Паутина смерти

— Что ты сказала?! — воскликнул Джек резко, сам того не ожидая.

— История повторяется, да? — Нэнси поняла — день испорчен.

Джек отпрянул от нее. Он всегда так делал, когда раздражался и считал, что жена вышла за рамки дозволенного.

— Дорогая, я собираюсь всего лишь взглянуть на документы и фотографии, просмотреть отчет и дать пару советов!

Нэнси недоверчиво взглянула на мужа и провела языком по зубам, сомневаясь, стоит ли говорить о звонке Хью.

— Что еще? — спросил Джек тем тоном, который обычно приберегал для допросов.

— Хью звонил из Нью-Йорка, — ответила Нэнси, испытующе глядя на него. — Что-то там произошло. Он мне, естественно, не сказал. Упомянул только блэк-риверского маньяка и что возобновили дело.

— Объяснил почему?

— Я же говорю, он не стал распространяться! Сказал еще, что пресса снова заинтересовалась делом, и тобой, возможно, тоже. — Нэнси схватила мужа за руку: — Милый, ну зачем нам все это?! Опять… — Она обвела взглядом спокойный сад и видневшиеся вдали холмы. — Разве ты хочешь потерять все это?! Джек, не впутывайся, прошу тебя!

Джек перегнулся через стол. Его лицо казалось бескомпромиссным. Но от жены не скрылось едва заметное волнение.

— Нэнси, этот человек, может быть, прямо сейчас убивает. Или уже убил какую-нибудь молодую девушку здесь, в Италии. Вполне возможно, итальянку, с которой ты могла разговориться в магазине! Как ты не понимаешь! Или, судя по звонку Хью, маньяк мог вернуться на родину и орудует теперь там. — Джек взял жену за руку. — Я не могу больше прятаться от этого. Не могу убегать. Бездействие сводит меня с ума. Я должен попробовать остановить его.

— Даже если это навредит тебе? — спросила Нэнси, чувствуя, что начинает разговор четырехлетней давности. — Даже если это подвергнет нашу семью опасности?

Джек промолчал, но она прочла ответ по лицу. Нэнси резко вырвала руку из его руки.

— Пойду на кухню. Паоло принесет тебе еду.

Джек стоял не шелохнувшись. Нэнси отодвинула стул с такой силой, что он полетел на пол. Джек наклонился поднять стул. Нэнси быстро шла к ресторану. По вздрагивающим плечам он понял, что жена плачет. Но ничто не могло изменить его решения.

Глава 23

Бруклин, Марин-Парк

06.00

Лу Загальски все еще спала, когда Паук вытащил кляп из ее рта и влил туда неразбавленного отбеливателя, чтобы обжечь голосовые связки. Теперь она не сможет не то что крикнуть, пискнуть даже.

Паук убрал кляп, боясь, что Лу захлебнется собственной рвотой. Он не хотел, чтобы она умерла. По крайней мере пока.

— Тише, тише… Не дергайся, — прошептал он, вытаскивая шприц и придерживая Лу за плечи.

Пришлось немного ослабить ремень на руке. Неожиданно проснувшись, Лу инстинктивно попыталась ударить Паука, чуть не вывихнув руку. Все случилось мгновенно. Взбешенный Паук схватил Лу за горло, впиваясь пальцами, словно стальными ножами. Паук возбудился, сжимая нежную кожу на шее все сильнее и сильнее. Лу поняла, что умрет.

«Сейчас! Он убьет меня прямо сейчас! Не будет Рамзана. Не будет прекрасной жизни на Брайтон-Бич. Не будет ничего!..»

Превозмогая жуткую боль, Лу резко повернула голову и укусила Паука. Зубы глубоко вонзились в его левую руку. Челюсти сомкнулись, как у свирепой уличной псины. Паук старался держаться невозмутимым. Но Лу сильнее вгрызалась. Невероятно! Разрывая плоть, она, казалось, добралась до кости большого пальца. Паук отпустил ее шею и с размаху ударил по лицу правой рукой. Лу никак не отреагировала. В детстве она каждый день получала от матери побои. Да такие, которые и не снились этому жалкому придурку. Кровь, пульсируя, прилила к левой скуле. Но Лу не обращала внимания, а только крепче впивалась в руку. Она чувствовала, как вонючая кровь ублюдка заполняет рот.

— С-с-сука! — закричал Паук и снова ударил ее.

Но он не мог нанести точный удар. Зубы маленькой шлюшки впились в сухожилия. Боль стала невыносимой. Словно электрический ток пронзил руку до локтя. Навалившись всем телом на Лу, Паук начал душить ее, пытаясь засунуть руку глубже в рот.

Или эта стерва разожмет зубы, или задохнется!!

Лу не теряла самообладания. Даже когда он обрушился на нее всем весом, она только плотнее сжала зубы. В глазах потемнело, стало трудно дышать. От его тела было жарко. Лу не хватало воздуха. Приподнявшись, Паук надавил правой рукой на лицо Лу и снова обрушился на нее всем телом. Ее начало рвать, когда он просунул большой палец ей в горло. Она знала, что Паук не сможет освободить руку, не повредив ее, поэтому и пытался душить.

«Ну что же, мистер, придется потрудиться! В рот Лу Загальски и побольше размеры совали. И боровы крупнее тебя залезали на это тело!»

Кошмары детства и постоянное унижение захлестнули Лу. Она сжала челюсти так сильно, что почувствовала, как треснул зуб. Не вытерпев боли, Паук отпрянул от Лу и упал на пол.

Лу выплюнула сломанные зубы с кровью, прямо как Роки Бальбоа, когда он победил чемпиона Аполлона Крида. Избитый, окровавленный, но все-таки победитель! Вот только победа Лу недолговечна. Она вспомнила, как когда-то в Москве в своей спальне так же укусила мужчину. Тогда, как и сейчас, она не стала мириться. Чтобы ни происходило, ты не обязана подчиняться!

«Борись за жизнь, Лу, борись до последней секунды, до последнего вздоха… Чтобы он ни делал, он не сможет сломить твой дух».

Паук бережно придерживал левую руку.

Господи, как ей это удалось?! Вгрызлась до самой кости! Все мясо наружу!

Казалось, он на самом деле видел кость, вены и мышечную ткань. Кровь сочилась из рваной, в форме полумесяца, раны. Паук вытер пот со лба. Чем бы перетянуть руку? В дальнем углу комнаты у раковины висели тряпки. Если их прополоскать, вполне сгодится.

Паук повернул кран. Холодная вода, окрашиваясь в красный цвет, стекала по керамическим стенкам раковины, постепенно успокаивая боль. Паук намочил тряпку — такими он обычно затыкал рот своим жертвам — и выжал, насколько хватило сил. Потом внимательно осмотрел вздувшиеся вены, обернул влажную тряпку вокруг руки чуть выше места укуса и, сделав петлю, схватил один конец тряпки зубами и крепко затянул.

Лу беспомощно наблюдала за Пауком со стола. Она вспоминала детство… Как первый раз увидела снежинки за окном родительской квартиры в многоэтажном доме. Как бегала по парку Горького. Как была свободна и невинна…

А еще она думала о том, как могла бы сложиться ее жизнь с Рамзаном. Лу думала о чем угодно, только не о том, что произойдет с ней сейчас.

Вытерев левую руку о брюки, Паук заглянул в глаза Лу.

— Плохая. Плохая Малышка, — покачал он головой. — Очень плохая.

Лу, словно загипнотизированная, смотрела на его руку. Не на ту руку, которую укусила, а на правую, в которой Паук держал огромную пилу.

Глава 24

Сан-Квирико, Тоскана