Пекарня с сюрпризом для попаданки

– Батюшка, может, не стоит спешить с таким решением? – я решила не показывать, насколько я испугана. – Ведь обвенчаться – это же не в гости сходить. Я уверена, что месяц-другой и ты встанешь на ноги.

– А если нет? – отец не спешил со мной соглашаться. – Вот Марио из соседнего квартала тоже руку сломал. Мучался и так и помер, – привел пример отец. – А у меня и рука, и нога.

– Мы вылечим тебя, – пересела к отцу на край постели и взяла его за здоровую руку. – Прошу, не спеши жениться на Урсуле.

– Па-а-а-а-апочка! – вдруг заголосила Сабрина. – Не хочу Урсулу в мачехи! – и девочка разрыдалась, хотя до этого сидела тихонечко и слушала наш разговор, ни разе не издав даже звука.

– Доченька, тише, – попытался успокоить ребенка папаша Джузеппе, но Сабрина решила взять новые высоты и заголосила еще громче. – Не будет она твоей мачехой, не будет.

– Правда? – слишком уж быстро Сабрина замолчала и подняла голову от отцовской груди.

– Конечно, малышка. Когда я тебя обманывал? Завтра же скажу, что на тот свет не собираюсь, – попытался пошутить мужчина.

– Спасибо, папочка! – и на лице Сабрины расцвела улыбка. Вот же лиса! – Тогда мы с Дианой пойдем, а ты отдыхай, – и девочка чмокнула отца в щеку, а сама выскочила в дверь.

– Вот же коза! – усмехнулся отец.

– Отдыхай, отец, – я тоже поцеловала папашу и уже было собралась на выход, когда он остановил меня.

– Диана, ты учись всему у Урсулы, – слова прозвучали словно напутствие.

– Я-то научусь. Но ты не вешай нос, – погрозила я старику. А сама решила, что не только поучусь кое-чему у Урсулы, но и буду присматривать за пронырливой дамочкой. Ну не ходить же за ней по пятам? Вот, например, она обработала отца сегодня, а ведь я даже не видела, чтобы она приходила к нему сюда. У меня возникла одна идея, и я решила, что можно попробовать воплотить ее в жизнь.

– Сабрина, – я позвала сестру, которая ждала меня у двери в отцовскую комнату. – Во-первых, ты, конечно, здорово все провернула. Но слишком быстро успокоилась, и это заметил даже отец. А во-вторых, нам нужен каретный мастер.

– Зачем? – девочка послушала замечание про слезы, которые слишком быстро высохли. И удивленно выпучила глаза, пытаясь угадать, зачем же мне мастер.

– Скоро узнаешь, – я загадочно улыбнулась и, погладив девочку по голове, спустилась с ней на первый этаж.

Если честно, я очень не хотела встретить Урсулу, и потому мы выходили из дома, как две воровки. Дамочка командовала сыновьями в пекарне, а мы шмыгнули за дверь.

Надо эту ситуацию с Урсулой как-то решать, потому что это не дело, что я из дома выхожу, оглядываясь и озираясь.

– А мы не можем попросить отца, чтобы он уволил Урсулу? – я взяла Сабрину за руку, и мы пошли вдоль по улице, здороваясь с прохожими. Оказывается, дочек папаши Джузеппе знали все, а все потому, что все знали папашу.

– Попросить можем, но он этого не сделает, – авторитетно заявляет Сабрина. – Тут уж хоть плачь, хоть ножками топай, а он ее не уволит, – девочка скорбно вздохнула.

– Почему? – причина такого снисходительного отношения к этой женщине непонятна. Очевидно же, что как работница Урсула так себе, как человек и подавно. Одна большая кучка коровьих экскрементов.

– Когда умерла мама, она единственная пошла к нему в работницы, – рассказывала Сабрина. – Он много пил. И потому все посчитали, что он просто не расплатится со своими работниками.

– А ты откуда это все знаешь? – девочка это чисто физически помнить не могла.

– Сестры Петеголла судачат порой с Урсулой на кухне. Вот и услышала, – пожала хрупкими плечиками. – Они еще говорят, что мы с тобой неблагодарные нахлебницы и гнать нас надо. Или в монастырь отдать, чтоб не сидели на шее у папаши, – выдала на одном дыхании.

– Ох уж эти сестры, настоящие... Кумушки-сплетницы! – вовремя спохватилась, что нахожусь не одна и малышка впитывает слова взрослых, как губка.

– Папаша их терпеть не может. Но знает, что, если они разнесут какой слушок, потом вовек не отмоешься, – Сабрина передавала все, что слышала от взрослых, стараясь даже интонации передать, даже охает и ахает. Это было довольно забавно слушать, и я все время улыбалась, хоть и тема у нас была не сама радостная.

– Значит, нам никак не выпроводить эту вредную Урсулу? – это было паршиво, если честно. Я искренне надеялась, что со временем смогу повлиять на отца и тот выгонит никудышную работницу.

– Вряд ли, – хмыкнула девочка. – А еще папаша как-то сказал старому башмачнику, что он ее жалеет.

– Жалеет? – я удивилась. Эта дородная дама чувства жалости во мне не вызывала.

– Да, ее ведь муж бросил. Взял с приданным, прогулял его, прокутил и уехал, бросив ее на произвол судьбы с двумя сыновьями-погодками, – я что-то подобное и предположила после подслушанного мною разговора Урсулы с ее сыночком. Но то, с каким лицом это все поведала мне Сабрина, вызывало смех. Но я старательно сдерживалась, дабы не обидеть малышку. Она мне тут все по полочкам, можно сказать, раскладывает, а я хохотать буду. Не красиво, однако. И потом, подорвав один раз детское доверие, повторно его можно и не заслужить. Дети, они ведь такие. Порой чрезмерно открытые, а порой злопамятные.

– И что, она его не искала? – я спросила, только чтобы поддержать разговор, так как, если честно, прошлое Урсулы меня мало волновало. Я просто хотела, чтобы в нашем будущем ее не было.

– Искала. И к прошлому инквизитору не раз бегала. Но вот только когда его находили, он успевал скрыться в другой городок. А в том, что был, оставалась такая же брошенка-жена. О, мы пришли! – и девочка указала на дом на окраине улицы. – Здесь мастерская.

Двор при доме мастера выглядел как средневековый шиномонтаж. К ограде прислонены колеса разных диаметров и сложности выполнения. Какие-то от обычных телег, а какие-то явно от дорогих карет или ландо. Во дворе под навесом так и вовсе стояли две повозки, а двое парней что-то делали у одной из них. Делали они это шумно, с криками и с довольно скабрезной руганью, а потому нашего с Сабриной появления не заметили.

Парни были хорошо сложены и похожи между собой. Черные волосы, крепкие фигуры. Рассмотреть их не было возможности, да и откровенно глазеть было неловко как-то.

– Это братья Карадорре, – прошептала Сабрина. – О дядюшка Антонио! – девочка вовремя обозначила присутствие во дворе около телег еще и отца семейства. Иначе вышло бы невероятно неловко, если бы меня застукали за разглядыванием ладных парней. Не, ну а что? Это хозяйке этого тела двадцать лет, а мне-то самой значительно больше. И такое бешеное сочетание, как молодые гормоны и опытный мозг, выдавало порой ядерный коктейль.