Парадокс Севера

— Боже, — простонала я, закрывая лицо ладонями. Теперь догадаться было не сложно. Что еще можно взять с такой, как я? — Они все решат, что я с ним переспала. А может даже хуже чего… Со всеми вами.

— Добавь ко всем своим выводам еще и Адель, — игнорируя мои стоны, продолжил Страж.

— Она меня уничтожит. Превратит в пепел.

Боже, Боже, Боже.

— Хорошо, что ты понимаешь масштаб ситуации.

Я заколебалась.

— И что он теперь со мной сделает?

— Без понятия, — пожал плечами Страж.

— Но, но… он же не может держать меня здесь вечно.

При виде тревоги на моем лице, Страж сжалился.

— Думаю, нет. Так что… можно сказать, он взял время подумать.

Как же это мерзко. Чувствовать себя виноватой всего лишь потому, что когда мир тебя научил «око за око». Как будто меня всю, с ног до головы, окунули в стыд.

Нужно попросить у него прощения. Хотя бы просто обговорить случившееся.

Пока я была увлечена мыслями, не заметила, как Антон открыл дверь.

— Постой, — окликнула я его. — Дай мне одну минуту.

Я метнулась обратно наверх, в спальню, и принялась открывать ящики письменного стола. Здесь однозначно должен найтись хоть один лист бумаги.

Нащупав небольшую картонную коробку, вытащила оттуда чистый конверт и блок для заметок. Схватила ручку. Занесла над пустым листом бумаги и застыла, не зная, что написать.

«Прости?»

«Давай все обсудим?»

Нет, это все не то.

Надежда. Пусть ее оставалось немного, но на большее я рассчитывать не могла. А еще на силу импровизации, поэтому вырезала из белого картона прямоугольник, вложила в конверт и запечатала.

— Передай пожалуйста Северу, — попросила я Антона, протягивая ему послание. Он посмотрел с непониманием.

— Что это?

— Он поймет, — ответила я, опуская руку.

Белая карточка.

«Я прошу мира».

Глава 28 - Форс-мажор

СЕВЕР

Я сжал зубы, глядя на Тона, который скрылся за раздвижными дверьми подъезда. Сам подниматься не стал. Не любил это место. А присутствие новенькой делало его совсем невыносимым.

«Шикарная студия», — говорил каждый, хоть раз там побывавший. «Достойное капиталовложение».

Адель восхищалась, рассказывая матери, насколько прекрасна эта квартира: светлая, просторная, с высоким потолком, в спальне который заменяли окна. «Просыпаться по утру там настоящая фантастика». Кухня, обставленная по последнему слову техники. «Это не дом, а мечта».

А мне он даже не нравился. Разве что первое время, когда ощущение свободы перекрывало все минусы. Много свободного места, кровать, шкаф, плазма на пол стены и минимум мебели. Что еще для счастья надо, когда ты молод и свободен? Но чем чаще я там оставался, тем больше понимал, это место — не дом. В нем не хватало чего-то, что было в моем детстве, когда мама была жива. Не хватало самой жизни.

Я откинул голову на подголовник, еще раз взглянув наверх, и выдохнул. «Могло быть хуже» — повторил сам себе в который по счету раз. Нужно просто залечь на дно, переждать основной поток сплетен. И выходные как раз пришлись кстати. Когда вернусь, о произошедшем все и забыть забудут.

— Он скоро? — спросила Адель, успокаивающе поглаживая мою руку, соединенную с ее на консоли автомобиля.

— Только кота покормит.

Я не стал говорить правду. Чтобы не усложнять всё между нами. Выслушивать еще и от Адель сцены? С головой хватало чокнутой новенькой, которая только и делала, что портила мне жизнь.

— Я так рада, что мы наконец проведем несколько дней вдвоем.

— Да, я тоже.

Адель наклонилась и поцеловала меня. Этот поцелуй не вызывал головокружения, не зажигал какое-то особое пламя внутри, как пишут в книгах, но отстранившись, она улыбнулась, так как улыбалась только мне. Самая красивая и желанная девушка всей академии держала меня за руку и счастливо улыбалась. Из-за меня. Для меня. О чем еще можно мечтать?

Антон, поравнявшись с машиной, протянул в окно ключи от квартиры.

— Как там котик? — участливо спросила Адель.

— Шипит, — ответил он, глядя мне прямо в глаза и явно говоря не о коте. — На всех бросается.

«Слушай, Тон, завали, а?» — негласно попросил я одним лишь взглядом, не желая даже вспоминать о том, кто находится там, на самом последнем этаже стеклянного здания. Я с такой филигранностью научился управлять собственными эмоциями, что разглядеть что там на самом деле творилось за фасадом не смог бы никто. Вот и у Адель и не вышло.

— Бедняжка. Ему просто не хватает внимания.

— Глупое было решение — поселить его здесь, — пробурчал Тон, явно имея ввиду не то, во что слова обернуты. — Но нет же. У твоего парня просто страсть ко всем убогим и покалеченным.

— Ага, конечно.

Взгляд Антона можно было интерпретировать как «хрена с два я тебе поверю. Для остальных можешь изображать что угодно, со мной эта штука не прокатит. Потому что только я знал тебя еще девственником». Впрочем, я его тоже еще девственником знал, так что один-один.

— Но у него же была лапка сломана, Тони.

Тот лишь покачал головой, усаживаясь сзади.

— Пуля у него в голове, — подытожил я, вдавливая педаль в пол, на что двигатель тут же отозвался ревом. — Шальная.

А от таких надо держаться подальше.

По крайней мере моя внутренняя система предупреждения при мыслях о ней сигналила красным. Ведь девчонка злила до невозможности. Иногда казалось, у нее, как у того самого кота все девять жизней в кармане, настолько отчаянно и безрассудно она рвалась к истине, не боясь самой ради чужого благополучия погореть.

Когда-то и я был таким же. Вот только вытравил из себя эту излишнюю сострадательность несколько лет назад. Вырвал с корнем.

Научился быть холодным. Безжалостным. Бесчувственным.

С тех пор моя жизнь превратилась в упорядоченную последовательность действий, которые вели к стабильности. Каждое решение было обдуманным и правильным. Ровно до тех пор, пока не столкнулся с ней.

И теперь каждый раз, стоило ей появится рядом, я неосознанно оборачивался. Простое любопытство. Интерес. Что еще затевает? Знаешь же, ничего хорошего, но отказать себе в крошечном удовольствии посмотреть не можешь.