Пепел на ладонях

Иван посмотрел на него, затем на ружьё, стоявшее у стены.

— Шанс, говоришь? Может быть. Только как-то не все его используют правильно.

— А люди? Они тоже меняются,— усмехнулся Андрей. — Становятся злее. Или…

Иван ничего не ответил. Он снова посмотрел на огонь, и перед глазами возникли лица тех, кого он когда-то знал. Клиенты бара, друзья, семья. Все они теперь были только воспоминаниями.

— Андрюха, — тихо сказал он. — Знаешь, что я понял за эти месяцы?

— Что?

— Мир никогда не был идеальным. Просто раньше мы этого не замечали.

Они выпили в последний раз. Ветер за окном завыл особенно громко, словно пытаясь прорваться внутрь. Андрей поднялся, натянул куртку и посмотрел на Ивана.

— Помню, как у тебя всегда здесь было хорошо… Ладно. Спасибо за наливку, за компанию.

— Ты куда?

— Домой. Пока ещё есть куда.

Иван молча кивнул. Он проводил Андрея до двери, и, когда та захлопнулась, снова остался один. Мир за стенами бара был холодным и враждебным, но здесь, у камина, ещё теплился огонёк надежды. И пока он горел, жизнь продолжалась.

После ухода гостя, мужчина вдруг спохватился. Как он сразу не додумался дать продукты Андрею. В конце концов, теперь тот жил не один. Пару недель назад к нему прибилась девушка со своим малолетним братом. Юля, кажется звали её. Вроде бы она была из Ростовской области.

«Чёрт возьми. Что же делать».

Иван потёр небритый подбородок, после чего вздохнул. Пара километров, пускай и по такой мерзкой погоде, не так уж и далеко для бешеной собаки. А вот людям будет приятно. Встанут утром, а у них будет еда.

Спустившись в подвал, мужчина набил рюкзак кое-какими продуктами. Сушёная рыба, тарань и судак, банка тушёнки и варенье, которое делала Оля. После этого, тепло одевшись, взяв ружьё и пояс с патронами, вышел на улицу, в непогоду.

Ночь обрушилась на него холодным дождём и ледяным ветром, который пробирался даже под плотную куртку. Иван шагал по размокшей дороге, чувствуя, как грязь хлюпает под сапогами, а мокрая ткань капюшона липнет к голове. Дождь не просто шёл, он бил, словно мелкий град, стуча по плечам, стекая струйками по лицу, мешая дышать. Деревья вдоль дороги стояли тёмными силуэтами, их голые ветви гнулись под порывами ветра, скрипели и стонали, будто живые.

Мужчина с трудом различал дорогу перед собой. Фонарь, закреплённый на ремне рюкзака, освещал лишь узкую полоску грязи под ногами. Вдалеке, за шумом дождя, он едва уловил глухой рёв моря. Волны, должно быть, били о берег с такой силой, что их звук перекрывал завывания ветра. Когда-то этот шум был для него успокаивающим. Летом он любил сидеть у воды, смотреть, как прибой ласково облизывает песок. Теперь же море казалось враждебным, как и весь остальной мир.

Пройдя мимо выброшенных на берег рыбацких лодок, Иван невольно замедлил шаг. Лодки давно превратились в бесполезный хлам. Их днища были пробиты, краска облупилась, а внутри скопилась чёрная, воняющая гнилью вода. Когда-то здесь кипела жизнь. Рыбаки возвращались с уловом, на берегу стояли ящики с рыбой, пахло солью и морем. Теперь всё это осталось в прошлом. Вся прибрежная линия походила на кладбище. Покорёженные лодки, пустые и затопленные летние домики для туристов и тишина, нарушаемая лишь стуком дождя и рокотом волн.

Иван остановился на мгновение и обернулся. Его двухэтажный дом уже давно скрылся за пеленой дождя. Вокруг не было ни огонька, ни малейшего признака жизни. Он остался один на этой дороге, среди бескрайней ночи и глухого шума стихии.

— Чёртова погода, — буркнул он себе под нос и снова натянул капюшон, который ветер так и норовил сорвать.

Мужчина двигался вперёд, прижимая ружьё к плечу. Этот путь он знал наизусть, но всё равно не мог избавиться от ощущения, что каждый шаг мог стать для него последним.

«Люди стали гораздо хуже зверей. Прав Андрюха. Ой как прав».

Мужчина остановился на перекрёстке. В одну сторону уводила асфальтовая дорога к самому городу, а если двигаться прямо, по грязи, то попадёшь в деревушку, которая раньше вмещала в себя не больше тысячи жителей. А его бар, который одновременно служил и домом, находился посередине.

Спустя несколько минут, двигаясь по бездорожью, он заметил впереди очертания того, что когда-то было автомобилем скорой помощи. Машина стояла на обочине, накренившись на одну сторону, словно устала и остановилась отдохнуть. Стёкла были выбиты, а покрышки стёрты от вулканического пепла. Иван замер рядом, прислушиваясь. Тишина. Только ветер и дождь.

Он заглянул внутрь через разбитое боковое окно. Салон был пуст, если не считать старых пятен крови на сиденьях и полу. Иван невольно поморщился. Запах гнили, несмотря на дождь, всё ещё витал вокруг машины. Он знал, что искать тут нечего, но всё равно толкнул дверь, чтобы проверить. Мало ли что?

Петли жалобно заскрипели, и дверь приоткрылась, но внутри, как и ожидалось, ничего полезного не оказалось. Лишь разломанная аптечка валялась в углу. Её содержимое давно растащили.

На секунду ему стало не по себе. Машина скорой помощи, символ спасения и надежды, теперь превратилась в гниющий кусок металла, бесполезный, как и всё, что осталось от прежнего мира.

Он двинулся дальше. Дождь усилился, казалось, небо решило пролить на землю всё, что у него осталось. Мужчина ускорил шаг. Вдалеке уже виднелись смутные очертания деревни. Несколько домов стояли на краю поля, их крыши покрыты слоем грязи и пепла. Света, конечно, не было. Электричество исчезло ещё в первые недели после катастрофы. Люди жгли костры, но чаще прятались в темноте, чтобы не привлекать к себе внимания. Да и самих жителей осталось не так уж и много. Не больше сотни. Одни слегли в землю по разным причинам, а иные подались в поисках лучшего места.

Наконец, он достиг первого дома. Это был старый, покосившийся сарай, который, казалось, вот-вот развалится под напором ветра. Иван обогнул его, стараясь не шуметь. Он знал, где живёт Андрей. Третий дом от края, с облупившейся зелёной дверью. Раньше, парень проживал там с родителями, которых, увы, уже не было в живых.

Когда он подошёл ближе, то заметил слабый огонёк, пробивающийся сквозь щель в ставнях.

«Значит, дома», — подумал он с облегчением.

Мужчина остановился на пороге, собираясь постучать, как вдруг сквозь шум дождя услышал крик. Он исходил из глубины дома. Не раздумывая, наученный горьким опытом прошедших месяцев, Иван скинул рюкзак, хватаясь за ружьё. Осторожно приоткрыл дверь, шагнув во мрак коридора. Шум и крики усилились. А ещё чьи-то незнакомые голоса…

— Давай, сучка, — говорил кто-то грубо. — Наконец у тебя там стало мокро.

Другой, явно подбадривал пьяно и неразборчиво.