Патриот. Жестокий роман о национальной идее

Таня, неся впереди себя чувство собственного достоинства, появилась в его кабинете через две минуты, хотя на это ей нужно было потратить не больше пяти секунд. Все эти две минуты Рогачев в нетерпении стучал по полу каблуком своего сделанного из молодого крокодила ботинка и синхронно барабанил по столешнице подушечками пальцев так, словно он тренировался для участия в конкурсе «Человек-оркестр», и, когда Татьяна наконец вошла, приготовился рявкнуть на нее, однако та опередила его своим преснодежурным:

— Чайку?

— Нет, бл… — чуть было не вырвалось у Петра, — скажите шоферу, чтобы принес мне мой телефон из машины, я что-то не могу его найти.

— Хорошо, — вымолвила немногословная секретарша и вышла вон.

— Господи, какие в «Юксоне» были телки, — вымолвил вслух Петр, — а здесь эта коряга со своим гребаным чаем.

Шоферу пришлось ехать за телефоном к Рогачеву домой, а тот перезвонил по внутреннему генералу Пете и попросил его зайти.

— Не, не могу, — позевывая, ответил генерал Петя, — сам заскочи, если тебе так нужно, а то мы вчера с мужичками по шашлычку вдарили и у меня особой охоты двигаться что-то нету. Лежу тушкой в кресле и не желаю даже пальцем пошевелить. Я ведь, Петя, человек-то уже старый, да и здоровье не то. Я после литра раньше совел только, а теперь вот, вишь ты, болеть удумал.

— Ладно, зайду сейчас, — проскрипел Рогачев и поднялся из кресла. Перед тем как выйти из-за стола, еще раз глянул на экран монитора, где продолжал светиться текст рассказа Геры Клена. — Неужели все-таки он? — пробормотал Рогачев и пошел к генералу «в гости».

…- У тебя компьютер включен? — спросил Рогачев генерала Петю, покосившись на лежащий на генеральском столе ноутбук.

— А? Кто? Что? Ах, компьютер! Да на кой мне компьютер-то, Петь? Мне бы соточку сейчас и на даче в баньку залезть поправиться, а ты компью-у-у-тер.

— Включи. Дай-ка я сам.

— Да что у тебя с лицом-то? Что случилось-то? — Торпеда из расслабленного полулежачего состояния мгновенно перешел в наступательно-боевое, сгруппировавшись в своем кресле так, словно он был наводчиком, сидел в башне танка и готовился вдарить по немцам.

— На вот, почитай.

— Чего читать-то надо, где? Очки надо… Так, ну что там еще, — пробормотал генерал Петя, начиная вчитываться в рассказ о крысах. — Ух ты! — через минуту воскликнул он. — Ты гляди-ка! Это ж о твоей конторе бывшей кто-то правду написал. Кто это такой смелый нашелся?

— А ты вверх погляди. А то я тоже сперва на имя автора внимания не обратил.

— Гера Клен… Клен, Клен… Деревянная какая-то фамилия. И чего это за птица такая, откуда так хорошо все знает?

Рогачев постучал себя кулаком по лбу:

— А ты не догадываешься? Никаких соображений не имеется на сей счет?

Генерал Петя выпятил нижнюю губу, немного помолчал, видимо, обдумывая что-то, и сказал:

— А ведь очень даже может быть. Мы и не проверяли.

— Вот-вот, «не проверяли», а парень-то, может, живой оказался!

— Ну, чего ты суетишься, тезка, как глупая курица на насесте? Ну, выжил он, допустим, так что с того?

— А ты не понимаешь?

— Нет. Не понимаю, — усмехнулся генерал Петя и решительно налил себе кипяченой воды из стоящего рядом остывающего чайника. — Вот сушняк у меня, вот это мне, допустим, понятно, а живой он, этот твой Герман, или мертвый, — не вижу разницы. Хотя, конечно, упустили мы, тут я сплоховал.

— Ты не понимаешь, что этот Гера много чего знает, и если он такие рассказики публикует на сайте, где вместо того, чтобы работать, околачивается куча разного народу, то среди них может и журналистик какой-нибудь оказаться. Не наш, конечно, нашим-то мы давно сказали, что им надо писать, а какой-нибудь импортный щелкопер тему враз срисует, и куда нам потом с этим?

Генерал Петя отставил свой стакан с противной теплой водой и нахмурился:

— Слушай, у нас кто генерал, ты или я? Правильный ответ — я. Мне виднее, понял?! Так что давай, разговорчики в строю. Хотя, наверное, твоя правда, нам сейчас со-о-всем не нужно, чтобы иностранцы визг поднимали свой поросячий, мол, «демократию зажимают», «инвестиции делать опасно» и прочий бред. С «Юксоном» покончено, и ворошить угли, которые потухли, незачем. Вот, — Торпеда ткнул пальцем в портрет, внимательно смотрящий на них и, казалось, прислушивающийся к словам их беседы, — ему не понравится. Так что ты предлагаешь, Петр?

Рогачев покачал головой:

— Не знаю… Если это Кленовский и он действительно выжил, то надо бы его найти.

— Ну, это самая маленькая проблема. А если не он?

— Я все же думаю, он это. Есть у меня внутренний голос, который подсказывает, что наш Гера просто так не сдался.

— Ладно… А что это за сайт такой? Одни сплошные матюки и слова какие-то непонятные, вон погляди: «пелотка», «вотка», «шышки», «боян»… Что за язык такой?

— Падонки, — нехотя ответил Рогачев и невольно улыбнулся.

— Подонки? А при чем здесь подонки? — изумленно спросил генерал Петя.

— Не «по», а «па». Падонки — это они сами себя так называют. И язык свой придумали. Слова смешно коверкают и пишут ими всякие рассказы, в основном на скабрезные темы.

— Ну да, я уж вижу, — прокомментировал Торпеда, не отводя глаз от экрана ноутбука. — И много их тут таких?

— Сто тысяч человек в день заходят и читают эту хрень, Петя. Ты только вдумайся: население маленького города каждый день читает все это и в том числе рассказики этого Геры Клена.

— Электорат! — важно изрек генерал Петя и понял вверх указательный палец.

— Факт. — Рогачев хлопнул себя по лбу. — Какие мы все идиоты! Вот с кем и где нужно работать! Вот где все эти бунтари будущие пасутся до срока, а потом насосутся крамолы, озлобятся и вперед брать Зимний по второму разу! Только теперь они не Зимний, они Кремль штурмовать станут с Рублевкой в придачу.

Генерал Петя развел руками:

— Хочешь, чтобы я всех пересажал? Но это невозможно. Могу вот Змея этого «закрыть» — его-то мне найти будет раз плюнуть, слишком фигура заметная.

— Нет, — Рогачев задумчиво поглядел на портрет, — нет, товарищ генерал, тут по-другому мыслить надо. Чем «закрывать» кого-то, надо попробовать с ним договориться, деньжат дать, словам правильным научить. Вот это будет дело.

— Ну, ты это… Действуй. Хочешь, чтобы я сам Кленовского поискал, своими методами?

Рогачев при слове «методы» поморщился:

— Не надо никаких ваших «методов». Я сам попытаюсь. Охота мне взглянуть, что с ним стало, если чудо все-таки произошло и он живой.