Память льда
Шрифт:
Картина сменилась. Громадная, черная в серых пятнах собака неслась к воротам крепостной башни, отшвыривая в стороны солдат, словно те были игрушечными фигурками. Никто не осмеливался преградить ей дорогу, все испуганно шарахались в сторону.
Над плечами пса заклубилась серая пыль. Вихри превратились в руки, потом обозначилось туловище. Появилась голова в костяном шлеме. Ветер трепал поношенное меховое облачение воина. В его правой руке был зажат странный меч цвета запекшейся крови.
«У него крепкие кости, но тело никуда не годится. А вот у меня — наоборот. Может, мы с ним братья?»
Пес и воин — видения из кошмарного сна — атаковали массивные, окованные
Вместе с волчицей Ток влетел в коридор. Вскоре стало ясно: стражи здесь не одни. Чуть дальше виднелись ящероподобные фигуры к’чейн че’маллей. Охотники К’елль. Прирожденные воины. Заметив пса и его спутника, чудовища взмахнули своими руками-мечами.
Волчица зарычала и рванулась вперед. Разбитые ворота были видны до мельчайших подробностей, хотя все, что находилось сбоку, расплывалось, как в тумане. Внезапное появление громадного зверя заставило к’чейн че’малля забыть о двух других врагах и повернуться. Он вскинул руку, намереваясь раскроить туловище волчицы пополам. Однако та успела пригнуться, потом прыгнула вперед и впилась к’чейн че’маллю в глотку. Хрустнули кости. Волчица продолжала сжимать челюсти. Ее противник отчаянно молотил хвостом по стене, которая дрожала от ударов. Челюсти зверя наконец сомкнулись и перекусили одеревеневшие связки и иссохшие мускулы, на которых держалась голова охотника К’елль.
К’чейн че’малль забился в судорогах, но успел полоснуть волчицу по правому бедру. Она дернулась от боли (ее ощущения тут же передались Току), но челюстей не разжала. Голова вместе с причудливым шлемом оторвалась от тела и запрыгала по мокрым камням.
С рычанием выплевывая остатки перекушенных жил, волчица повернулась назад. В углу коридора, скрючившись, застыл пес. Его тоже ранили. Из пропоротого бока хлестала кровь.
Тем временем воин с кремневым мечом надвигался на другого к’чейн че’малля. Тот устроил заграждение из вращающихся лезвий, но древний воитель оказался проворнее. Кремневый меч отсекал кусок за куском. Ток понял намерение имасса: припереть врага к стенке и там добить… Он угадал. Вскоре к’чейн че’малль рухнул. Воин взгромоздился на него. Вскоре и этот охотник К’елль перестал подавать признаки жизни.
Волчица подошла к раненому псу, но он почему-то оскалился и зарычал, словно бы предостерегая, чтобы она держалась подальше.
Видение погасло. В пещеру ворвался студеный ветер. Матерь подхватила Тока и крепко прижала его к себе. Она куда-то бежала, причем довольно быстро. Ток догадался: они находятся на магическом Пути, пробитом во льду. Матерь убегала из Обзора, из той самой крепости, которую только что взяли… Баалджаг, Гарат и Тлен.
«Псу срочно нужна помощь», — подумал Ток.
«Молчать!» — услышал он мысленный приказ.
Провидец был с ними, ведя их по Омтозу Феллаку.
К юноше вдруг вернулась ясность сознания. Он хрипло засмеялся.
«Тихо!»
Магический Путь сотрясался от ударов, похожих на раскаты грома. Но то был не гром. Это трещал и крошился лед, не выдерживая яростного напора чародейства.
«Госпожа Зависть. Она снова с нами».
Провидец истошно закричал.
Змееподобные руки сжали Тока. Хрустнули раздробленные кости. Разверзлась пропасть, наполненная болью.
«Мои сородичи, мои братья…» — успел подумать Ток, падая в пропасть.
Ночное небо на юге полыхало алым светом. До Капастана оставалось больше лиги, однако трагическая судьба города ясно читалась уже отсюда, со склона холма, поросшего редколесьем.
Люди, наблюдавшие зарево, не проронили ни звука. Тишину нарушали лишь лязг оружия, скрип доспехов и звук шагов по раскисшей глине. С деревьев капало. От земли поднимался теплый пар, принося удушливый запах перегноя.Неподалеку кто-то из солдат кашлянул. Паран остановился. Подошвы залепило глиной, отчего они начали скользить. Капитан достал кинжал и принялся соскребать липкие комья. Панорама горящего города не стала для него неожиданностью. Еще днем разведчики Хумбрала Таура принесли известия о печальной участи Капастана. Осада закончилась. «Серые мечи» могли бы потребовать за свою службу астрономическую плату, но вот только забрать вознаграждение было некому: от наемников остались лишь обуглившиеся и обглоданные кости. Капастан был не первым разрушенным и сожженным городом, который видел Паран, и все же зрелище заставило его содрогнуться.
Капитан был не слишком высокого мнения о наемниках, за исключением разве что Багровой гвардии. Окажись на месте «Серых мечей» отряд избранных князя К’азза Д’Авора, глазам сейчас могла бы предстать совсем иная картина.
«Будем надеяться, что дети Хумбрала Таура все-таки уцелели».
Подумав так, Паран невесело усмехнулся. В осажденном городе надежды редко воплощались в реальность. Возможно, кое-где еще сохранялись небольшие очаги сопротивления. Обреченные солдаты, у которых осталось единственное желание — забрать с собой к Худу побольше врагов. Таким уже все равно, что оборонять: переулок, дом или маленькую комнатушку.
Медлительность, с какой двигались баргастские воины, раздражала капитана.
«Тащатся нога за ногу! Если бы мы шли ускоренным маршем… — Следом явилась другая мысль: — А ты уверен, Ганос, что это повлияло бы на судьбу Капастана? Вряд ли. Слишком уж силы неравные».
К нему подошел Ходок — новый командир и предводитель «клана» сжигателей мостов. Рослый баргаст молча встал рядом и некоторое время глядел на зарево далеких пожаров.
— Такой дождь, а огонь все равно полыхает, — сказал он, морща разрисованный татуировками лоб.
— Отсветы на небе обманчивы, — ответил Паран. — Возможно, все не так плохо, как кажется. Я насчитал пять крупных пожаров. Могло быть и хуже. Я слышал рассказы об огненных бурях.
— Видели мы такую однажды. В Семиградье. Хорошо еще, что издали.
— Сейчас меня больше интересует, что думает наш Хумбрал Таур. Может, он все-таки прикажет своим воинам шагать побыстрее? Или мы здесь заночуем?
Ходок усмехнулся, обнажив подпиленные зубы:
— Он намерен послать племена акратов и баренов на юго-восток. Им приказано закрепиться там и навести мосты. Его сенаны, а также гилки направятся в Капастан. Оставшиеся кланы должны будут завладеть главным лагерем, где у септарха есть и амуниция, и продовольствие, и все остальное. Лагерь находится между городом и рекой.
— Замысел великолепный, но если мы будем прохлаждаться здесь…
— Хетана и Кафал живы и находятся в безопасности. Во всяком случае, так утверждают шаманы. Кости Исконных Духов охраняются какой-то странной, но очень сильной магией. Вот Хумбрал Таур и рассудил, что особо торопиться смысла нет…
— Что ты городишь, Ходок? В Капастане гибнут люди! Их заживо съедают тенескарии!
Баргаст ничуть не смутился. Наоборот, его улыбка стала еще шире.
— Так вот, мы с Хумбралом Тауром обо всем поговорили, и я получил позволение… вести свой клан с такой скоростью, какую сам сочту нужной. Капитан, хочешь быть среди Белолицых, которые первыми войдут в Капастан? Ты ведь рвешься в бой?