Печать ворона

Иван заранее открыл дверь и, стоя на лестничной площадке, ожидал друга. Кир явился, вальяжный и благоухающий, в модном пиджаке, с золотыми цепями на шее и кисти. Они обнялись, и Иван провел друга в комнату.

— Блин, ничего не изменилось, — сказал Кир, усевшись на старый диван и огля-дываясь. — Все, как раньше. Будто в прошлое попал. Не дай бог! Ха-ха. Ну, как живешь, Ванюха?

— Нормально, — улыбнулся Иван. — Помаленьку.

— Вижу, что помаленьку, — скривился Кир. Он внимательно посмотрел на Ивана. — А ты изменился. Все-таки армия здорово людей меняет! У тебя даже глаза из-менились. Черные стали. Вроде карие были?

— Были, — согласился Иван. Вспоминать об армии сейчас хотелось менее всего. А глаза… Он сам не знал, почему они стали черными. От южного солнца. — Может, сходим куда-нибудь, отметим встречу? У меня завтра выходной.

— Хороший подсвечник, — сказал Кир, ткнув пальцем в бронзовую девушку, сто-явшую на шкафу, — у меня друг антикварный держит, я адрес дам, отнеси, он оценит нормально, не кинет, скажешь, что от меня. Вещь, думаю, хорошая.

— Зачем? — удивился Иван. — Пусть стоит.

— Тебе что, бабки не нужны? — удивился Кир, оглядывая не менявшуюся лет два-дцать обстановку.

— Нужны, конечно, — пожал плечами Иван. — Да я заработаю.

— Где работаешь? — спросил Кир.

— В типографии.

— Чего ты там делаешь? — изумился приятель.

— Работаю. Там такие машины есть, — начал было объяснять Иван, но Кир обор-вал:

— Да уж, там ты заработаешь… Ладно, потом расскажешь. Насчет отметить — это правильно. Только не сходим, а съездим, и не куда-нибудь, а в Метрополь.

— Ты чего, Кир? Какой Метрополь? У меня денег столько нет.

Приятель махнул рукой, словно отмахиваясь от надоевшей мухи:

— Какие там деньги? Забудь, я угощаю. Поехали. Одевайся.

Иван пожал плечами: чего там одевать? Накинул парадно-выходную джин-совую куртку, и они спустились вниз. На темно-синем капоте Иван увидел извест-ный сине-белый значок «БМВ», и изумленно покачал головой: откуда у Кира такая тачка?

Внутри было еще круче. Иван никогда не сидел в таких машинах и с насла-ждением откинулся на мягкое кожаное кресло. Машина беззвучно завелась и тро-нулась с места.

— Ну, как ты? — расспрашивал Иван. — Из наших кого-нибудь знаешь, видел? Я до многих дозвониться не могу. Пропали.

— Да, — снова отмахнулся Кир, — все как-то некогда. Знаю, что Андрюха-Красавчик на зоне чалится, за наркоту… А Вовка-самбист утонул.

— Как утонул?!

— Я его брата встречал. Он сказал, Вовка пьяный был, и с моста Невского бросил-ся. Утонул. Из-за бабы, говорят…

Иван покачал головой. Вовка был их одноклассником, хорошим парнем. Иван едет в шикарном «БМВ», а Вовка утонул. И Красавчик! Кто бы мог подумать! Любимец девчонок и учителей, умный парень — и на зоне! Вот, блин, как бывает. Судьба…

Кир повернул на Невский. Машину он водил небрежно, с оттенком презре-ния поглядывая на проезжавшие мимо изделия отечественного автопрома.

— А ты чем занимаешься? — стараясь сдержать рвущееся из голоса любопытство, спросил Иван. Кир повернул улыбающееся лицо:

— Всем понемногу. Кручусь, верчусь. Жалко, что ты в армию пошел, здесь такие темы открылись, такие возможности! Кто захотел, у кого мозги были — наверх пошли. Люди так приподнялись, ты не поверишь!

— Ты тоже вроде не бедствуешь, — сказал Иван.

— Да, — довольно улыбнулся Кир. — Ты еще мою квартиру не видел. Ну, посмот-ришь как-нибудь.

Машина остановилась на Садовой. Иван вышел за Киром и с наслаждением вдохнул влажный осенний воздух. Ему приходилось проходить мимо «Метрополя», и он свыкся с мыслью, что никогда не побывает внутри, за сверкающими неоном вывесками. Но вот он здесь. Иван старался выглядеть уверенно, будто бывал здесь ежедневно и невозмутимо прошел за Киром. Приятель скороговоркой зака-зал что-то, халдей чинно удалился. В ожидании заказанного Кир откинулся на спинку стула, забарабанив пальцами, унизанными золотыми печатками. Иван смотрел на друга, пытаясь понять, что изменилось в Кире, как он смог стать… тем, кем стал.

— Ну, что, — сказал Кир, — рассказывай, как там в армии? Где служил?

— Далеко, — слабо улыбнулся Иван, — в разных местах. В основном в Узбекиста-не.

— Ничего себе! — удивился Кир. — Ну, тебя и кинули! Ну и как там?

— Интересно, — сказал Иван. — Экзотика!

— Да я вижу: смуглый стал. Теперь понятно, почему.

Официант принес коньяк и водку, выложил огромные дымящиеся блюда и салаты с гигантскими креветками.

— Давай за встречу! — Кир ловко разлил водку в рюмки, чокнулся с Иваном и вы-пил.

— Ты же за рулем!

Приятель усмехнулся:

— Ну и что?

— Как что? Милиция…

— Вот где у меня милиция, — Кир вынул внушительный бумажник и потряс перед носом Ивана, — понял? И все дела. — И отправил в рот внушительную порцию са-лата.

Иван не бывал в ресторанах, но знал, что там положено есть, держа вилку в левой, а нож — в правой руке. Есть левой рукой было чертовски неудобно, и в мыслях Иван проклинал чудил-аристократов, придумавших идиотский этикет, а потом обратил внимание на Кира, орудовавшего зажатой в кулаке вилкой, и пле-вавшим на все правила.

— Давай еще по одной, — предложил Кир. — Или коньячку?

— Нет, давай уж водки, — коньяк Иван не любил.

Иван больше смотрел по сторонам, чем закусывал, и быстро пьянел, хотя выпил всего ничего. С Димкой пивал и больше. А по Киру вообще незаметно, что пил. Взгляд приятеля оставался таким же пристальным и настороженным. Именно настороженным. Иван еще хотел спросить, почему, но забыл. Водка была ледяная и вкусная.

О делах Кир распространялся мало, больше спрашивал. Иван рассказывал все, не скрывая и не таясь, лишь о воронах не проронил ни слова. Это была тайна, табу, о котором не должен знать никто. Он так решил. После драки в общаге Дим-ка едва не узнал его тайну, но, в крайнем случае, на него можно положиться, Кир же всегда был треплом.

— Да, веселая у тебя была служба, — сказал Кир, потягиваясь на стуле. — А во-обще, чем думаешь заниматься?

— Как чем? Я работаю.

— Разве это работа? — усмехнулся Кир. Ивану стало неприятно. Пускай Кир неве-роятным образом заработал кучу денег, пускай у него такая машина, но что ж он так выделывается? Зачем эти понты? У Ивана даже аппетит пропал.

— Слушай, Кир, я пойду, — сказал он, кладя на стол вилку. Заморские креветки стали в горле комом. — Пора мне.

— Пора? Ты ж говорил, что свободен?