Падшие

Люс смахнула слезу, сердясь на себя за то, что так разволновалась.

— Помолчи, — велел Дэниел, но произнес это так мягко и нежно, что, к их общему удивлению, девочка послушалась.

— Я не считаю тебя глупой.

Он зажмурился.

— Я думаю, что ты самый умный человек, которого я знаю. И самый добрый. И, — он сглотнул и открыл глаза, посмотрев прямо на нее, — самый красивый.

— Прошу прощения?

Мальчик отвернулся к океану.

— Я просто… так устал, — пробормотал он.

Его голос действительно звучал измученно.

— Отчего?

Он перевел на нее взгляд, такой печальный, словно он потерял нечто бесценное. Это был Дэниел, которого она знала, хотя не могла объяснить откуда. Это был Дэниел, которого она… любила.

— Ты мог бы мне сказать, — прошептала она.

Он покачал головой. Но его губы по-прежнему были непозволительно близко, а в глазах стояло такое выражение, как если бы он сам хотел, чтобы она сделала первый шаг.

Все ее тело содрогнулось от волнения, когда она привстала на цыпочки и подалась к Дэниелу. Люс накрыла ладонью его щеку, и он моргнул, но не отстранился. Она двигалась медленно, так медленно, как если бы опасалась спугнуть его, с каждой секундой все больше цепенея. Наконец она зажмурилась и прижалась губами к его губам.

Только мягчайшее, легкое, словно перышко, касание связывало их, но пламя, которого Люс никогда прежде не ощущала, струилось по ее жилам, и ей хотелось большего — и только от Дэниела. Было бы чересчур требовать от него, чтобы он так же нуждался в ней, чтобы заключил ее в объятия, как во снах, чтобы ответил на ее жаждущий поцелуй еще более пылким.

Но он так и сделал.

Его крепкие руки сомкнулись на ее талии. Он привлек девочку к себе, и она ощутила, как их тела смыкаются без единого просвета — ноги переплелись с ногами, бедра прижались к бедрам, груди вздымались в общем ритме. Дэниел притиснул ее к ограждению, обнимая все крепче, пока она уже не могла шевельнуться, пока не оказалась там, где мечтала. И все это — ни на миг не размыкая страстно слившихся губ.

И тогда он принялся целовать Люс, поначалу легко, едва касаясь ее ушка. Затем дольше, ласковее и нежнее, вдоль контура челюсти и дальше — шею, отчего она невольно застонала и запрокинула голову. Он бережно потянул ее за волосы, и она на миг приоткрыла глаза, увидев, как первые звезды загораются в темноте ночи. Ей казалось, что она ближе к небесам, чем когда-либо в жизни.

И в конце концов Дэниел вернулся к ее губам — приласкал нижнюю губу, скользнул нежным языком за зубы. Люс приоткрыла рот шире, отчаянно желая позволить ему еще больше, наконец-то не боясь показать, насколько истомилась по нему. Мечтая сравниться в страстности с его поцелуями.

Во рту и между пальцами ног у девочки был песок, от соленого ветра она вся покрылась гусиной кожей, но сердце ее наполнялось восторгом.

В этот миг она могла бы за него умереть.

Дэниел отстранился и уставился на нее, как если бы хотел, чтобы она что-то сказала. Люс улыбнулась ему и нежно чмокнула, чуть задержавшись губами на его губах. Она не находила слов, не знала, как лучше выразить то, что чувствует, то, чего хочет.

— Ты все еще здесь, — прошептал он.

— Меня никто не смог бы оттащить.

Она рассмеялась.

Дэниел отступил на шаг и мрачно посмотрел на нее, перестав улыбаться. Он принялся расхаживать взад и вперед, потирая ладонью лоб.

— Что-то не так? — беспечно спросила Люс, потянув его за рукав.

Пальцы мальчика пробежали по ее лицу, расчесали волосы, легли на шею. Как будто он убеждался в том, что она ему не снится.

Это ее первый настоящий поцелуй? Люс полагала, что Тревора считать не стоит, поэтому с формальной точки зрения так оно и было. И все казалось правильным, как будто она предназначена Дэниелу, а он — ей. Его запах был… восхитительным, а рот оказался на вкус сладким и сочным. Он высокий, сильный и…

И выскальзывает из ее объятий.

— Куда ты идешь? — спросила девочка.

Его колени подкосились, и он облокотился на деревянные перила, уставившись в небо. Казалось, у него что-то болит.

— Ты сказала, тебя ничто не сможет оттащить, — еле слышно выговорил он. — Но они это сделают. Наверное, они просто опаздывают.

— Они? Кто? — переспросила Люс, оглядывая пустынный пляж. — Кэм? Думаю, мы от него оторвались.

— Нет.

Дэниел направился прочь по дорожке. Он весь дрожал.

— Это невозможно.

— Дэниел.

— Оно придет, — прошептал он.

— Ты меня пугаешь.

Люс двинулась следом, стараясь не отставать. Внезапно, против ее воли, Люс показалось, будто она знает, о чем он. Не о Кэме, но о чем-то ином, какой-то другой угрозе.

В голове у девочки царила пустота. Его слова что-то затронули в ее памяти, прозвучав зловеще истинными, но их смысл ускользал от нее. Словно клочок сна, который она не могла вспомнить целиком.

— Поговори со мной, — попросила Люс— Расскажи мне, что происходит.

Дэниел обернулся, бледный, словно цветок пиона, и поднял руки.

— Я не знаю, как этому помешать, — прошептал он. — Я не знаю, что делать.

16 ЗАВИСНУВ В РАВНОВЕСИИ

Люс остановилась на перекрестке. На север вела дорога на кладбище, на юг — тропинка к озеру. Стоял ранний вечер, и ремонтники уже разошлись по домам. Свет просачивался сквозь ветви дубов за спортзалом, бросая пятнистые тени на траву по дороге к озеру. Искушая Люс свернуть туда. Она сомневалась, куда пойти. В руках она держала два письма.

Первое, от Кэма, содержало извинения, которых она ожидала, и мольбу встретиться с ним после школы. Второе, от Дэниела, говорило лишь: «Встреть меня у озера» — г и ничего больше. Девочка изнывала от нетерпения. Ее губы все еще горели от поцелуев прошлым вечером. Она не могла выбросить из головы мысли о его руках, о губах на ее шее.

Остальные события ночи подернулись дымкой — например, все происходившее после того, как она села на песок рядом с Дэниелом. Не прошло и десяти минут с тех пор, как его руки смело ласкали ее тело, но теперь он, казалось, боялся к ней прикоснуться.

Ничто не могло вывести его из оцепенения. Он продолжал снова и снова бормотать одно и то же.

— Что-то должно было произойти. Что-то изменилось, — повторял он.

И смотрел на Люс с болью, как будто она скрывала от него ответ, как будто вообще представляла, что означают его слова. Под конец она задремала на его плече, глядя на беспокойные просторы моря.

Когда девочка проснулась несколькими часами позже, Дэниел нес ее вверх по лестнице общежития. Она удивилась, что проспала всю дорогу обратно, — и еще сильнее, заметив странное сияние в коридоре. Он вернулся. Свет Дэниела. Хотя она не была уверена, видит ли его сам мальчик.