Патриот. Жестокий роман о национальной идее

— Звони, блядь!!!

— Кому?

— Своей херовой домработнице!!! Буржуй, твою мать! Домработница у него, видите ли!

Гера от волнения забыл телефон собственной квартиры и позвонил куда-то, где на просьбу позвать Нину Семеновну его послали как следует и бросили трубку. Дозвониться получилось со второго раза. Гудки шли бесконечно долго, очевидно, в квартире никого не было. И вот, когда ни у Геры, ни у генерала Пети не осталось никакой надежды на то, что домработница возьмет трубку, Нина Семеновна, которая уже, закрыв входную дверь, стояла возле лифта, услышала, как в квартире зазвонил телефон. Она решила вернуться и ответить, два раза выронила ключи, прежде чем открыла дверь, споткнулась в прихожей, упала, с трудом, по причине преклонного возраста и артрита, поднялась и, добравшись до телефонного аппарата, сняла трубку.

— Алле! Нина Семеновна! Это Герман! Вы ведро мусорное уже выкинули?

— Ой, Герочка! Простите меня, пожалуйста! Внук! Внук у меня приболел, так я сегодня позже пришла. Только-только квартиру прибрала и вот как раз собралась мусор выбросить. Я же по старинке, в мусоропровод не привыкла, сразу в бак…

— Не надо!!! Не выкидывайте ничего!!! Где ведро?!!

— На… На лестнице осталось, — пролепетала озадаченная Нина Семеновна.

— Тащите его обратно в дом и поставьте на место! И вообще идите к внуку! Вы меня поняли?!

— Поняла, Герочка. Поняла.

— Вот прямо сейчас бегите за ведром и не кладите трубку! Поставьте его на место и скажите мне!

Нина Семеновна, любопытная, как и каждая женщина, сходила за мусорным ведром, по дороге приоткрыла его посмотреть, из-за чего такая катавасия, но окаянный пузырек завалился куда-то, и она его не заметила. Водворив ведро на место, она отчиталась:

— Все в порядке. Мусор ваш там, где и был.

Гера поблагодарил ее, сказал, что может сидеть с внуком, сколько нужно, он оплатит ей эти дни. Взглянул на успокоившегося генерала Петю:

— Все в порядке.

— Как ее внука зовут?

— Не знаю. А на фига вам ее внук-то?

— Зайду по дороге. Свечку за его выздоровление поставлю, — ответил генерал Петя.

Satisfaction

День рождения Рогачева пришелся на 20 апреля. В этот день, как известно, родился один… одна… Скажем уж прямо, чего тут толерантностью заниматься, сволочь одна родилась. И фамилия у сволочи Гитлер. Вдаваться в подробности его биографии не станем, но предположим, что Гитлер этот самый, наверное, плясал от радости на своей сковородке в аду, когда ему сообщили, что в советской еще тогда Москве, в середине 80-х годов, как-то раз представители золотой молодежи учинили прямо в центре, на Пушкинской площади, по поводу его дня рождения небольшой митинг. Его, разумеется, тут же закрыли. «Золотых», состоящих из фарцовщиков, валютчиков и прочих будущих кооператоров-олигархов, повязали и развезли по отделениям милиции, а потом некоторых из них, у кого родители оказались не слишком влиятельными или, наоборот, чересчур кристальными коммунистами, переместили в Лефортовский острог.

Среди всей этой шпаны в американских джинсах и с «гамками» за щекой был и Петр Сергеевич, тогда носивший кликуху Петтинг. Но Петтинг ни в какой острог не переместился, а, напротив, был ласково пожурен начальником УВД «Центральное» и на его персональной «Волге» доставлен в родительский дом. Почему? Да потому, что отец у нашего Пети-Петтинга был не просто «шишкой», а «мегашишкой» и заседал в Центральном комитете партии большевиков и крестьян. Дело в отношении Петтинга замяли, а вернее, его, дела, и вовсе никакого не было. И в комсомоле Петтинг остался и так далее. Больше он после этого на митинги по случаю рождения Гитлера не ходил, остепенился.

И вот теперь, спустя двадцать лет с лишком, когда успел уже Рогачев достичь космических высот и заработал право смотреть на очень многие вещи свысока, а ко многим вещам, которые простым смертным вообще были неведомы, даже привыкнуть, он готовился отметить свой юбилейный день рождения по-настоящему «широко». Усадьба в Серебряном Бору преобразилась и превратилась в копию Версальского парка. Везде стояли статуи, роль которых выполняли ряженые актеры. Очень модно: живая скульптура в садовых французских интерьерах. Повсюду появились затканные живыми цветами беседки, охрану переодели в камзолы и дурацкие чулки до колена, после чего все охранники мысленно пожелали Рогачеву сдохнуть как можно скорее.

На лужайке перед домом устроили эстраду: навезли мощнейшей акустической аппаратуры, соорудили целую трибуну для гостей, коих планировалось пригласить в количестве ста тридцати семи человек. Возле сцены построили целую сложную систему воздушного обогрева, чтобы не мерзли артисты — приглашенные знаменитости. Ради такого дела, как собственный день рождения, да еще и юбилей, Рогачев решил всех удивить, и сцена была предназначена для выступлений Дженнифер Лопес и «старичков» из группы «Роллинг стоунз». Говорят, что супер-пупер Лопес вначале отнекивалась и ехать на «чей-то там день рождения» отказывалась:

— Хм! Я к Дональду Трампу не поехала, а тут какой-то русский! К тому же петь на вечеринке! Пусть обратятся к этой уродине Хилтон. Дешевке и алкоголичке все равно, где разевать рот под фонограмму! — поджав губы, сказала красавица Дженнифер и собиралась уже отправить скомканное приглашение в корзину, но ее агент, вежливо кашлянув, достал из своей крокодиловой с платиновыми замочками папки еще один документ и протянул его певице со словами:

— Мисс Лопес, прошу вас ознакомиться с банковским чеком, если не возражаете.

Дженнифер лениво взглянула сперва на чек, потом вопросительно на агента, потом снова на чек, широко распахнула свои и без того огромные глаза и спросила:

— Здесь написано расстояние от Земли до Солнца в километрах?

— Нет, мисс Лопес, — ответил агент, — здесь написана сумма вашего гонорара в долларах, и, помимо этого, в вашем распоряжении будет целый этаж крутого московского отеля, возле которого, говорят, «Майбахов» припарковано почти столько же, сколько их вообще выпущено на сегодняшний день. И помимо всего перечисленного этот, — агент поглядел в свои записи, — этот Рог-Ачев пришлет за вами самолет. — Агент умоляюще взглянул на свою клиентку: — Дженни, может быть, вы согласитесь?

— Еще бы! Надо быть круглой дурой, чтобы отказаться от такого предложения! И позвоните этому ублюдку из Малибу. Как там его фамилия?

— Вавилов, мэм.

— Да. Позвоните этому Вавилову и скажите, пусть убирается с моей будущей виллы. Как только вернусь из Москвы, тут же куплю ее.

…Гера получил приглашение самым последним, но он его все же получил. С того момента, как начал действовать их уговор с генералом Петей, прошла ровно неделя, и Рогачев каждый день интересовался, не нашлась ли Кира. Гера постоянно отнекивался, что он, дескать, не милиция. Киру объявили в розыск, вот пусть и ищут. В конце концов Рогачев вызвал его в Кремль по какому-то рабочему вопросу и представил ему худенького, похожего на семиклассника парнишку по фамилии Троцкий.

— Вот это новый директор «ЖЖ-проекта», — сообщил Гере Рогачев, — пусть пока у тебя в офисе покрутится, подучи его немного, а потом передашь ему то, что должна была Кира взять… — Рогачев немного помолчал. — Не звонила она тебе?

— Да нет, Петр Сергеевич. Я в милицию заезжал, они там ничего сообщить толком не могут. «Ищем, — говорят. — На особом контроле».

— Да знаю я их «контроль». — Рогачев выглядел очень расстроенным. «Неужели он ее любит? Вернее, любил?» — мелькнуло у Геры.