Память льда

Можно, конечно, рассуждать о случайностях, удивительных совпадениях и о стечении обстоятельств. Только вряд ли наши сжигатели мостов совершенно случайно натолкнулись на калеку-ремесленника из Даруджистана, который оказался шпионом Увечного Бога. И вряд ли случайно Быстрый Бен оказался здесь, когда в Колоде появился дом Цепей. Ласин всегда понимала важность тактических ходов и учила этому Келланведа… Не смотри на меня так. Я-то знаю правду, пусть лживые историки и пишут обратное.

— А пробуждение яггутского тирана? — спросил Скворец. — Тоже пример тактической мудрости Ласин?

— Представь себе, да. Это была ловушка для Увечного Бога. Расчет оправдался. Он клюнул на приманку, и мы его поймали. Возможно, не совсем так, как думали, но поймали.

— М-да, — пробормотал Скворец.

— Что касается Парана, тут тоже есть своя логика. Управительницей Колоды должна была стать Рваная Снасть. Тайскренн готовил ее к этому. Однако потом все пошло наперекосяк. Что оставалось Тайскренну? Перекинуть мостик к тому, кто был ближе всего к колдунье. Не телесно, разумеется, а духовно. Знаешь, Скворец, если теперь оглянуться назад, то получается, что самым тупым и недогадливым игроком был Беллурдан. Тайскренн послал его не затем, чтобы он убил колдунью. От Сокрушителя Черепов требовалось всего-навсего вернуть ее в Крепь. Мы никогда не узнаем, что именно произошло между ним и Рваной Снастью там, на равнине, но поверь мне: это был один из самых черных дней в истории Малазанской империи. И лишь по счастливой случайности роль Господина Колоды досталась малазанскому офицеру, а не какому-нибудь пастуху-гадробийцу, который неподалеку перегонял стадо… Что ж, так или иначе, Опоннова удача сыграла нам на руку, и, думаю, больше тут добавить нечего.

— Спасибо за объяснения, Дуджек. Честно говоря, мне после твоих рассказов тоже стало страшно, — признался Скворец. — До сих пор наши действия казались мне весьма хитроумными. А теперь поди разберись, кто кем на самом деле манипулирует. Мы играли в прятки с Престолом Тени, гремели цепями Увечного Бога. А теперь подыгрываем Каладану Бруду, о чем сам он даже не догадывается. И в то же время мы отпихиваем от себя т’лан имассов или, во всяком случае, отказываемся от их помощи…

— Иногда обстоятельства складываются так, что времени на раздумья нет, а промедление чревато гибелью. Если бурная река вдруг вынесет тебя на стремнину, то не останется ничего иного, как плыть по течению. Сейчас на такой стремнине оказалась Ласин, а с нею — и вся Малазанская империя. Мы должны сделать все, чтобы императрица выплыла и не захлебнулась. Если Каладан Бруд во имя Огни взмахнет своим молотом — мы все потонем. Мир, закон, порядок, государство — все сгинет в водовороте Хаоса.

— И дабы удержать Воеводу от столь опрометчивого поступка, мы жертвуем собой и бросаем вызов Увечному Богу? Опять мы. Усталая, измотанная армия, лишившаяся лучших своих солдат, которые погибли не в сражениях с врагом, а из-за очередного страха Ласин!

— Мы должны простить ей этот страх, Скворец. Ласин — не богиня, а обыкновенная смертная.

— Простить ей гибель сотен наших товарищей в Крепи?

— Это была трагическая случайность. Тайскренн приказал сжигателям мостов оставаться в туннелях, потому что там было безопаснее всего. Что ты так смотришь? Да, он считал туннели самым безопасным местом.

— А мне кажется, кто-то очень старался под шумок избавиться от нас.

«Вернее, не от нас, а от меня. Я начинаю подозревать, Дуджек, что ты знаешь об этом гораздо больше, чем говоришь. Как бы я хотел ошибаться…»

— А как насчет того, что случилось в Даруджистане?

— Счастье, что этот город не взлетел на воздух. Там царила полнейшая неразбериха. Все друг друга недопоняли. И потом, учти: слишком мало времени прошло, мы еще не успели очухаться после осады Крепи.

— Отрадно слышать. Значит, не у одного меня была в ту пору мешанина в мозгах.

— Мы все тогда очумели. Битва за Крепь с первых минут пошла вразрез с нашими замыслами. Тайскренн всерьез верил, что сумеет сбить Семя Луны и заставить Аномандера Рейка сражаться на земле. И если бы высшего мага поддержали, ход сражения мог бы оказаться иным. Я только потом узнал, что в то время Тайскренн даже не подозревал, кем на самом деле является Ночная Стужа. Ему казалось, будто ей не терпится сразиться с Рейком. Ей и Беллурдану. Знал бы этот великан, что подруга использовала его в качестве… ищейки. Похоже, у них обоих были какие-то тайные притязания на власть, чего Ласин допустить никак не могла. Высший маг А’Каронис первым заподозрил, что Ночная Стужа ведет двойную игру, и поделился своими подозрениями с Тайскренном. Однако тот ему сперва не поверил, и лишь потом, когда Ночная Стужа уничтожила А’Карониса, Тайскренн нанес по ней удар. Пожалуй, сражение за Крепь — еще один черный день в истории Малазанской империи, настоящая катастрофа.

— А по-моему, верховный кулак, катастрофы эти были далеко не первыми.

Щурясь на свет фонаря, Дуджек кивнул.

— Я считаю, все началось с бойни, устроенной т’лан имассами в Арэне. Все тогда обвиняли Ласин, однако на самом деле приказ отдала не она, а некто другой. Тот, кто занял Первый Трон и кого считали мертвым. Он воспользовался т’лан имассами, чтобы отомстить Ласин и ослабить ее власть над Малазанской империей. То был, так сказать, первый звоночек: намек на то, что император Келланвед… вовсе не так уж мертв.

— Он жив и по-прежнему безумен. Мало того, мне кажется, мы на полном скаку приближаемся к новой катастрофе.

— Надеюсь, ты ошибаешься. И вообще, это меня сегодня ночью нужно было утешать, а вовсе не тебя.

— Ну, полагаю, такова цена за перевернутую с ног на голову субординацию, — усмехнулся Скворец.

— Пока мы тут говорили, мне в голову забрела странная мысль. И опять-таки не из приятных.

— Ну-ка, ну-ка, любопытно послушать.

— Нам только кажется, будто мы хорошо знаем, что и зачем делаем. А по сути — у нас нет и половины этой уверенности.

— «Мы» — это кто?

— Малазанская империя. Ласин. Тайскренн. Что до нас с тобой — мы последние в цепи игроков и знаем гораздо меньше, чем должны бы. Под Крепью мы кинулись в атаку на Семя Луны, будто глупые щенята, которые никогда не видели медведя. Если бы я не припер Тайскренна к стенке и не заставил рассказать правду, мы бы и сейчас пребывали в неведении.

Скворец вертел в руках кружку, разглядывая остатки эля.

— Быстрый Бен до многого додумался сам. Расспросить бы его, но он тоже осторожничает.

— И вдобавок отличается упрямством.

— Да уж, не без этого. Зато Быстрый Бен безраздельно верит в Ганоса Парана — нового Управителя Колоды.

— И его вера тебя удивляет?

— Немного. Паран ведь прежде уже был втянут в игры богов. Он проник внутрь Драгнипура. В его жилах течет кровь Гончей Тени. И мы толком не знаем, какие перемены в результате в нем произошли и что они предвещают. Этот человек непредсказуем и почти неуправляем. Конечно, он выполняет приказы, которые я ему отдаю. Но если Ласин думает, что капитан станет плясать под ее дудку, она сильно ошибается.

— Этот парень тебе по душе, да?

— Признаться, я восхищаюсь им, Дуджек. Его стойкостью и способностью беспощадно выворачивать себя наизнанку. А больше всего — его удивительной человечностью.

— Что ж, этого вполне достаточно для крепкой веры, — заключил Однорукий.

— Ну вот, ты повернул мое оружие против меня же самого, — хмыкнул командор.

— Уж лучше напороться на свой собственный меч, чем на чужой.

— Знаешь, Дуджек, я подумываю об отставке. Пожалуй, хватит с меня войн. Эта последняя.