Память льда

Итковиан кивнул.

— Ты пойдешь слева от меня, — сказал он вестовой. — А теперь — вперед!

Стараясь ступать неслышно, он двинулся по залитым дождем камням двора. Пятьдесят три молчаливых солдата последовали за ним.

Небольшая квадратной формы привратницкая освещалась одним факелом, размещенным в железном кольце на правой стене. Два взвода, выполняя приказ капитана, уже заняли позиции в узких коридорах.

Из-за массивных дубовых дверей парадного входа доносились оживленные голоса и взрывы истерического хохота. Подойдя к дверям, Итковиан, не останавливаясь, толкнул их щитом и вошел. Следом, рассредоточившись вдоль ближней стены, двинулись солдаты.

Лица всех пирующих разом повернулись к незваным гостям. Один за другим тенескарии вскакивали на ноги. Зазвенела посуда. С длинного обеденного стола на пол полетели кости. Какая-то немолодая женщина с всклокоченными волосами громко закричала и бросилась к юнцу, восседавшему на троне Джеларкана. Тот протянул к ней худую, перепачканную жиром руку. Меж тем его глаза с желтоватыми ободками неподвижно застыли на Итковиане.

— Милая матушка, успокойся, — хриплым шепотом произнес молодой человек.

Женщина вцепилась в его кисть обеими руками и, повизгивая, словно перепуганная собачонка, бухнулась на колени.

— Да успокойся же, — повторил ее сын. — Это всего лишь гости. Увы, они явились слишком поздно на наш… королевский пир.

Посередине стола стояло громадное серебряное блюдо. На нем переливались угли костра. Судя по всему, тенескарии пустили на дрова мебель и рамы от картин. Над блюдом был наспех сооружен из копий вертел… Нижняя часть жареного человеческого туловища успела обуглиться. Ноги были отсечены по колено, а ляжки туго стянуты медной проволокой. Судя по разбросанным неподалеку костям, руки своей жертвы участники трапезы уже сожрали. Поодаль валялась рассеченная обгорелая голова.

Тенескарии успели съесть не только руки. Туловище почти утратило привычные очертания, превратившись в бесформенный кусок мяса. Итковиан вгляделся в лица пирующих тенескариев. Похоже, эти принадлежали к верхушке армии и отнюдь не голодали. Нет, этой ночью здесь праздновали победу.

Слева от трона, на двух перекрещенных пиках, Итковиан увидел… содранную с принца Джеларкана кожу. И содранную, надо сказать, весьма искусно.

— Не волнуйся, бедный принц был мертв задолго до того, как мы начали жарить его тело, — пояснил юнец. — Мы проявляем жестокость по необходимости, но не ради забавы… А ты ведь не Брухалиан? Мне сообщили, что командир «Серых мечей» убит. Ага, должно быть, ты — Итковиан, так называемый несокрушимый щит Фэнера?

Из дальнего угла зала стали появляться стражи Домина в шлемах и доспехах на меховой подкладке. Их лица скрывались за металлическими сетками. В руках они держали тяжелые боевые топоры.

«Восемь… десять… двадцать. Сколько их еще на подходе?»

— У твоих солдат… усталый вид, — улыбнулся юнец. — Им не выстоять против моей свиты. А ты знаешь, с кем говоришь? Я — Анастер, первенец мертвого семени. Полководец славной армии тенескариев. Раз уж ты здесь, ответь мне на вопрос: куда подевались жители города? Что вы с ними сделали? Дай попробую угадать. Они прячутся в подземных туннелях. Их охраняют кучка джидратов, пара отрядов твоих «Серых мечей» и остатки Капантальского гарнизона Джеларкана. Наверное, там же скрывается и принц Арард. Неужели он так труслив? Признаться, мы давно хотели с ним познакомиться.

Итковиан молчал.

— Ну как, несокрушимый щит, разгадал я вашу загадку? Осталось лишь отыскать скрытые входы в туннели. Их уже ищут и обязательно найдут. И тогда Капастан будет по-настоящему вознагражден. Жаль, что ты не доживешь до этого славного дня.

Итковиан вдруг увидел в Анастере совсем не то, что ожидал:

— Первенец мертвого семени, тебя снедает глубокое отчаяние. Как бы ты его ни прятал, оно прорывается наружу. Я вижу его сейчас. Оно сквозит в твоих глазах. Я готов избавить тебя от этого отчаяния и принять твои тяготы на свои плечи.

Анастер вздрогнул, будто его ударили. Он по-детски подобрал колени к подбородку и вжался в сиденье трона. Лицо его перекосила гримаса. Он потянулся было к обсидиановому кинжалу у пояса, но отдернул руку.

Мать Анастера громко закричала и вцепилась в сына. Молодой человек с негодующим рычанием оттолкнул ее, и она повалилась на пол, свернувшись в клубок.

— Я не твой отец, юноша, — продолжал Итковиан, — но я готов заменить тебе его. Поведай мне о своих печалях, первенец мертвого семени.

Анастер некоторое время очумело глядел на него, а затем оскалил зубы.

— Кто… кто ты такой? — прошипел он.

Вместо Итковиана ему ответила капитан:

— Мы прощаем твое невежество. Человек, что стоит перед тобой, — это несокрушимый щит Фэнера. Нашему богу хорошо знакомо горе. Фэнер ведает печаль, столь великую, что попросту не способен вместить ее. И тогда он выбирает себе в помощь человеческое сердце, облаченное в броню. Смертную душу, которая взяла бы на себя скорбь мира. Эта душа и есть несокрушимый щит… За минувшие дни и ночи ты стал свидетелем великого множества проявлений скорби и позора. И все это отчетливо читается в твоих глазах. Даже не пытайся спорить: себя самого не обманешь.

— Ты много раз пробовал себя обмануть, но у тебя это никогда не получалось, — поддержал капитана Итковиан. — Отдай мне свое отчаяние, первенец мертвого семени. Я готов его принять.

Стены зала задрожали от громкого воя Анастера. Он взгромоздился на спинку трона, обхватив себя руками. Все присутствующие в изумлении уставились на полководца армии тенескариев.

Выпятив грудь, первенец мертвого семени некоторое время глядел на Итковиана. А потом решительно замотал головой.

— Нет, — прошептал Анастер. — Ты не получишь моего отчаяния.

— Почему ты упрямишься? — удивилась капитан. — Тебе предлагают великое благо.

— Нет!!!

Итковиан опустил руку с мечом, у него подгибались колени. Вестовая подошла к командиру, чувствуя, что несокрушимому щиту сейчас нужна поддержка.

— Тебе не получить моего отчаяния! Слышишь? Никогда! — завопил Анастер.

Капитан смотрела на него во все глаза.

— С какой стати этот человек отказывается? У меня подобное просто в голове не укладывается, — призналась ошеломленная женщина. — Должно быть, он безумец?

— Почему же, капитан? Я хорошо понимаю первенца мертвого семени. У него внутри нет ничего, кроме отчаяния. Отнимите это отчаяние и…

«И он превратится в ничто».

— Я требую их убить! — срывающимся голосом крикнул Анастер. — Эй, стражи Домина! Убейте их всех!

Сорок стражей, разбившись на две группы, ринулись к Итковиану и его солдатам. Капитан тоже подала команду, но совсем тихо. Первая линия бойцов слаженно припала на одно колено. Вторая вскинула арбалеты. Все двадцать четыре стрелка попали в цель. После этого передний ряд за спиной Итковиана сомкнул щиты.