Память льда

Со стороны ворот донеслись шум и крики. Из-под арки выходили члены Совета масок. Один из жрецов упирался руками и ногами, не желая идти. Его тащили силой. Процессию возглавлял Рат’Трейк. Следом шел Керулий, тот самый даруджистанский торговец.

Ворчун с незнакомым офицером подошли к Итковиану. Из-под забрала шлема на несокрушимого щита глядели тигриные глаза.

— Итковиан из «Серых мечей», — пророкотал он. — Все кончено…

— Пока еще нет, — перебил его иноземный офицер. — Но я приветствую тебя, несокрушимый щит. Позволь представиться: капитан Паран, сжигатели мостов, войско Дуджека Однорукого.

— Вообще-то, он не просто капитан, — пробормотал Ворчун. — Паран нам тут такое рассказал…

— Мне тяжело дались эти слова, и произнес их я не по своей воле… Несокрушимый щит, знайте: Фэнер был вынужден покинуть свои владения. Нынче он пребывает далеко отсюда. У вас и ваших солдат больше нет бога.

«Скоро об этом будут кричать на каждом углу».

— Нам это известно, господин капитан.

— Ворчун утверждает, что вы уже сыграли свою роль. По его словам, «Серые мечи» должны освободить место, ибо теперь в силу вошел новый бог войны. Но это не означает вашего полного ухода с арены. Вам подготовлен иной путь…

Взгляд Парана скользнул в сторону.

— Добро пожаловать, Хумбрал Таур. Твои дети, наверное, уже заждались тебя в Невольничьей крепости.

Итковиан обернулся. В десяти шагах от него стоял здоровенный вождь баргастов.

«Откуда, интересно, они взяли столько монет на свои кольчуги?» — вдруг подумалось несокрушимому щиту.

— Ничего, подождут, — пробасил Хумбрал Таур. — Я должен это увидеть.

— Упрямый как бык, — тихо заметил Паран, обращаясь к Ворчуну.

— По нему видно.

Малазанец намеревался сказать Итковиану еще что-то, однако тот махнул рукой:

— Не сейчас.

Упирающимся жрецом, которого волокли насильно, был, конечно же, Рат’Фэнер. Его маска сбилась набок, и оттуда торчали клочья седых волос.

— Несокрушимый щит! — вскричал жрец, увидев Итковиана. — Во имя Фэнера…

— О да, во имя Фэнера, — перебил его Итковиан. — Настало время свершить правосудие! Я взываю к законам Тайного ордена. Капитан Норула, ко мне!

— Слушаюсь, — ответила седовласая женщина, подходя к своему командиру.

— Вы не имеете права! — пронзительно завопил Рат’Фэнер. — Только смертный меч способен вершить правосудие!

Итковиан замер.

Жрец ухитрился высвободить одну руку и ткнул в него пальцем:

— Мой сан равен сану дестрианта! Или вы дерзнете претендовать на это место?

— Дестриант Карнадас мертв.

— Этот человек не был дестриантом! Возможно, он и занимал высокое положение в иерархии «Серых мечей», но я все равно выше. Согласно Уставу Тайного ордена Фэнера только смертный меч может судить меня, и вы это прекрасно знаете.

— Паран успел рассказать мне о предательстве, — вмешался Ворчун. — Этот жрец продал жизнь Брухалиана паннионцам. Гнусный поступок. И вдобавок весьма опрометчивый… Говоришь, непременно нужен смертный меч? Любой подойдет? Если так, то я взываю к законам Тайного ордена. Требую наказать предателя!

«Нас заменили. И облик бога войны тоже изменился. Воистину у нас новый Повелитель Битвы».

— Он не вправе вершить суд! — закричал Рат’Фэнер.

— А это легко проверить, — с усмешкой возразил жрецу Итковиан. — Дабы оспорить право этого человека называться смертным мечом, призовите Фэнера и попросите у него защиты. Если он оградит вас, можете отправляться куда угодно. Никто не станет вас преследовать.

— Вы же знаете, что это невозможно! — бешено вращая глазами, прохрипел Рат’Фэнер.

— Тогда ваше право на защиту исчерпано. Процедура соблюдена. Закон Тайного ордена должен быть исполнен. Я сам осуществлю правосудие Фэнера и стану его карающей дланью.

— В этом нет необходимости, — заговорил стоявший рядом Рат’Трейк. — Отсутствие вашего бога меняет все. Думаю, вы понимаете последствия наказания, которое намереваетесь осуществить. Существует ведь самая обычная казнь, не по законам Тайного ордена Фэнера.

— Просто казнь — не для этого человека… Капитан Норула, приступайте!

Женщина вытащила жреца из круга его недавних собратьев. В ее сильных, испещренных шрамами руках Рат’Фэнер выглядел безвольной тряпичной куклой. Приподняв изменника, Норула швырнула его лицом на землю. Потом она вытянула ему руки вперед…

Куда только девалась недавняя надменность Рат’Фэнера? Осознав свою страшную участь, он дико, по-звериному завыл.

Итковиан обнажил меч. Лезвие дымилось. Встав над жрецом, несокрушимый щит произнес:

— Именем нашего Тайного ордена я обвиняю этого человека в измене. Он предал Брухалиана, обменяв его жизнь на свою. Предательство — самое гнусное из преступлений, как перед нашим братством, так и перед самим Фэнером. Я выношу ему приговор и назначаю наказание в соответствии с нашим Уставом. Да свершится правосудие так, как нам предписывает Вепрь Лета. — Итковиан сделал паузу, а потом обратился к жрецу: — Моли Фэнера, чтобы он получил то, что мы ему посылаем.

— Но Фэнер этого не получит! — вмешался Рат’Трейк. — Как вы не понимаете? Ваш бог покинул свои пределы!

— Он это знает, — тихо сказал Паран. — Однако личная ненависть несокрушимого щита столь велика, что застилает ему глаза. Поверьте, я бы дорого дал, чтобы не видеть всего этого.

— А вы кто будете, малазанский воин?

— В данный момент, жрец, я — Управитель Колоды. И явился я сюда, чтобы вести переговоры… от имени вашего бога. Увы, — печально добавил Паран, — несокрушимый щит потрясающе… упрям.

Итковиан почти не слышал ни слов Парана, ни увещеваний Рат’Трейка. Его глаза были устремлены на предателя.

— Наш бог… да, он покинул нас… Молись, Рат’Фэнер, и, может быть, милосердие твоего недавнего собрата возымеет какое-то действие.

Рат’Трейк подскочил как ужаленный:

— Да поймите же, Итковиан! Ни одно, даже самое отвратительное, преступление не сравнится с тем, что вы намереваетесь сейчас совершить. Вы же разорвете ему душу в клочья! Там, где несчастный окажется, милосердия нет и в помине! Опомнитесь, сударь!

— Довольно слов, жрец! Тайный орден Фэнера вынес ему приговор. Я — лишь орудие исполнения.