Память льда

— Да вот только отдыхать нам не придется. Паннионцы готовятся к новой атаке. Ночь — лучшее время для штурма.

— Знаю, — устало отозвался несокрушимый щит.

— Брухалиан приказал…

— Думаешь, меня надо уговаривать? Какие распоряжения он передал?

— Все сложнее, чем я думал, — сказал дестриант, подойдя к Итковиану. — Магические Пути поражены, и это хуже всего.

Как это частенько бывало, грозящая опасность взбодрила Итковиана.

— Смертного меча недавно вызвали в Невольничью крепость. Жрецам не терпится узнать о первом дне боев. Удивительно: по тем местам без конца стреляли огненными шарами, а крепость стоит себе целехонька, ничего этим жрецам не делается… Прости, вырвалось.

— Я тоже не питаю нежных чувств к жрецам, но воинам Фэнера как-то не пристало желать их гибели.

— Ты прав, Итковиан. Тем более там ведь сейчас не только жрецы.

— А кто еще?

— Наши дорогие баргасты. Обосновались в Главном зале… Кстати, Брухалиан перед уходом просил узнать, что тебе удалось выведать у Хетаны.

— К сожалению, совсем ничего. Все мои попытки окончились крахом. А теперь сам понимаешь — мне не до расспросов и не до баргастов.

— Понимаю. Я передам смертному мечу твои слова, хотя, разумеется, сие его и не обрадует.

— Благодарю.

Карнадас вглядывался во вражеские позиции, обозначенные точками костров:

— Боги милосердные, неужели джидраты все еще удерживают Восточный редут?

— Трудно сказать, — ответил Итковиан, вставая рядом. — Но их продолжают обстреливать камнями. Редут не настолько прочен. Если джидраты и живы, то сейчас они дерутся уже за развалины. Судя по звуку, приблизительно час назад там рухнула стена.

— Легионы вновь готовятся к бою, несокрушимый щит.

— Где мои вестовые?

— Легли вздремнуть. Видел бы ты, как они замотались. Но война есть война. Я сейчас прикажу, чтобы их разбудили.

Карнадас ушел. Итковиан слышал, как он спускается по лестнице, но сам не отводил взгляда от вражеских позиций к востоку и югу от Капастана. Повсюду мелькали вспышки потайных фонарей. Паннионские войска спешно строились. Вновь появились мелкие отряды скаландиев, осторожно продвигающиеся к городским стенам.

Со стороны лестницы вновь послышались шаги. Не поворачиваясь к вестовым, Итковиан отдал приказ:

— Известите командиров лучников и требушетчиков: паннионцы собираются возобновить штурм. Пусть пошлют солдат на парапеты. Усилить охрану ворот, насколько возможно. Привлечь также и саперов.

В небо взвились два десятка огненных шаров. Они пролетели высоко над башней. От взрывов задрожали доски пола, покрытые бронзовыми листами. Итковиан невольно повернулся в сторону города.

— Почему вы все еще здесь? — накинулся он на оторопевших вестовых.

Карнадас медленным галопом ехал через площадь Тура’ла. До высоких арочных ворот оставалось каких-нибудь пятьдесят шагов, когда в них ударил паннионский огненный шар. Стена оказалась крепкой. Шар разбился на огненные осколки. Увы, не все они упали вниз; какая-то часть попала на крыши окрестных домишек, и пламя быстро охватило небольшие строения. Оттуда с криками выскакивали испуганные люди. В северной части, на границе с Храмовым кварталом, упавшие шары спровоцировали другой крупный пожар.

Выбравшись за пределы площади Тура’ла, Карнадас, не сбавляя скорости, пронесся по улице Теней, оставив храм Теней по левую руку, а святилище Королевы Грез по правую. Выехав на главную здешнюю улицу, носившую звучное название проспект Даруджийского Копья, дестриант свернул влево. Впереди темнела громада Невольничьей крепости.

У ворот стоял внушительный караул: три взвода джидратов в полном боевом облачении и с оружием наготове. Узнав дестрианта, они молча расступились, пропуская его лошадь.

Во внутреннем дворе Карнадас спешился, отдал поводья конюшему и направился прямо в Главный зал, где сейчас должен был находиться Брухалиан. Впереди он заметил какую-то фигуру в плаще с капюшоном. Странно. Невольничья крепость тщательно охранялась, и посторонние всегда ходили здесь только с сопровождающими. Незнакомец двигался весьма уверенно. Как же он сумел миновать бдительных джидратов? Пока Карнадас терзался этим вопросом, человек в плаще изящно взмахнул рукой, и тяжелые двери Главного зала распахнулись.

Дестриант прибавил шагу и подоспел как раз вовремя, чтобы услышать конец возмущенной реплики одного из жрецов:

— …да, и причем немедленно!

После этого в зале воцарилась напряженная тишина.

Карнадас проскользнул внутрь вслед за незнакомцем. Сейчас глаза всех жрецов и жриц из Совета масок были устремлены на человека в плаще. На него же глядел и смертный меч, стоявший в центре зала, возле каменного диска. Невдалеке от Брухалиана восседали на своей подстилке Хетана и Кафал. Жрецы дружно вытянули шею, разглядывая таинственного гостя. Их маски скорчились в недовольных гримасах. Исключение составлял лишь Рат’Худ, чья маска в виде деревянного черепа буквально пылала гневом.

То, что Карнадас издали принял за плащ, оказалось чем-то вроде сутаны. Незнакомец стоял, спрятав руки в рукавах своего серо-коричневого облачения. Столь враждебный прием ничуть его не смутил. Он спокойно разглядывал членов Совета масок.

— Вы осмелитесь оставить мой приказ без внимания? — раздраженно загремел Рат’Худ. — Где джидраты? Почему они не откликаются на наш призыв?

— Джидраты, увы, не в состоянии этого сделать, — спокойно произнес незнакомец на даруджийском языке. — Они только что откликнулись на призыв сна, и это позволит нам избежать ненужного вмешательства.

Удивительный посетитель повернулся в сторону смертного меча, и Карданас сразу же узнал его.

«Боги милосердные! Так это же тот самый торговец, спасенный Итковианом. А зовут его… точно, Керулий».

Водянистые глаза Керулия остановились на Брухалиане.

— Командир «Серых мечей», я приношу вам свои искренние извинения, но обстоятельства вынуждают меня обратиться к Совету масок. Не будете ли вы столь любезны уступить мне на время эту… трибуну?

— Пожалуйста, — ответил смертный меч.

— А мы возражаем! — зашипел Рат’Престол Тени.

Керулий сурово осадил жреца:

— К сожалению, у вас нет выбора. Оглядев ваше собрание, я нахожу его состав, как это ни прискорбно, неполным.

Карнадас подавил смех. Брухалиан взирал на Керулия с невинным любопытством младенца.

— Кто вы такой, чтобы вламываться сюда, да еще с ходу выносить свои суждения? — спросила Рат’Огнь.

— Мне нет нужды называть свое истинное имя, уважаемая сударыня. Сообщу вам лишь титул, который принадлежит мне по праву.