Парень из бездны

Невольно кинула взгляд на ректора и обнаружила, что он напряженно следит за моим лицом, на котором, видимо, отразилось не так мало. Все равно что вслух рассуждать!

– У вас есть возражения, Амиэль?
– вкрадчиво уточнил мужчина.

– По поводу?

– Я сказал, что адепты, уличенные в нападении с целью сексуального насилия, будут исключены. И вы возразили, что меня безмерно удивляет. Поясните.

Я снова кинула взгляд на Дорана.

– А вы проверяли их на внешние воздействия?

– Какие именно?
– ректор смотрел устало, будто я какую-то ерунду говорю.

Опять скосила глаза на блондина, но тот продолжал сидеть с безупречно прямой спиной и невозмутимым выражением лица. И так же открыто смотрел на меня.

– Хватит в гляделки играть!
– рявкнул Астор так неожиданно, что я вздрогнула.

И не только я. Дрейк и Доран тоже удивленно уставились на руководство академии, обычно не позволяющее себе выходить за рамки холодно-отстраненного общения.

– Адептка ти Кано! То есть Брайдс… Бездновы твари, сколько сложностей вы мне принесли! Ответьте по-человечески, что вы имеете в виду.

В голосе Астора было так много неприкрытой усталости, что решила не юлить. Если Доран в курсе, это станет ясно по реакции. Если нет — переживет.

– Если я не ошибаюсь, советник де Лестад — менталист, - многозначительно произнесла.

Недоуменная пауза. Доран подобрался, я даже увидела, как напряглись желваки на красивом холеном лице.

– Как связан королевский советник с произошедшим? Вы подозреваете, что он воздействовал на адептов?

– Ты разговаривала с моим отцом?
– удивление на лице Дорана сложно было подделать.

– Других версий у меня нет, - я проигнорировала вопрос блондина.

– Зачем?
– резко спросил ректор.

Я вновь скосила глаза на боевика.

– Амиэль! Четко и по делу!
– ректор, кажется, готов был исключить и меня, лишь бы не мотала нервы.

– Он намекал на мой брак с его сыном. А когда я отказалась, заявил, что я несовершеннолетняя, и если вылечу из академии, то мне не отвертеться.

На этот раз напрягся Дрейк, вперив в меня синие бездны глаз.

– Амиэль… - Астор помялся.
– Боюсь, вы даже сейчас не могли бы противиться воле своего опекуна, если бы он согласился на этот брак. А он бы согласился. Ведь официально вы не учитесь здесь, а значит, не находитесь под защитой академии.

– Подождите, ректор! Я думала, что прикрытие только для адептов.

Мужчина отрицательно покачал головой:

– В общем, когда советник поймет что все его телодвижения были лишними, и он просто может надавить на вашего дядю… Просто он пока не учел тот факт, что вы здесь под чужой личиной. Удивительно для политика его уровня не видеть очевидных вещей!

Я была в корне не согласна с нотками восхищения, скользнувшими в голосе ректора.

– Вы не можете мне помочь?!
– в отчаянии я готова была умолять.

Мужчина вновь устало потер переносицу и кивнул на выход:

– Вы свободны, адептка.

Хотела было возразить, но была остановлена резким:

– Идите! И не забудьте появиться на оставшихся лекциях!

Кажется, возражать бесполезно. И я отправилась на лекции, оставив троих мужчин наедине. Напоследок словила взгляд Дорана — задумчивый и будто изучающий.

И взгляд Дрейка — резкий, жаркий и многообещающий.

Последнего я не поняла, но именно он отозвался в животе тяжелой щекоткой.

Глава 15

Время было обеденное, а аппетит — зверским после вчерашних треволнений. Поэтому в столовой я проигнорировала косые взгляды адептов, чьи умы, несомненно, взбудоражили слухи о произошедшем. И хотя подробностей никто наверняка не знал, виновата во всем априори была я.

Наложив гору еды, прошествовала к свободному столу, за которым обычно трапезничал Дрейк, уселась и начала методично запихивать в себя еду. Время от времени, касалась рукой загривка Огня, неосознанно расеянно подпитывая его, от чего в процессе по шерсти животного разлетались голубоватые искры. Я давно перестала называть его умертвием даже в мыслях. В какой-то момент этот бессловесный страж стал настоящим питомцем, о котором хотелось заботиться. Он отвечал мне преданностью, а иногда, когда никто не видел, укладывал голову на колени, будто прося ласки. И я гладила, находя успокоение в прикосновении к жесткой шерсти.

Грустно вздохнула.

Все-таки я была изгоем в академии. Большинство преподавателей считали обманщицей, адепты сторонились из-за Брайдса, сокурсники по факультету некромантии попросту завидовали.

А может, и впрямь нападение было продиктовано ненавистью? А насчет ментального воздействия я все придумала?

В этот момент рядом опустилось внушительное тело. Продолжила жевать с упорством, достойным лучшего применения.

В какой-то момент на мою руку с зажатой в ней вилкой легла тяжелая ладонь Дорана.

– Не налегай так, а то на физподготовке не развернешься, - голос временного наставника был странным, будто скрывая за иронией напряжение.

Я оттолкнула руку и запихала в рот огромный кусок стейка, истекающий соком, так, что тот потек по подбородку. Страсть к мясу проснулась вместе с ростом потенциала.

– У меня феводня тофа теория, - пробубнила с набитым ртом. И сделала это отчасти намеренно.

Но блондина не шокировало. Он спокойно огляделся, встал, прошествовал к соседнему столу и ухватил пачку салфеток, совершенно не заботясь о том, что они кому-то нужны. Протянул одну мне.

Когда я проигнорировала жест, сам начал вытирать мое лицо.

– Доран, прекрати!
– возмутилась я такому своеволию.
– На нас смотрят!

– Мне все равно, - равнодушно произнес блондин, заставив тем самым сравнить его с Дрейком. Тому тоже безразлично чужое мнение.

Но Доран всегда стремился поддерживать имидж надменного избалованного аристократа. Да и был таким… Но не сейчас. У этих двоих неожиданно стало немало общего.

– Я прекращу, когда ты поговоришь со мной, - в его голосе слышалась мольба.

Да нет, показалось.

– Я говорю!

– Наедине…

Я секунду молчала, пытаясь осмыслить несуразицу.

– Ты прекратишь меня прилюдно лапать, когда мы с тобой поговорим наедине?

Видимо, он осознал оплошность, потому что поднял руки в жесте примирения:

– Вечером. Поговорим наедине. У меня практика в ночном дозоре, поэтому приду поздно.

Не дожидаясь моей реакции на это «поздно», он поднялся и вышел из столовой.

Если он пришел, значит, Дрейка тоже отпустили? Никак не могла перестать думать о нем. Картина впечатывающего кулак поддых насильнику некроманта стояла перед глазами, заставляя испытывать… возбуждение? Не страх, не отвращение, а яркое влечение. Это пугало и будоражило.