Паутина Фрейда

Я провела рукой по его лицу, остановив большой палец на губах, а потом шепнула, наклонившись:

— Покажи мне, как это ничего не изменит.

А потом я сама легко коснулась его губ своими, тем самым дав выбор. И выбор его был в мою пользу.

Глава 8. Ярослав

Ее поцелуй был со вкусом коньяка и лимона. Кажется, она смогла добиться своего — мои мозги почти отключились. Я закрыл глаза и почувствовал теперь каждую ноту ее запаха: ваниль, корица, мускатный орех, кориандр, гвоздика. И через эти пряности пробивался едва ощутимый шлейф цитруса и бергамота.

Она осторожно касалась моих губ, как будто спрашивала. Ждала, что я стану делать дальше?

Я переместил руки с ее талии на спину, притянув к себе еще ближе. Даю зеленый свет.

Губы с хмельным запахом исчезли, оставив только послевкусие, и я открыл глаза. Она смотрела на меня, блядь, как археолог на новую находку.

— Что? — спросил я.

— С тобой не скучно, — ответила она, запустив руки под мою футболку и начав стягивать ее.

Что бы она сейчас не сказала, что бы не сказал я, мы все равно останемся игроками в покер, где ты знаешь, что твой соперник шулер, но продолжаешь делать вид, что веришь. И при этом сам держишь туз в рукаве.

Я не остался в долгу. Оттолкнув ногой столик, который ударился о стену напротив, я снова провел рукой от ее лодыжки до бедра и спросил:

— Повторишь стриптиз?

Был уверен, что она стушуется. Не сможет. Но ее пальцы лишь снова скользнули по моим губам, и она поднялась. Все те же уверенные и грациозные движения, когда она стягивала с себя одежду. И сейчас, при ярком свете, я заметил, что она не так идеальна. Нет, формы ее тела были идеальными. Но чуть над резинкой кружевных трусиков была еще одна татуировка, которой она прикрыла шрамы.

«Нож», — отметил я.

Более светлые отметины спускались на левое бедро. Что еще есть на теле и в душе этой женщины? Она снова стояла передо мной в одном белье, и рассуждать я уже не мог.

Тоже поднялся и, проведя по ее спине рукой, расстегнул лифчик. Он упал к нашим ногам, и тут же мои руки потянулись к ее груди. Я пропустил соски между пальцев, а потом резко выкрутил, на что услышал:

— Ай!

Но это был не возглас боли. Скорее, неожиданности.

— Я так понял, что ты любишь пожестче, — усмехнулся ей в ухо, дав тем самым последнюю возможность уйти и прервать это безумие.

Она не отступила. Я почувствовал ее руки на животе, а потом ловкие пальцы быстро начали избавлять меня от одежды ниже пояса. Я в любую минуту ждал, что все закончится, она, наверное, была того же мнения.

Но нет, мы заходили все дальше и дальше. Я подцепил большими пальцами последнее, что на ней оставалось, и потянул вниз. Она, не сопротивляясь, даже отбросила ногой черное кружево и посмотрела своим сумасшедшим липким взглядом мне в глаза. Я ненавижу мед, как и все слишком сладкое, но в этой бочке янтарного наваждения хочется утонуть. И больше терпеть не могу.

Я зарылся в ее волосы рукой и снова коснулся губ, пахнувших коньячно-лимонно. Блядь, теперь нет преграды в виде одежды, и я чувствую ее каждым сантиметром кожи. Ее твердые соски трутся об меня, мой член упирается ей в бедро, а я продолжаю просто неистово целовать губы, даже кусать их, проделывая дорожки по ее позвоночнику. Туда и обратно.

И на спине нащупываю неровности, такие же тонкие, как и те шрамы у нее на бедре. Это четкие ровные линии, так что теперь я точно уверен, что это лезвие. Больше ничто не могло оставить таких четких по ширине и глубине шрамов.

Она, наверное, почувствовала, где я задержал руки, и шепнула мне в губы, разделяя каждое слово кратковременным касанием то к щеке, то к губам:

— Если ты задашь хоть один вопрос, то я уйду.

К черту вопросы, но, надо признать, они есть. Не сегодня. Не сейчас. Не тогда, когда я хочу почувствовать, какой она может быть, если не просто нагнуть ее и поиметь.

Я молча потянул ее на ковер и уложил на спину. Провел рукой от шеи и снова сжал грудь. Классные сиськи, что скажешь. На этот раз она просто простонала и шире раздвинула ноги. Я вставил в нее пальцы, вырвав очередной стон, и она хлопнула в ладони, чтобы погас свет, бивший прямо в глаза.

Я продолжил движения руками. Глаза привыкали к темноте, но даже видеть не надо было. Я чувствовал, лишившись зрения, каждое ее движение, слышал ее дыхание. Этого хватало.

Убрав руки, услышал, как она разочарованно выдохнула. Еще не вечер, детка! Еще постонешь.

Я подтянул ее за ноги к себе, встав на колени, и резко вошел. Она обвила меня ногами, выгнув спину, и вцепилась в мои локти. А то ли еще будет! Я начал дразнить ее медленными движениями, а то и вовсе выходил, лишь слегка касаясь членом. И она так подавалась за мной вперед, что я готов был засадить ей так глубоко, чтобы искры из глаз посыпались.

Только я, кажется, дразнил не столько ее, сколько себя. Я так хотел ее, сильно, жестко и до боли, что обрекал себя на эту пытку. И она поняла:

— Ты долго будешь издеваться над нами обоими?

Большего и не требовалось. Я сжал кулаки, уперев их в пол, и начал входить в нее. Даже держать ее бедра не надо было, она сама ловко подстраивалась под каждый мой толчок. Ее грудь подрагивала, когда я делал движение внутрь, а живот напрягался.

Я схожу с ума. Трахаю эту сучку, и мы оба получаем удовольствие. Она приподнялась, запустив ногти мне в плечи, а подом вздрогнула, прикусив ключицу, и проделала, скорее всего, кровавые дорожки от моих плеч вниз по рукам.

Как же она охрененно кончает. Не сдерживает себя. Диссонанс. Чувствительная сука. Я перевернул ее на живот, и она тут же приняла правильную позу.

Да такое ощущение, что не трахалась она целую вечность. Ничего, за эту ночь насытишься. Я вошел в нее, надавив на поясницу. Мои руки тут же потянулись к шрамам под лопатками, но я тут же почувствовал, как она сжимает меня внутри, пульсируя. Какая ненасытная. Только теперь мы кончим одновременно.

Я остановился ненадолго, а потом начал сильнее и сильнее вбиваться в нее, накрутив волосы, которые были не намного светлее глаз, на руку. А потом просто лег на ковре на спину, потянув ее к себе на грудь. Она не сопротивлялась. Забросила на меня ногу и сказала:

— Я все-таки не ошиблась — трахаешься ты зачетно.

Я, блядь, чуть было не спросил, насколько хреновее трахается ее муж. Но ни хрена. Это был бы слишком очевидный вопрос.

— Ты тоже вполне ничего.

— Ничего?!

Я постарался улыбнуться так, чтобы она не заметила. Кажется, чье-то самолюбие задето. Ну так покажи, на что способна.

Глава 9. Дина

Я не думала, что это будет так. У меня рвало крышу от каждого его прикосновения. Он стал именно тем, что я искала не один год.