Память льда

— Продолжай, — протянул Каладан Бруд.

— Хорошо. Вероятно, вы мудрее, чем мне казалось… К’чейн че’маллей считали расой ящеров. Они умели наделять свое потомство особыми талантами и способностями. К примеру, те, кого тисте анди называют охотниками К’елль, рождались воинами. В долине ведь лежат останки воинов, правда? Неупокоенных солдат. Вместо рук у них были мечи, вросшие прямо в кости. В империи к’чейн че’маллей господствовал матриархат, так что свой род они вели по материнской линии, а не по отцовской. Как у пчелиного роя есть матка, так было заведено и у этих тварей. Матерь была родительницей не нескольких, а великого множества детей. И внутри ее были собраны магические способности всей большой семьи. Чародейство этой расы успешно противостояло древним богам, а уж наши современные божества и вовсе выглядят на их фоне весьма жалко. О, если бы к’чейн че’малли не выбрали путь самоуничтожения, то они бы, бесспорно, правили и по сей день.

— Они выбрали самоуничтожение? — переспросила Корлат. — Интересная деталь. Как это понимать?

— Сейчас объясню. Среди найденных летописей… Сама разгадка языка к’чейн че’маллей — весьма благодатная тема для обстоятельного рассказа, но, вижу, вы уже ерзаете в седлах, будто уставшие дети, которым надоел скучный урок. Не буду утомлять вас подробностями… Так вот, из обнаруженных летописей мы узнали, что каждая Матерь управляла большим поселением, сравнимым с нашими городами. И вот однажды все эти Матери собрались, чтобы объединить свои усилия и способности. Не совсем ясно, что именно они искали за гранью обширного могущества, которым уже обладали. С другой стороны, когда бал правят амбиции, разве нужен особый смысл? В общем, так или иначе, Матери воскресили другую, к тому времени уже исчезнувшую породу к’чейн че’маллей. Упомяну лишь, что та порода считалась менее совершенной. Не придумав более удачного термина, мои ученые условно навали их «короткохвостыми».

Скворец, внимательно следивший за Корлат, был единственным, кто заметил, как напряглась при этих словах тисте анди. Судя по звукам, доносившимся сзади, Серебряная Лиса и Крупп были почти рядом.

— Наверное, вы уже догадались, в чем состояло главное отличие упомянутых особей. Если у остальных к’чейн че’маллей хвосты были длинными, как у драконов, то у этих — короткими, словно бы обрубленными. Это делало их не такими проворными. Передвигаясь, «короткохвостые» держались более прямо. Мы так и не сумели узнать, в каком мире они жили и почему исчезли. Вернув их к жизни, Матери, однако, получили совсем не таких послушных детей, как ожидали. «Короткохвостые» не желали подчинять свои магические способности воле Матерей. Более того, они начали им противиться. Вспыхнула война. Этакое противоборство магических сил. Разрушения были ужасающими. Чтобы понять отчаяние Матерей, достаточно побывать на развалинах древнего города Морна.

— Разрыв, — понимающе кивнула Корлат.

В ответ Каллор наградил ее холодной улыбкой. И продолжил:

— Одна из Матерей решила завладеть порталом магического Пути. И не какого-нибудь, а Пути, ведущего в мир Хаоса. Удивительное самомнение! Она сочла, что сумеет управлять им. Каково, а? Думать, будто можно установить порядок там! — Каллор умолк, словно бы давая слушателям время осознать только что произнесенные им слова, а потом сухо рассмеялся. — Поучительная история, из которой следует извлечь горький урок, причем не один. Вы не находите?

— А не вернуться ли нам из далекого прошлого в день сегодняшний? — нетерпеливо вставил Каладан Бруд. — В долине лежат останки неупокоенных охотников К’елль. Неизбежно возникает вопрос: а как они тут оказались?

— Их просто-напросто использовали, — подала голос Серебряная Лиса.

Все оглянулись на нее. Она стояла возле своей лошади, теребя в руках поводья.

— Опять туманные фразы, — проворчал Дуджек.

— Охотниками К’елль повелевает Паннионский Провидец, — пояснила молодая колдунья.

— Такое невозможно! — воскликнул Каллор. — Охотниками К’елль — даже неупокоенными — могут повелевать только к’чейн че’малли.

— Значит, число наших врагов увеличивается, — сказала Корлат.

— Никак у Паннионского Провидца объявился союзник? — спросил Дуджек Однорукий и сплюнул. — До сих пор не было даже намека на это.

— Намека, может, и не было, однако доказательства лежат внизу, в долине, — невозмутимо парировала Серебряная Лиса.

— Матерь не способна рожать потомство без семени живых самцов, — произнес Каллор. — Чем больше самцов падет в битвах, тем лучше для нас.

— Да неужели? — иронически осведомился Каладан Бруд.

Бывший Верховный Король в ответ лишь равнодушно пожал плечами.

— Говоря об охотниках К’елль, мы как-то упускаем из виду другое, не менее серьезное обстоятельство, — продолжал Воевода. — Выходит, и у нас тоже есть неизвестные союзники. Кто-то ведь убил этих тварей.

Все, не сговариваясь, повернулись к Серебряной Лисе.

— А я ведь предупреждала, что вам всем понадобятся союзники, — улыбнулась та.

— Т’лан имассы! — прошипел Каллор. — Так говори, ведьма, с чего это они вдруг решили расправиться с к’чейн че’маллями? Никак забыли, что их заклятые враги — это яггуты? К чему добавлять твоим неупокоенным последователям новые заботы? И зачем вообще и ты, и т’лан имассы лезете в эту войну?

— Мы никуда не лезем.

Серебряная Лиса стояла сейчас так, как любила стоять Рваная Снасть, — сложив руки на животе. Даже грубый плащ из шкур не мог скрыть всех округлостей ее тела — тела зрелой женщины.

«Я помню этот взгляд, колдунья. Только учти: с Каллором подобные уловки не пройдут».

— Так ты отрицаешь, что это твои т’лан имассы уничтожили охотников К’елль? — неуверенно осведомился Каладан Бруд и нахмурился.

— А никто из вас не задумывался: почему т’лан имассы вообще воевали с яггутами? — вопросом на вопрос ответила Серебряная Лиса.

— Если можешь, объясни, — попросил Дуджек. — Хотя бы одной загадкой станет меньше.

— Первые имассы жили, что называется, в тени яггутов. Их терпели, не обращали на них внимания, но лишь до тех пор, пока имассов было мало, пока их было легко контролировать. Их выселяли на самые худшие и бесплодные земли. А потом у яггутов появились тираны. Им доставляло удовольствие порабощать имассов, чья и без того тяжелая жизнь превратилась в настоящий кошмар. Новые поколения уже рождались невольниками, ничего не зная о свободе.

Серебряная Лиса замолчала, вытирая вспотевший лоб. Каллор презрительно улыбался, но колдунья не обращала на него внимания. Она смотрела в сторону долины.

— Урок, выпавший на долю имассов, оказался тяжелым, его оказалось сложно усвоить, но правда была такова: в мире существовали разумные создания, которые эксплуатировали достоинства других. Тирания яггутов преподносилась им как воля богов. Но постепенно имассы стали прозревать. Они сообразили, что ими беззастенчиво пользуются. И не просто пользуются, а еще и издеваются над их самыми лучшими, самыми возвышенными чувствами. Неизвестно, какие имасские племена первыми поняли, что на самом деле подчиняются яггутским тиранам, прячущим свой звериный оскал за масками богов. Но когда они узнали правду, то она стала распространяться как степной пожар.

Восстание против тиранов было неминуемым и… разрушительным для имассов. Они сознавали, что слабее яггутов. Многие сомневались, нужна ли им вообще эта свобода. Не представляли, как будут жить, освободившись от тирании… Но мы не могли отступить, просто не имели права.

— Тебя послушать, так все яггуты сплошь были тиранами, — усмехнулся Каллор. — В действительности тиранов была лишь горстка.

— Нам хватило и этой горстки, чтобы сполна познать тяготы рабства. И мы отнюдь не считали всех яггутов врагами. Наоборот, мы нашли союзников среди тех, кому были невыносимы собственные тираны. Но на наших душах появились шрамы. Шрамы недоверия и предательства. Отныне мы могли верить только соплеменникам. И тогда т’лан имассы решили: яггутам нет места на этой земле. Они все должны быть истреблены. Никого из них щадить нельзя, ибо из яггутских детей могут вырасти новые тираны.