Палеонтолог

— Тебе здесь не место, парень. — Меня обдало сильным и ужасно знакомым запахом виски. — Беги обратно в этот дерьмовый Хейвенпорт и забирай с собой этого идиота, Гриффина.

Горячая ярость лишила меня дыхания и рационального мышления. Я уронил корзину с покупками и схватил шерифа за воротник. С силой прижал его к полке, так что несколько винных бутылок с грохотом упали на пол. Они разбились при ударе, забрызгав нашу обувь жидкостью. Густой, приторный запах дешевого вина окружил нас, и я сильно встряхнул шерифа, почувствовав удовлетворение от промелькнувшего страха в его глазах.

— Я же говорил, чтобы ты не произносил имя моего брата своим пропитым ртом. Ты слышишь меня, пьяный кусок дерьма?

Он не ответил, и я снова встряхнул его, когда к нам нервно подошел мужчина в униформе магазина и с именным бейджем. Я притянул шерифа поближе к своему лицу, от запаха виски у меня заслезились глаза.

— Ты слышал, что я, твою мать, сказал?

— Да, — выпалил шериф. — Отпусти меня, придурок.

— Еще раз приблизишься ко мне или к моему брату, и я отправлю тебя в гребаную больницу в мешке для трупов. Клянусь телами моих ублюдочных мертвых родителей, — пригрозил я низким голосом.

Еще одна вспышка страха промелькнула на лице шерифа. Адреналин затопил мои вены, я отпустил его и отступил назад.

— Сэр, вам нужно покинуть магазин, — твердо сказал сотрудник. Он уставился так, словно у меня выросло две головы, и отпрянул, когда я прошел мимо него.

Я вытащил из бумажника две пятидесятидолларовые купюры и сунул их ему в руки.

— Это за разбитые бутылки.

Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, сжимая в руке банкноты, когда я выходил из прохода, не оглядываясь. Я поспешил к выходу, пульс гулко стучал в висках, а руки сжимались в кулаки. К горлу подступила желчь, и к тому времени, когда выскочил из магазина на яркий солнечный свет, я уже практически бежал.

Оливия

Я помахала Айрис на прощание и поднялась по ступенькам крыльца. На часах уже больше двух, а значит, Бен закончил писать на сегодня. Я улыбнулась про себя. Может быть, я успею удивить его сексом до того, как Лютер вернется домой из школы, вместо продолжения ремонта. Благодаря помощи Бена я значительно опережала график, и взорвать ему мозги от удовольствия, показалось мне идеальным способом выразить признательность за тяжелую работу.

Я задрожала, внизу живота приятно заныло при одной мысли о том, чтобы заняться сексом с Беном. Нам было так хорошо вместе в постели. Я никогда не встречалась ни с кем, кто мог заставить меня кончать так сильно и так… постоянно.

Я рассмеялась про себя. Постоянные оргазмы — не самый романтичный комплемент, но после нескольких лет, проведенных с мужчиной, который в принципе доставлял мне удовольствие в спальне, способность Бена каждый раз доводить меня до полного исступления превратилась в сладкую зависимость.

«Речь не только о постели, где вам хорошо вместе».

Нет, не только. Нам было хорошо вместе, и точка, и что не менее важно — Бену нравился Лютер. Он был терпелив и добр с ним, даже когда Лютер перебарщивал, и было очевидно, что Бену нравилось проводить время с моим сыном.

«Он скоро уезжает».

Я глубоко вздохнула. Да, он уедет, и это ужасно. Лютер, и я слишком привязались к Бену Моррису.

«Привязались? Называй это как есть, девочка… любовью».

Я застыла на пороге, когда увидела чемодан Бена, стоящий у подножия лестницы. Беспокойство подняло свою голову, и оно только усилилось, когда Бен вышел из столовой, и я разглядела его лицо.

Я забыла о чемодане и поспешила к нему, обвив руками талию.

— Бен, милый? Что случилось?

Он напрягся, прежде чем отступить, ослабив мою хватку. Когда я попыталась снова его обнять, он покачал головой и поднял руки.

— Не надо, Оливия.

Я скрестила руки на груди, когда мое беспокойство переросло в полномасштабную тревогу.

— Что случилось?

— Я закончил свою книгу, — хмуро сказал он. — Я отправил ее Алексу сегодня.

— Это здорово, — онемевшими губами проговорила я. — Поздравляю.

— Спасибо.

Я уставилась на его чемодан.

— Значит, ты возвращаешься в Хейвенпорт?

Бен кивнул, от него все еще исходил странный и ужасный холод.

— Да.

— Лютер вернется из школы примерно через час. Ты можешь подождать, чтобы он смог попрощаться с тобой?

Бен с трудом сглотнул.

— Я не могу. И так чересчур надолго задержался в этом гребаном городе.

— Пожалуйста, расскажи мне, что случилось, милый, — попросила я. — Что-то не так. Я вижу это.

Он уставился поверх моей головы на дальнюю стену.

— Сегодня днем мне просто напомнили, что этот город токсичен, и мне, черт возьми, здесь не место.

Я втянула воздух, пока мой желудок метался, как корабль в шторм.

— Я знаю, что с Уиллоудейлом у тебя связаны плохие воспоминания, но не мог бы ты дать ему второй шанс?

Челюсть Бена сжалась.

— Ты знаешь, через что я прошел. Не проси меня забыть об этом, Оливия.

— Нет, конечно, нет, — быстро сказала я. — Я только прошу признать, что есть плохие воспоминания, но сейчас появились и хорошие.

— Нет никаких хороших воспоминаний, — отрезал он.

Это чертовски меня задело, но я отмахнулась от своих оскорбленных чувств. Травма Бена была глубокой, и я знала это, но при мысли, что он сейчас уйдет, каждой косточке в моем теле захотелось рассыпаться в прах. Собравшись с духом, я сказала:

— Я очень хочу, чтобы ты остался.

Глаза Бена покраснели, а кадык дернулся, когда он несколько раз сглотнул. Стараясь говорить мягко, я взяла его за руку и добавила:

— Лютер тоже хочет, чтобы ты остался.

Не стоило этого говорить. На лице Бена отразился гнев, и он выдернул свою руку из моей.

— Не делай этого, Оливия.

— Чего не делать? — Спросила я в замешательстве.

— Не используй Лютера как разменную монету только потому, что хочешь для него отца.

Я в шоке отпрянула от Бена, как будто он закричал и с болью в сердце выдавила:

— Это не то, что я делаю.

— Разве нет? — порычал Бен. — Отец Лютера — мудак, и очевидно, что Лютер очень нуждается в папе. Ты пользуешься тем, как сильно я забочусь о Лютере, и злоупотребляешь этим в своих корыстных целях.