Парижские тайны. Том 2
Шрифт:
– Вполне возможно.
– А что, если ты чуть-чуть отодвинешь ставень и посмотришь…
– Не решаюсь.
– Ну совсем капельку…
– Нет уж, нет. Коли мать заметит!..
– Такая темень стоит, что никакой опасности нет.
Франсуа нехотя выполнил просьбу сестренки, приоткрыл слегка ставень и стал смотреть.
– Ну, что там, братец? – спросила Амандина; преодолев свои страхи, она встала с постели и на цыпочках подошла к брату.
– При свете фонаря, – сказал мальчик, – я вижу Тыкву, она
– А дальше?
– Николя взбирается по лестнице со своим топориком в руке, топорик блестит на свету…
– Ах, вы еще не спите и шпионите за нами! – внезапно послышался громкий голос вдовы: она снаружи грозно прикрикнула на Франсуа и Амандину.
Войдя на минуту в кухню, мать увидела луч света, пробивавшийся сквозь полуотворенный ставень.
Бедные дети забыли погасить фонарь в своей комнатушке.
– Сейчас я к вам поднимусь – и вы от меня не уйдете, доносчики!
Вот какие события происходили на острове Черпальщика накануне того дня, когда г-жа Серафен должна была привезти туда Лилию-Марию.
Глава IV. Меблированные комнаты
Пивоваренный проезд, проезд темный и малоизвестный, хотя он и находится в центре Парижа, упирается одним концом в улицу Траверсьер-Сент-Оноре, а другим – в подворье Сен-Гийом.
Посреди этой улочки – сырой, грязной, сумрачной и унылой, куда никогда не проникают лучи солнца, – возвышается дом с меблированными комнатами (их в просторечии именуют «меблирашками» по причине дешевой платы).
На дрянной вывеске можно прочесть: «Меблированные комнаты и квартиры»; справа от темного крытого прохода видна была дверь, она вела в лавку, не менее темную, где обычно пребывал содержатель меблированных комнат.
Человека этого, чье имя не раз уже упоминалось обитателями острова Черпальщика, звали Мику: числился он торговцем старыми скобяными товарами, но он тайно скупал и прятал краденые металлические изделия и сами металлы: золото, свинец, медь и олово.
Сказать, что папаша Мику поддерживал деловые и дружеские отношения с семьей Марсиалей, – значит должным образом охарактеризовать его нравственный облик.
Существует, между прочим, некое весьма любопытное и вместе с тем устрашающее явление: это своего рода таинственное общение и связь между почти всеми злоумышленниками столицы. Общие тюрьмы – огромные центры, куда стекаются и откуда затем растекаются волны социального разложения и развращенности, которые мало-помалу наводняют Париж, оставляя после себя окровавленные обломки и развалины.
Папаша Мику – толстяк лет пятидесяти, с порочным и хитрым лицом, прыщеватым носом и всегда красными от возлияний щеками; на голове у него красуется потертая шапка из выдры, он вечно кутается в старый зеленый каррик [4] .
4
Верхняя мужская одежда, широкое пальто с двумя или тремя воротниками-пелеринами, покрывавшими плечи.
Над небольшой чугунной печкой, возле которой папаша Мику греется, можно заметить прикрепленную к стене доску с цифрами; на ней висят ключи от комнат, жильцы которых в данный момент отсутствуют. Стеклянная витрина, выходящая на улицу и забранная железными прутьями, забелена снизу, так что с улицы нельзя разглядеть (и тому есть свои причины) то, что делается в лавке.
В этом просторном помещении также царит почти полный мрак; на потемневших и сырых стенах висят ржавые цепи различной толщины и длины; весь пол почти сплошь завален грудами обломков железа и чугуна.
Троекратный стук в дверь,
видимо условный, привлек к себе внимание содержателя меблированных комнат, а одновременно скупщика и укрывателя краденого.– Войдите! – крикнул он.
На пороге показался человек.
Это был Николя, сын вдовы казненного.
Он был очень бледен; выражение его лица было еще более зловещим, чем накануне вечером, и вместе с тем было заметно, что он старался изобразить притворную и шумную веселость в завязавшемся затем разговоре (сцена эта происходила на следующий день после драки этого злодея со своим братом Марсиалем).
– Ах, это ты, дружище! – радушно сказал содержатель меблирашек.
– Конечно, папаша Мику; я приехал обделать с вами небольшое дельце.
– В таком случае притвори дверь… поплотнее притвори дверь…
– Дело в том, что моя собака и небольшая моя тележка остались там, снаружи… а в ней – товар.
– Что ж ты мне привез? Должно, свинчатки? [5]
– Нет, папаша Мику.
– Ну уж, конечно, и не металлическую мелочь со дна реки, ты ведь в последнее время совсем обленился, совсем своим делом не занимаешься… так, может, это железяки? [6]
5
Листы свинца, которые воры сдирают с кровель.
6
Железо.
– Да нет же, папаша Мику; это краснушка… [7] там у меня четыре слитка… И весят они не меньше полутораста фунтов: мой пес их с трудом дотащил сюда.
– Неси-ка сюда свою краснушку; мы все сейчас взвесим.
– Вам придется мне помочь, папаша Мику, а то у меня рука сильно болит.
И при воспоминании о драке со старшим братом на лице у злодея появилось одновременно выражение злобы и жестокой радости, как будто его месть уже увенчалась успехом.
– А что у тебя с рукой, малый?
7
Медь.
– Так, пустяки… вывихнул.
– Надо раскалить железо на огне, опустить его в воду и сунуть руку в эту почти кипящую жидкость; так поступаем мы, торговцы старым железом… прекрасное средство!
– Спасибо, папаша Мику.
– Ладно, пошли за твоей краснушкой; так и быть, я помогу тебе, лентяй!
Они дважды ходили за слитками: вытащили их из небольшой тележки, куда был впряжен огромный дог, и притащили в лавку.
– Это ты здорово придумал с тележкой! – пробормотал папаша Мику, устанавливая деревянные чаши огромных весов, подвешенных к потолочной балке.
– Да, когда мне нужно что-нибудь привезти, я ставлю тележку и усаживаю моего дога в лодку, а причалив к берегу, запрягаю его. Кучер фиакра, пожалуй, проболтаться может, а мой пес – никогда.
– А дома у вас все благополучно? – осведомился скупщик краденого, взвешивая медные слитки. – Как мать, как сестра, обе здоровы?
– Да, папаша Мику.
– И дети тоже?
– Дети тоже. А где, кстати, ваш племянник Андре?
– Не говори! Он вчера знатно кутил; Крючок и этот колченогий верзила привели его сюда только под утро; а теперь он с поручением отправился… на главный почтамт пошел, знаешь, на улицу Жан-Жака Руссо. Ну а твой брат Марсиаль все такой же дикарь?