вновь рыдаю. Я вновь не чувствую ничего, кроме отчаяния….

Айон смотрит на меня пронзительным взглядом. Он говорит насмешливо, надменно… но именно поэтому его слова возвращают мне волю… или, по-крайней мере, слабое подобие её….

– Тогда почему мы ещё живы? – усмехается Грешник. – Меня нельзя подчинить, однако моё сердце ещё бьётся. Если бы Система могла убивать, я давно был бы уже мёртв. Умирают лишь те, кто сдаются. А те, кто с ней борются, будут жить. Потому что они могут бороться за эту жизнь.

Надежда… надежда, пронзающая острыми пиками… насколько же легче отдаться отчаянию….

– А может быть просто у неё пока на нас свои планы… – шепчу я сквозь слёзы. – Может быть, всё сделано специально, чтобы мы в итоге проиграли….

Айон усмехается. Его взгляд горд и непокорен. Он уверен в своих силах. Он всегда уверен в своих силах. Ничто и никто не заставит Грешника Айона сдаться. Никогда.

– Планы всегда можно переиграть, – усмехается он.

И вот его уверенность передаётся и мне. Я начинаю верить, что можно победить всё, что угодно. Что мы сможем преодолеть всё, с чем столкнёмся… стоит нам только бороться, а не сдаваться….

Но тут боль пронзает меня своим остриём, заставляю душу истекать кровью… я вспоминаю слова отца, они давят на меня… всё сильнее и сильнее… отчаяние… ненависть к себе….

– Отец сказал, что сегодня умерла моя мама, – шепчу я сквозь рыдания. – У неё всегда сильно болела голова, когда она переживала… и вот… отец говорит, что это из-за всего, что случилось со мной… что это я её убила… он говорил, что близнецов избивают в школе из-за того, что я сделала… а ещё сказал, что ненавидит меня….

Я чувствую на себе понимающий взгляд Айона. Этот гордый демон никогда не проявляет слабости. Он ни за что не покажет, что ему больно, даже когда это так…

Даже когда я и так это знаю…

Но всё же он находит для меня слова….

– Твоя семья не сможет тебя понять, – говорит Айон. – Как не понял меня мой брат, – он чуть усмехается. – Мы в одной лодке.

Я поднимаю на него глаза.

Мы оба прокляты всем миром. Нам нечего ждать от него, кроме ненависти, презрения… мы не получим от него ничего другого.

Наши идеи никогда не станут доступны людскому сознанию. Они слишком безумны для других, и нас они тоже сочтут безумцами. И нам придётся бороться с ними. Бороться, принося кровавые жертвы на алтарь Мечты… за что мы будем ненавидимы всем миром.

Потому что остальным не будут понятны наши идеи и планы. Каким бы план не был бесчеловечным, кем бы ни приходилось жертвовать ради его осуществления, люди могут простить всё это, когда им ясна цель этого плана. Ведь многих жестоких правителей воспевают в веках….

Но если цель кажется безумной, если мотивы не удаётся донести до других… ненависть и презрение будут умножены, и ничего другого нам не стоит ожидать.

Мы – изгои, мы – чужие. Мы – отступники.

Грешники….

И мир никогда не примет нас. Наша Мечта, огонь горящий в наших душах, слишком чужд миру, который ненавидит нас….

Который ненавидим мы, мечтая сжечь этим самым огнём….

У нас никогда не будет никого. Никого, кроме нас двоих….

Превозмогая боль, я поднялась с полу и кое-как добралась до Айона. Я хотела почувствовать тепло его тела, ощутить его дыхание, биение сердца. Сердце, что бьётся с той же целью, что и моё… и, добравшись до Грешника, я прижалась к нему, уткнувшись ему в плечо. Я ощущала его тело, мне казалось, я чувствую даже потоки крови, текущие в его жилах….

«Мы в одной лодке»….

– Знаешь… – прошептала я слабым голосом, стараясь унять дрожь, охватившую меня. – Я поняла уже давно… что смогу быть вместе лишь с тем… кто разделяет мою Мечту….

– Мечта – это для нас всё… – ответил мне Айон.

Я чуть улыбнулась, приблизив к нему лицо. Наши губы коснулись друг друга… а потом был поцелуй… странный, болезненный, поразительный, но такое естественный, словно это было само собой разумеющееся… также естественно, как двигаться, как дышать….

Нам было больно, кровь текла между наших губ. Тела рвало от боли, когда мы касались друг друга… но мы всё больше и больше сливались вместе, всё больше соприкасались, становясь одним… наши тела рвало в агонии, меня пронзила боль, когда он вошёл в меня… но вместе с болью было и наслаждение, отчаянное, страстное, желанное….

Это был огонь, вечный огонь, в котором мы горели… это был огонь Мечты… дарующий боль, которую не испытывал никто из обычных людей….

Дарующий счастье, которое никто из них не испытывал….

«Теперь мы в одной лодке»….

И так будет до конца….

====== Глава 52 ======

Чтобы заставить людей слушаться, подчиняться прописанным правилам, подчиняться Системе… их всё время пугают адом. За малейший шаг, за малейшую оплошность им грозят страшными карами… и болью. Ужасной, ядовитой болью.

Если ты совершишь проступок, тебе обязательно грозит наказание, жуткое, болезненное… чтобы заставить рабов быть послушными, их избивают плетьми.

Но ужаснее всего, когда плети невидимы… но как же болезненны их удары, наносимые по душе….

Ещё там, на так называемой воле, когда у меня появилась Мечта, вместе с ней возникла и ужасная, сжигающая всё боль. Эта боль и была той самой болью от незримых плетей Системы. Это она так наказывала меня, заставляя сходить с ума от мучений, чтобы вынудить быть покорной… в Системе отлично отлажен этот механизм. Бунтовщиков всегда ждут удары плети… бунтовщиков всегда ждёт ад….

И чем сильнее ты будешь вырываться, тем более жуткий ад тебе предстоит вынести… и я прошла через него. Я знала, что такое ад…