Пепел на ладонях

Девушка кивнула и, развернувшись, побежала обратно в комнату. Иван тоже не терял времени. Он открыл шкаф, достал трофейный дробовик, охотничье ружьё, патроны, фонарь и небольшой рюкзак, в который сунул всё необходимое.

Через минуту все трое снова встретились в коридоре. Иван бегло осмотрел Юлю. Она держала старый туристический рюкзак, набитый едой, и прижимала к груди куртку Вовки. Мальчишка выглядел испуганным, но держался рядом с сестрой.

— Спускаемся без паники вниз, — коротко бросил мужчина, направляясь к лестнице.

На первом этаже их встретила ледяная вода. Она доходила почти до колена, и каждый шаг давался с трудом. Юля тихо выругалась, когда её ботинок зацепился за что-то под водой, но Иван не обернулся. Он уверенно шёл к узкой двери в углу комнаты.

— Что там? — спросила Юля, пытаясь перекричать плеск волн.

— Гараж, — ответил Иван, нащупывая ключ в кармане.

Холодный металл скрипнул в замке, и дверь поддалась. Внутри, на фоне серых стен, стояла зелёная «Нива», старая, но ухоженная.

— Я думала, у вас нет машины, — удивлённо сказала девушка, оглядываясь.

— Когда падал пепел, от неё толку было мало, — коротко ответил Иван, открывая водительскую дверь. — Давайте, живее.

Юля помогла Вовке забраться на заднее сиденье, а сама устроилась рядом с ним. Иван запрыгнул за руль, завёл двигатель, и в гараже раздался хриплый рёв мотора. Он нажал на педаль газа, и «Нива» с натужным скрипом выехала под открытое небо, разбрызгивая тёмную воду.

Снаружи бушевала стихия. Ливень бил по стёклам, ветер гнул ветви деревьев чуть ли не до земли. Капли дождя, похожие на мелкие осколки, с глухим стуком разбивались о лобовое стекло.

Иван в последний раз оглянулся в сторону дома. Жилище, его бар, который он строил своими руками, уже наполовину скрывался под водой. Огромные волны обрушивались на стены, срывая доски, добираясь до второго этажа.

Он почувствовал, как что-то оборвалось внутри. Долгое время это место было для него всем. Здесь он жил с Олей, здесь росла их дочь Василиса. Эти стены хранили их смех, запах свежеиспечённого хлеба, тихие разговоры по вечерам. Всё это исчезало, медленно, но неумолимо под исполинскими волнами.

«Будь проклят этот вулкан».

Иван отвернулся, стиснув зубы.

— Всё, хватит, — бросил он себе под нос. — Теперь главное — выжить.

«Нива» покатилась по грязной дороге, оставляя позади дом, который когда-то был для него крепостью.

— Куда мы едем? — спросила девушка со своего места, вертя головой.

— Подальше от побережья.

Насчёт бензина Иван не волновался. Две канистры вполне хватит, чтобы доехать из одного конца Кубани в другой. Хотя, если вспомнить, что происходило на дорогах, то…

— Но может всё обойдётся, — попыталась успокоить мужчину Юля. — Стихия успокоится и мы сможем вернуться обратно.

И как бы в ответ её словам, очередная исполинская волна обрушилась на жилище, снося крышу, выбивая окна. Ближайшее дерево от порыва ветра вырвало с корнем, а автомобиль с огромным трудом удавалось удерживать на дороге. Благо, через минуту они достигли перекрёстка и уже дальше двинулись по асфальту.

* * *

Мрачное утро встречало их серым, тяжёлым небом, будто навечно раздавившим горизонт. Низкие свинцовые тучи висели так низко, что казалось, до них можно дотянуться рукой. Солнце не пробивалось сквозь этот плотный покров, и время суток угадывалось только по часам и едва заметному свету, выдавливающемуся из-за облаков.

«Нива» катилась по дороге, оставляя за собой глубокие следы на мокром асфальте, покрытом серой грязью. Вокруг царила разруха, которая уже не выглядела чем-то необычным. У обочины стояли брошенные автомобили, многие из которых покрывал толстый слой пепла, что осел ещё в первые недели после извержения. У некоторых машин оказались выбиты стёкла, двери висели на одной петле, а внутри валялся мусор, оставленный теми, кто когда-то спасался бегством. Некоторые автомобили выглядели так, будто их кто-то расстреливал. На дверях зияли пулевые отверстия, шины были прострелены.

Дома, стоявшие вдоль дороги, казались не лучше. Почерневшие от копоти стены, выбитые окна, крыши, обвалившиеся внутрь. Где-то на обочине виднелся обугленный остов, что когда-то был магазином. От него остался только металлический каркас, торчащий из груды пепла и мусора. В одном месте дорогу почти перегородил старый автобус, завалившийся на бок. Окна отсутствовали, а внутри виднелись разорванные сиденья и какой-то мусор.

Настроение в машине царило такое же тяжёлое, как окружающий пейзаж. Иван молчал, сжимая руль так, что костяшки пальцев побелели. Его взгляд был прикован к дороге, но мысли блуждали далеко отсюда, постоянно возвращаясь к дому, который он оставил позади. Бар был не только его крепостью, но и последним напоминанием о прежней жизни. О времени, когда мир ещё существовал, когда у него была семья, когда всё казалось таким простым и ясным. Он потерял это окончательно. Вода поглотила не только стены и мебель, но и вещи Ольги и Василисы, что были для него единственной связью с прошлым. Теперь от них остались лишь воспоминания, которые с каждым днём становились всё более невыносимыми.

Юля сидела на переднем сиденье, обняв колени и уткнувшись в них подбородком. Она время от времени бросала взгляды на Ивана, но не решалась заговорить. Она видела, как тяжело ему далось это утро, и понимала, что слова здесь вряд ли помогут. Вовка тихо дремал на заднем сиденье, свернувшись калачиком под зелёным в квадрат пледом.

Иногда им на пути попадались люди. Они стояли у обочины дороги, как тени, грязные, истощённые, с пустыми глазами, которые уже ничего не ждали. Некоторые тянули руки, другие просто смотрели на проезжающую машину, не делая попыток остановить её. Иван вжимал педаль газа сильнее, не снижая скорости. Он знал, что остановка могла быть опасной. Эти люди могли быть не просто бродягами, но и теми, кто готов на всё ради еды или транспорта. К счастью, никто из них не пытался их остановить. Или возможно, у этих несчастных просто не осталось сил бороться.

— Может, поедем в горы? — вдруг нарушила молчание Юля, повернув голову к Ивану.

Мужчина не отрывал глаз от дороги.

— В горах холоднее, — ответил он после паузы. — И погода там ещё хуже, чем здесь.

Юля кивнула, но не отступала.

— А что насчёт Сочи? Там ведь теплее.

Иван усмехнулся, но в этой усмешке не было радости. Скорее, горечь и усталость.

— Сочи больше нет, — сказал он. — Видела, что там было в первые дни? Город просто смыло. Даже показывали по телевизору, до того как всё отключилось. Там теперь полная жопа.

Юля замолчала, переваривая услышанное.

— Тогда куда мы едем? — наконец спросила она.

Иван пожал плечами.

— К Азовскому морю, — ответил он. — Недалеко от Ейска у меня остался дом. Родительский. Он на возвышенности, так что затопление ему не грозит. Максимум, нижняя часть города ушла под воду, но это процентов десять. Там должно быть безопаснее, чем здесь. Да и не в сам город мы…

Юля кивнула, но в её глазах читалось сомнение.