Пари на мажора

– Я и ты. Что здесь такого?

– И правда не понимаешь?

– Не понимаю, Мамаева. Ты просто обманула человека. Скрыла, что ты со мной. Почему?

– Я не обманула. Вернее, не совсем обманула.

– Нет, Василиса. Это и есть обман. Еще и мать приплела сюда.

Если честно, настолько гадко мне еще никогда не было. В какой-то степени я себя виноватой чувствовала. Мирон ведь прав. Подругу я обманула, скрыла, с кем рядом нахожусь. Но еще я понимала, что этотД обман не так страшен. Во мне живет непонимание, с каждым разом его становится больше, поэтому меня и бросает из стороны в сторону.

Наверное, надо с этим покончить.

– А что я должна была ей сказать? М? Что между мной и Мироном происходит что-то странное? Я же сама не понимаю, что происходит. Мы вечно ругаемся, спорим, кричим друг на друга, а потом все резко меняется, мы спокойно общаемся, сидим в одной машине… – Делаю паузу, набирая воздуха в легкие. – Мы даже целовались! Я не успеваю следить за событиями. Поэтому проще сказать, что я с твоей мамой фотки твои детские разглядываю, чем пытаться ответить на миллион вопросов. Ответов-то я не знаю.

– Зачем вообще перед кем-то отчитываться?

– Потому что люди волнуются, переживают. И Лея, и мама твоя. Тетя Наташа сразу изменения заметила. Думаешь, она просто так этот альбом притащила?

– Притащила и притащила. Мы посмотрели и ушли. Все.

– Если она у тебя спросит, что происходит, что ты ей ответишь?

– Что это не ее дело.

И правда сможет так сказать? Не ее дело? Мирон говорил, что не любит, когда кто-то вмешивается в его личную жизнь. Получается, я часть его личной жизни?

С ума сойти.

– Но я так не смогу.

– Потому что тебе важно мнение других людей? Вась, это глупо. У каждого есть своя жизнь, глупо подстраиваться под чужое мнение.

Корнеев замолкает, а я не нахожу слов, чтобы ему ответить. Не знаю, что сказать. Он, конечно, прав. Только я не считаю, что подстраиваюсь под кого-то.

Наверное, мы просто не поняли друг друга.

Машина трогается с места, а в салоне продолжает висеть тишина.

Блин, я так не могу.

– Ты обиделся? – тихо шепчу я. – Ничего же страшного не произошло.

– Не придумывай. Я не обиделся. Но давай договоримся, что ты больше не будешь делать вид, будто я невидимка. Если я рядом, значит, я рядом. Не моя мать или кто-то еще, а я.

Отчитал так отчитал.

Стыдно стало, признаюсь.

– Договорились. Но, если, например, Гуляева мне потом скажет, что видела тебя с какой-нибудь Олей, или Таней, или Клавой, я буду всем говорить, что ты предатель и тебя надо повесить на дубе в центральном парке. Ты же это понимаешь?

– Понимаю.

– И ты не против?

– Висеть на дубе? – переспрашивает с усмешкой, а затем делает паузу. – Я против. Насчет всего остального… Почему-то кажется, что мне это не нужно. Больше не нужно.

Странно, но я поверила каждому сказанному слову. У Мирона и голос изменился, когда он говорил. Стал таким искренним, что не поверить было невозможно.

– Так, куда мы едем?

Улица казалась какой-то знакомой.

– В кафе. Со вчерашнего дня ничего не ел, да и ты, наверное, тоже. Голодная?

– Ага. Немного.

Вот бы сейчас… Торт? Отбивную? Суп?

Стоп!

Секунду!

То самое кафе, где Мирон часто зависает со своими друзьями? Он меня туда везет?

Говорю же, знакомая местность.

Вот здесь мы с Леей шли, когда Мирон остановился и предложил нас подвезти. Только что мимо него проехали. Завернули. Да. Это кафе.

– Почему ты выбрал именно это место? – спрашиваю, когда машина останавливается.

– Ты же здесь была. Что-то не понравилось?

– Почему? Понравилось. – Угу, если забыть ту стычку с Олей. – Я просто подумала…

– Если хочешь, мы поедем в любое другое. Разницы нет. Но я не скрываюсь от знакомых, если ты об этом думаешь.

Да. Угадал. Но лучше от этого мне не стало. Получается, я скрываюсь от близкой подруги, а Мирон – нет.

29.

Что вообще происходит? Почему Мирон сейчас в моих глазах выглядит смелым рыцарем, а я сама в этот момент похожа на трусливого зайца, которому кто-то ухо оторвал? Меня будто закинуло в киношную вселенную с плохим сценаристом. Хорошо еще, что режиссер хороший попался. Сейчас, наверное, в кадре Корнеев, который внимательно смотрит прямо мне в глаза, не отводя взгляда. Затем кадр меняется, и вот уже на экране я, отворачиваюсь к окну, жмурюсь и прикусываю губы. Дождя только не хватает, для общей картинки.

А так…

Самая настоящая мыльная мелодрама.

Тем временем пауза слишком затянулась.

– Давай здесь останемся. Мне тоже непринципиально.

– Уверена?

Кивнула.

Синхронно мы с Мироном выходим из машины. Молча заходим внутрь. Не знаю, что творилось в его голове, но я в этот момент думала лишь о том, как в прошлый свой поход сюда чуть не огребла от его подружки. К счастью, знакомых наглых лиц не увидела, поэтому, не тормозя, двинулась к свободному столику, за которым мы с Леей и сидели.

– Не-не. Нам в другую сторону.

Взяв меня под руку, Мирон уверенно повел нас к лестнице на второй этаж. Здесь обстановка была иной. Мы будто не на другой этаж поднялись, а в хорошем ресторане оказались. Вот и белые скатерти, и хрусталь на столах, мне даже как-то некомфортно стало из-за своего внешнего вида. Рваные шорты и майка на одно плечо – наряд для похода на фудкорт, а здесь даже официантка солиднее выглядела.

– Лея не говорила, что лестница на первом этаже ведет в другой мир.

Подведя меня к столу, Мирон отодвигает стул.

– Не думаю, что она здесь была.

– Да ладно? Гуляева и не была?

– Поверь, в городе много мест, куда Гуляевой вход воспрещен. Если захочет, все равно не пропустят.

– Почему?

– Не догадываешься?

По его ухмылке мне даже гадать не приходится.

Проделки Суханова!

Свою догадку я озвучивать не собираюсь, в ответ лишь просто закатываю глаза, мол, я все поняла и не удивлена. А вообще, меня почему-то обрадовал тот факт, что я сижу в месте, куда не каждый может попасть. И я сюда не вломилась. Не пришлось подкоп рыть, чтобы под туалетом проползти. Меня сюда пригласили. Довели до стола и даже стул отодвинули.