Папийон

— Свинья поганая! Упрямая скотина! Вылезешь ты из воды или нет?

Впрочем, все эти угрозы и оскорбления не действовали на Брута. Единственным средством управления этим чудовищем оставалось кольцо с цепочной. Впрочем, стоило извлечь его из воды, как мы тут же становились друзьями.

В Брута была влюблена одна очень славненькая молоденькая буйволица, она обожала ходить с нами на море и обратно. Я в отличие от мартиниканца не отгонял ее, напротив, позволял «целовать» Брута и повсюду следовать за нами. А когда они целовались, ни разу не побеспокоил «влюбленных», после чего Брут, выражая мне свою благодарность, с непостижимой легкостью и быстротой катил по дороге тяжеленную телегу. Кстати, кличка этой буйволицы была Маргарита.

Вчера в шесть утра на перекличке из-за этой Маргариты произошла пресмешная история. Дело в том, что возница-мартиниканец имел, по-видимому, привычку каждый день залезать на низенькую изгородь и трахать с этой высоты Маргариту. Однажды его застукал за этим занятием охранник, и парня упекли в карцер на тридцать суток, — ведь скотоложство признавалось преступлением. А вчера во время переклички в лагерь неожиданно ворвалась Маргарита. Пробежав мимо строя заключенных, она остановилась перед негром, затем повернулась и подставила ему свой зад. Все так и покатились со смеху, а лицо мартиниканца посерело от стыда.

Я совершал три поездки к морю в день. Самым трудным делом было заполнение бочки водой, но с помощью еще двоих заключенных я справлялся с этим довольно успешно и уже к девяти мог отправляться на рыбалку.

На середине подъема от моря к плато находилась довольно ровная площадочка, где у меня был припасен большой камень. Брут привык устраивать себе в этом месте передышку минут на пять, и я подкладывал камень под колесо телеги, чтобы она не тащила его вниз. Но однажды утром в этом месте вдруг появился еще один буйвол по кличке Дантон, такой же огромный, как и Брут. Он выскочил из зарослей низеньких пальм с густой листвой, где прятался до того, и бросился прямо на Брута. Бруту удалось увернуться от удара. Дантон попал по телеге. Один из рогов пробил бочку. Бык отчаянно дергался, пытаясь высвободить застрявший рог, а я в это время спешно распрягал Брута. Освободившись от сбруи, Брут отбежал метров на тридцать, затем пригнул голову и бросился в атаку. Отчаяние или страх помогли Дантону — он рванулся со страшной силой и высвободил голову, а в бочке остался торчать обломок рога. Дантон успел увернуться от Брута, и тот с ураганной силой налетел на телегу и опрокинул ее.

Затем произошла самая странная вещь, которую я когда-либо видел в жизни. Дантон и Брут соприкоснулись рогами и потерлись этим грозным оружием друг о друга нежно и приветливо, без всякой злобы. Было похоже, что они о чем-то переговариваются. Потом Маргарита начала медленно подниматься по склону, за ней последовали оба быка. Время от времени они останавливались и нежно терлись друг о друга рогами. В какой-то момент они слишком увлеклись и затянули эти процедуру, но тут Маргарита испустила дразнящий стон, и вся троица снова пустилась в сторону плато. Наконец процессия, замыкаемая мной, оказалась возле маяка на ровной прямоугольной площадке длиной около трехсот метров, на дальнем конце которой располагался лагерь, а справа и слева две больницы — одна для заключенных, другая для солдат.

Дантон и Брут следовали за Маргаритой метрах в двадцати. Время от времени соблазнительница испускала долгое, томное, явно призывное мычание Соперники снова соприкоснулись рогами, на этот раз, как мне показалось, они действительно о чем-то говорили — в их мычании отчетливо различались совсем особые, осмысленные звуки.

После беседы быки разошлись — один влево, другой вправо. Каждый остановился у самого края площадки. Итак, их разделяло метров триста. Маргарита выжидательно замерла посередине.

И тут я сообразил, что сейчас будет: настоящая классическая дуэль по обоюдному согласию. А буйволица — приз победителю Она была совсем не против, наоборот, так и раздулась от гордости как павлин. Еще бы — два таких красавца собираются биться насмерть за право обладания ею.

Крик Маргариты, и они бросились друг на друга. Не могу передать, с какой невообразимой скоростью сближались эти две двухтонные туши. Они столкнулись лбами с такой силой, что минут на пять застыли, оглушенные мощью удара Брут пришел в себя первым и галопом вернулся к исходной позиции.

Битва длилась часа два. Охранники уже хотели убить Брута, но я им не позволил; затем в один из моментов у Дантона сломался рог — тот самый, который он повредил о бочку. И он ударился в бегство, преследуемый Брутом. Погоня, прерываемая короткими схватками, длилась до утра следующего дня. Быки разметали и сносили все, что попадалось на пути: сад, кладбище, прачечную. Лишь около семи утра Бруту удалось припереть Дантона к стене скотобойни возле моря и глубоко вонзить рог в брюхо соперника.

К тому же Брут повернул его в теле соперника дважды — до самого желудка. И побежденный Дантон рухнул в лужу крови, смешанной с собственными кишками.

Битва гигантов настолько изнурила Брута, что мне пришлось самому выдергивать его рог из тела Дантона. Буйвол поплелся по тропинке вдоль моря, там к нему присоединилась Маргарита и затрусила бок о бок, подставляя ему под плечо свою безрогую голову.

Я не смог присутствовать на их брачной ночи, так как надзиратель, в чьем ведении находились буйволы, объявил, что увольняет меня за то, что я посмел распрячь Брута. Я дошел к коменданту.

— Что произошло, Папийон? Брута надо прирезать, он слишком опасен. Он уже успел уничтожить трех прекрасных животных.

— Потому я и пришел к вам. Просить, чтобы вы спасли Брута. Никто, кроме меня, не знает, как обстояло дело. Я должен заявить, что Брут действовал исключительно в целях самообороны.

Комендант улыбнулся.

— Так... Что же дальше?

— Видите ли, комендант, противник напал на моего буйвола первым. — И я посвятил его во все детали. — Более того, если бы я не распряг Брута, Дантон наверняка убил бы его. Ведь он не мог защищаться, будучи прикованным к телеге.

— Это, конечно, верно, — заметил комендант.

В этот момент появился надзиратель скотного двора.

— Доброе утро, комендант! А я везде ищу тебя, Папийон. Ты ушел утром из лагеря, будто на работу отправился, а ведь я тебя уволил! Быка в любом случае отправят на бойню в воскресенье утром — мяса с него на целый барак хватит!

— Вы не посмеете?

— А ты кто такой, чтобы мне приказывать?! Плевать я хотел!

— Есть комендант. И еще доктор — я попрошу его спасти Брута, и он скажет свое слово.

— Да тебе-то что за дело?

— Это мое дело. Я возничий, а Брут — мой друг.

— Друг?! Буйвол? Ты что, смеешься?

— Господин Агостини, выслушайте меня хоть минуту!

— Пусть он выступит как адвокат Брута, — вмешался комендант.

— Ладно. Говори!

— Господин Агостини, как вы думаете, животные могут разговаривать друг с другом?

— Почему нет? Надо же и им как-то общаться.

— Ну хорошо. Так вот: Брут и Дантон договорились, что будут драться на дуэли.

И я второй раз пересказал историю с самого начала.