Печать ворона

Днем у Димки были дела, а вечерами говорили о многом. Ивана волновала армия, а Димка хвастался, что в медицинском тьма девчонок, а парней мало, так что перспективы у него самые радужные. Говорили о музыке и кино, и Иван удив-лялся, что на краешке огромной страны люди в курсе последних событий отечественной и западной музыки, и подчас знают даже больше ленинградца. Димка раскрыл Ивану секрет: оказалось, лучом света были польские телеканалы, которые смотрела вся молодежь. Расположенные вдоль границы специальные установки глушили телевизионные сигналы, но когда до Польши подать рукой, это было бесполезно. Иван с изумлением узнал, что «Пет шоп бойз» — «голубые», а «Модерн Токинг» — совсем не «голубые», и много чего другого. Димка мало изменился: такой же энергичный, живой, и коричневокожий, словно постоянно загорал. Иван спросил про Тоху, Димка поморщился и сообщил, что Антон едва не загремел по статье за хулиганство, родители чудом отмазали. Раздолбай, одним словом. Иван рассказал, как они ездили в Липовичи, а Дима усмехнулся и проговорил, что это на Тоху похоже.

— Слушай, Ваня, а пятно твое… как? — неожиданно спросил Дима.

— Никак, — ответил Иван. Этот вопрос был неприятен, но на старого друга не следовало обижаться.

— Представляешь, я знакомым ребятам в медицинском рассказывал про тебя, так никто не поверил.

— Понятно.

— И тут ты приезжаешь… Слушай, а ты к врачам не ходил, не спрашивал, что это такое?

— Конечно, ходил, вернее, мама меня водила, — сказал Иван.

— И что? — похоже, Димку это здорово интересовало.

— Ничего. Врачи сказали, что это — обычное родимое пятно. И что беспокоиться не о чем. Я и не беспокоюсь.

— А я часто думал о твоем пятне, — признался Димка.

— Почему это? — удивился Иван. Разве Димке не все равно?

— Как тебе сказать… Наверно, в детстве это было самым большим впечатлением. Потому и запомнилось. Кстати, помнишь, тебя в Жабинку возили, к бабке?

— Помню.

— Она, кстати, ведьма была, — сказал Дима.

— Да ну? — удивился Иван. Он хорошо помнил тот день и странную бабку, осматривавшую его пятно, но никогда бы не подумал, что она ведьма.

— Не веришь? А вот мне мать рассказывала, как она помогала людям. Когда болели, или от порчи заговаривала. Она многим помогала. Может, потому я и пошел в медицинский? — усмехнулся Димка. — Это ведь тоже медицина, только народная. И иногда, кстати, помогает лучше.

— Ну и шел бы к ней учеником! — засмеялся Иван. — Колдуном бы стал.

— Может, и пошел бы! — захохотал Димон. — Только она диплома не дает!

Смех снял напряжение.

— Так она до сих пор лечит? — спросил Иван.

— Не знаю, померла, наверно, уже. Старая же была. А помнишь, я тогда говорил тебе, что ты проклят…

— Помню, — воспоминание было не из приятных, но коль зашел такой разговор, Иван решил выяснить кое-что.

— И что? Что-нибудь чувствуешь? — спросил Дима. — Как живется?

— Нормально, Дима. Все у меня в порядке. Слушай, Димыч, вот ты медик, скажи: ты сам-то веришь в проклятия?

Димка вздохнул. Потом взглянул на Ивана:

— Это я узнал от своей бабки. А она — от твоей. И знаешь, что мне бабка сказала?

— Что?

— Чтобы я больше с тобой не водился. Потому что ты проклят, и в тебе зло.

В комнате стало тихо.

— Это же суеверие какое-то! — воскликнул Иван. — Фигня полная! И ты бы не стал со мной дружить?

— Не знаю, — честно сказал Димка. — Я же маленький был. Заставили бы, наверное, запугали…

— А сейчас?

— Ну, раз ты не умер до сих пор, значит, никакого проклятья и нет! — улыбнувшись, заключил будущий студент. — Ты уж извини, Ваня, вижу, ты не рад этому разговору…

— Если видишь, чего спрашиваешь? — вскинулся Иван, но потом остыл. — Да ладно…

Разговор скомкался. Вскоре Иван попрощался и пошел домой, решив назавтра же вернуться в Питер. С Димкой он пообщался, Андрюха приедет нескоро, а дома он найдет, чем заняться. Хватит, нагулялся!

Бабушка удивилась, проведав, что внук засобирался домой.

— Ты что, Ванюша? Чего так скоро? Остался бы еще хоть немного, вон, ягоды скоро пойдут. Да и сарайчик, я думала, поможешь починить.

— Сарайчик починю, — серьезно сказал Иван, — и поеду!

На следующий же день Иван вместе с Димкой занялся сараем: приладили покосившуюся дверь, залатали крышу. Сарай пустовал: кабанчика уже не было.

Больше друг о пятне не заговаривал, но Иван решил, что обязательно рас-спросит бабушку о колдунье. И вечером, перед сном, он пошел на кухню. Бабушка как всегда, что-то делала. Казалось, она не знает покоя, постоянно в делах, и Иван удивлялся: где она только их находит? Только потом он понял: она же со-всем одна и помочь ей некому. Все хозяйство на ней, а деревенское хозяйство с городским не сравнить.

— Бабуль.

— Чего? — она повернулась. Ее глаза были удивительно живые, несмотря на многочисленные морщинки вокруг них, а руки, сжимавшие нож, покрывали синие бугры вен. А на старых фотографиях она была такой красивой…

— Слушай, — Иван не знал, как начать и замялся.

— Что случилось? Деньги нужны? — Каждый раз, когда он приезжал, бабушка дарила ему пятьдесят рублей. Большие деньги. Когда он был маленьким, деньги отдавал маме. Теперь, конечно, они бы пригодились, но Иван отнекивался и не хотел брать, пока бабушка насильно не засунула ему за пазуху: «Ты молодой, тебе нужно!»

— Бабуля, Дима вот сказал мне… что мы с тобой… тогда… ходили к колдунье.

— Дима сказал? — переспросила она.

— Да, — Иван, наконец, решился. — Почему мы ходили к колдунье? Дима сказал, что я проклят. Поэтому?

Бабушка положила нож. Потом молча помыла руки.

— Пойдем, Ваня, — сказала, как вздохнула, она.

Он прошел за ней в комнату. Бабушка села на стул и подперла щеку ладо-нью. Посмотрела на Ивана. За эти минуты лицо ее стало таким скорбным, Иван даже испугался, что бабушке станет плохо от его расспросов. У нее же больное сердце…

— Значит, знаешь…

— Вот именно, что я ничего не знаю! А это ведь меня касается, — сказал Иван. — Бабуля, рассказывай!

— Я и сама почти забыла… И хотела, чтоб ты забыл. Мама писала, что ты хорошо учишься, училище скоро закончишь. В армию пойдешь. Зачем тебе знать? Не нужно тебе это! Ты молодой еще, Ванюша, живи спокойно, не думай ни о чем! — бабушка старательно переводила разговор в другое русло, но у нее плохо получалось.

— Бабуля, зачем ты водила меня к ведьме? — упрямо повторил Иван.